Безумство

Примерно на северо-западе Италии располагаются старые, уже ветхие дома. Будь вы в центре, в Риме, на Сицилии, вы увидите только красивые фасады зданий, приятный для глаза вид, но вряд ли догадаетесь, что где-то там, подальше от всего этого великолепия стоят обычные, даже нет, бедные дома. Там живут бедняки и просто низшие слои населения. Побывав там однажды, вы невольно задумаетесь о том, как меняется атмосфера: ближе к центру, она какая-то торжественная, а к тем старым домишкам — напряженная. И ничего в этом такого нет — иногда просто смотришь на эти крыши и кажется, что вот-вот одна из них огреет тебя по голове. Но для тех, кто живет в тех районах эти страхи уже привычны. У каждого будь то вещь или город, человек или сама жизнь есть оборотная сторона медали, не совсем приятная или, откровенно говоря, ужасная. Джемма посмотрела на свой ветхий дом. Казалось, ветер, который проходил через дом успевал свистеть через покрытие, но на самом деле так и было. Совсем недавно она была в центре — там находился ее иниверситет и, переходя, словно в другой мир, из необразованного средневековья в современность, она невольно думала, как часто бывает несправедлива жизнь к людям. Но думать об этом долго не приходилось – дальше шли уроки, забота об болеющей матери, ей было некогда рассуждать над смыслом жизни и несправедливости. — Мам, я дома, — тихо сказала девушка, разувшись и отложив свою обувь в дальний угол коридора. Раньше она громко и весело оглашала свой приход, но недавно мать заболела и от громких звуков у нее начинала неимоверно болеть голова. Джемма зашла в комнату, тускло освещенную светом из окна и посмотрела на кровать. Та находилась недалеко от единственного источника света и была прикрыта одеялами. Под двумя, а то и тремя теплыми одеялами лежала женщина, ее мать. Даже улыбнувшись и слабо поприветствовав дочь, она выглядела очень больной: вся ужасно бледная, исхудавшая и истощенная, как морально, так и физически. — Как дела в университете, Джемма? — Все хорошо. — Девушка кивнула и присела на краешек кровати. — Ты-то как, мам? Женщина вздохнула, но не обреченно, а просто, как обычно вздыхают над всяким пустяком. — Все нормально. Джемма посмотрела в окно, чуть нахмурив брови. Все не в порядке, она знала это как никто другой, об этом знала и ее мать, но не хотела тревожить дочь. Иногда Джемма думала о том, что не сможет пережить ее смерть, если такое случиться. Что с ней будет? Она окажется одна в этом большом мире, ведь родственников у нее больше нет, ни единого человека родной крови. Все начиналось обычно — ее мама всегда трудилась за троих на малооплачиваемой работе и старалась прокормить дочь и содержать дом. И, казалось бы, обычная простуда, которой женщина болела не так часто, не могла так подкосить ее здоровье и превратить молодую, хоть и худую женщину, в настоящего мертвеца. Иногда, посмотрев на нее, Джемма пугалась. Пугалась того, кем стала ее мать. Наверное, ее тело настолько ослабло, что она с трудом могла вставать на ноги и больше лежала, и только трепещущая за дочку душа хваталась за последнее, чтобы остаться в этом мире. — Да, все будет нормально, мам. Ты только отдыхай. Джемма слабо улыбнулась и погладила женщину по холодной руке. Она не стала больше тревожить ее, сразу выйдя в коридор. Ей хотелось иногда заплакать, когда она видела как хватается за жизнь мать, как хочется ей дальше работать, чтобы содержать свою семью, этот дом и чтобы все было как раньше. «Ничего больше не будет как раньше…» Закрыв за собой дверь комнаты, девушка съехала по ней спиной и, обняв свои колени руками, некоторое время пустым взглядом смотрела в одну точку. Она рассуждала над тем, как все будет дальше. Снова ли ей поступать или продолжать работать? Джемма не говорила матери о том, что давно забросила университет, где-то полгода назад, может, больше. Теперь вместо учебы, которая не могла помочь их беде, она подрабатывала в местном магазине книг. Зарплата не была высокой, но даже так они умудрялись жить на копейки. А скоро, она сможет попробовать найти для себя что-нибудь лучше. И ситуация улучшиться. Обязательно. — Джемма, — слабо позвала мать. Ее голос под конец совсем охрип, и она сильно закашлялась. Девушка поспешила к матери и быстро села на ее кровать. — Ты можешь мне кое-что пообещать? Джемма кивнула, глядя на мать. Та выглядела очень серьезной, и ей было непривычно слышать такой серьезный тон из уст своей родительницы, у них не было слишком серьезных разговоров, а сейчас, это даже немного пугало. — Конечно, мам, все, что попросишь. Женщина слабо улыбнулась и осторожно взяла в руку горячую ладонь Джеммы. Она некоторое время смотрела в ее карие глаза, словно высматривала в них что-то, а потом вздохнула и погладила большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Говорить об этом женщина не планировала никогда. Вся эта смешанная ситуация должна была остаться позади дочери, она не должна была ничего узнать и вообще догадываться. Когда-то ее мать пообещала себе, что забудет о том дне, как о страшном сне. Тогда она сделала самую большую ошибку в жизни. — Джем, ты, наверное, не знаешь, но у тебя есть родной брат, Занзас. Прости, что я тебе об этом не говорила. Он старше тебя на пять лет и живет здесь, в Италии. Джемма почувствовала, как сама, не понимая своих действий, выдернула руку из рук матери. Как?.. У нее есть старший, родной брат, о котором она ничего не знала?.. Почему? Вопросы крутились в голов, и с каждым разом их становилось больше. Джем не знала, как на них реагировать. Может, нужно обратиться к нему за помощью? Она хотела задать все волнующие ее вопросы, расспросить, почему мать не говорила о нем раньше, но вместо тысячи слов вырвалось одно: — Почему?.. — Я не хотела, чтобы ты о нем узнала, Джем. Он не тот человек, с которым тебе нужно встречаться. Даже я мать, идеализируя своего ребенка, поняла, что ничего хорошего из него не выйдет. Женщина часто задышала, словно волнуясь, произнося каждое слово. — Пообещай мне, что чтобы ни случилось, ты будешь держаться от него на расстоянии! Пообещай! — Мать сжала ее руку, укоризненно посмотрев на нее. Джемма смотрела на женщину и не понимала, что случилось. В один миг ее родительница так изменилась, что она уже не могла ее узнать, даже вены на ее висках вздулись, на лбу стала появляться испарина. Да что же за изверг ее брат? Девушка не знала, но сейчас она понимала, что нужно успокоить мать и привести ее в чувства. Джемма уже не собиралась у нее ничего спрашивать. Это плохая идея, возможно, она опять сильно разволнуется, и дело будет плохо. Может, и в правду, не стоит затрагивать эту тему при матери, а если Занзас плохой человек — тем более. — Хорошо. Я обещаю. — Ладно. — Она облегченно вздохнула. — Еще кое-что. Если со мною что-нибудь случиться… — Мам, я тебя умоляю, все будет хорошо, — прервала ее девушка. — Нет, если все же что-то будет не так, продай этот дом. Думаю, он тебе не к чему, на вырученные деньги можно в лучшем случае купить дешевую квартиру, я не хочу, чтобы моя дочь жила в такой нищете, как я. Наконец, женщина закончила и облегченно вздохнула. Как хорошо, что она рассказала ей все, что хранилось эти годы у нее на сердце. Теперь она была спокойно и могла уже более легко оценивать ситуацию. С Джеммой ничего не случиться. Ее дочь не была глупа, в отличие от нее самой, она была хорошей девушкой, но иногда женщина очень боялась за нее, бывает, что именно из-за такой доброты, человека превращают разочарованное в жизни существо. Слишком много грязи в мире. — А теперь ты пообещай. Пообещай, что поправишься. Мать удивленно посмотрела на свою дочь, которая тоже смотрела на нее, но с жалостью. Она не любила когда на нее так смотрят, но ничего не могла поделать, наверное, сейчас бы каждый человек, увидев ее, наверняка испугался и тоже смотрел бы с жалостью, но так женщина ощущала себя очень уж больной. Но то, что сказала ей Джем, немного приободрило ее. Да, она постарается, ей еще рановато становиться больной бабкой, она обязательно постарается поправиться. — Обещаю, — усмехнулась она. — Даже не сомневайся. Джемма улыбнулась, наблюдая за тем, как в глазах матери появляется еще слабый, задорны огонек и лицо ее понемногу оживает — это значит, что мама не теряет присутствия духа. — Мне уроки учить нужно, — как бы напомнила девушка. — Конечно, иди.

***

На следующий день, возвращаясь из университета, Джемма выглядела очень подавленной и с трудом заметила, что что-то не так. И на это указывало много причин: сегодня было крайне людно на дорогах, в их бедном районе, и девушка даже невольно подумала, что сегодня какой-то праздник, о котором она, конечно же, не знает. Но ей это было и не нужно. Их средств с трудом хватало на проживание, не то, что на празднества. Во-вторых, большинство людей, которые пересекались с ней по дороге, поднимали на нее свои печальные взгляды и шептались за спиной. «Да что же происходит? — недоумевала Джем, пытаясь пройти другим путем к дому. Этот кривой квартал вел ее ближе к дому, но был гораздо темнее из-за нагнувшихся друг к другу домов, зато здесь редко кто ходил, избегая темных мест, поэтому она вполне могла спокойно пройти и никого не встретить. — Кажется, что сегодня всемирный день траура или заразная осенняя депрессия». Впереди уже вырос перед глазами ветхий дом, у которого ее встретили незнакомые люди. Несколько черных, лакированных машин стояли у лестницы входа. Один из людей, загородил дорогу, пришедшей Джем, и выпустил пар дыма. Похоже, совсем недавно он выкурил сигарету. — Синьорина Скариани? — заговорил мужчина и попытался сдержанно улыбнуться, но улыбка не произвела должного впечатления на девушку. Джемма продолжала смотреть на них с некой настороженностью. — Да. — Меня зовут Савада Иемитсу. И я нашел вас, — с каким-то воодушевлением произнес блондин. — Наконец.