Moratorium

KILLING ME 君は KILLING ME どこにいるの また世界に置いて行かれる

Коичи ненавидел этот день. Точнее, ему было абсолютно все равно, каким он будет: солнечным и весенним, как полагалось по закону природы, или холодным и серым, если вдруг повалит снег, такой, что город умрет на целую неделю. В такие моменты Коичи жалел лишь об одном, что приложи он все усилия, а так и не смог бы просто взять и перелистнуть такую ненавистную дату на календаре, как можно сделать с неинтересной страницей в книге. Привычное волнение, неприятно тянущее где-то под сердцем, страх и ненависть, отвращение к самому себе - эти ощущения были знакомы ему как никакие другие. И если бы Коичи предложили стереть из памяти любой из дней его не такой уж и долгой жизни, он несомненно выбрал бы этот, день, который напоминал о самом тяжелом, из года в год рянящем без того больное сердце, шрамы которые только начинали заживать. День, который он ненавидел и любил. День, который так хотелось отсрочить и приблизить одновременно. День, когда возвращался Тсузуку. Коичи не любил его. Точнее, уже не любил. Когда-то давно он услышал такую замечательную фразу, которая после на многие годы плотно засела в его голове: "Разлука заставляет сердце любить сильнее. Или вовсе забыть." С Тсузуку они были знакомы чуть ли не с детства, вместе окончили школу, поступили в колледж, и на последнем курсе, когда снег еще медленно витал в прохладном небе, а на корявых старых вишнях уже распускались пушистые цветы, они смело мечтали о таком недалеком, но прекрасном будущем. Вместе. И обязательно навсегда. А потом Тсузуку исчез. Исчез из жизни Коичи, из его окружения, из всего, кроме мыслей. Как это получилось, Коичи не понял, или попросту отказывался понимать. Стоя перед ним в последний раз, Тсузуку так и не проронил ни слова, лишь кивнул и чуть слышно бросил: "Я вернусь". Коичи хотел спросить, куда он так спешно уезжает, почему без него и когда вернется? Но слова будто застряли, болью отзываясь в груди. Не хватило ни сил, ни смелости обнять на прощание, мысли наваливались одна на другую, поэтому единственным решением было просто отпустить. Он обязательно разберется со всем этим, и с отъездом, и с обещаниями, с совместными планами...Они ведь так хотели провести это лето вместе. Или он забыл? Нет, не мог ведь, правда? Дни тянулись так медленно, что Коичи казалось, будто невидимая пелена застилает его глаза, туманит разум и рвет несчастное сердце на много-много кусочков. Что теперь будет с ним, с их общей мечтой? Коичи не представлял, каково это, быть одному, пересматривать заново все то, что когда-то делали вместе. Было тяжело, но кому нужна твоя боль, здесь, в этом мире, каждый за себя. Осенними вечерами, когда промозглый ветер срывал последние серые листья, Коичи сидел у окна, бездумно блуждая взглядом по мокрому стеклу. Соленые слезинки монотонно скатывались по бледным щекам и жизнь уже не казалась чем-то по-настоящему важным. По-крайней мере, жизнь без Тсузуку. Пара таблеток и можно не беспокоится о том, что когда-нибудь твоя жизнь войдет в прежний режим и все будет как раньше. Не будет. Уже нет. Что-то переменилось в хрупком существовании, в крохотной тонкой нити, едва удерживающей Коичи здесь. Возможно, сказалось время, которое вряд ли залечило такие глубокие раны. Он не привык, нет, не смирился, что Тсузуку бросил его. Просто научился заново, один. Шли годы, и пусть где-то глубоко в душе Коичи верил, что однажды Тсузуку вернется к нему, поймет, как ему было нелегко и одиноко, эта боль все же отпустила его. Жизнь завертелась с новой силой, обрела пусть и другие, не такие как прежде цвета, внесла яркие события. "Людей меняют люди" - Коичи стоял перед зеркалом, рассматривая свое отражение. Небольшую комнату заливало теплое весеннее солнце, и настроение отчего-то было таким же располагающим. у Коичи не было особых планов на эту субботу, поэтому он решил встретиться с друзьями и может просто посидеть где-нибудь за кружкой пива. А еще через минуту в дверь позвонили... Коичи не был удивлен, когда увидел перед собой такое знакомое, но уже не родное лицо. Сколько лет прошло? 13? 14? Тсузуку почти не изменился, только взгляд стал каким-то не живым. А может он просто устал. Сколько они простояли вот так, минуту или час, ни кто из них не считал, но Коичи казалось, что он готов стоять вечность. Он хотел спросить что-то, но слова будто застряли, отзываясь старой, почему-то тупой болью. Ни хватило ни сил, ни смелости сделать первый шаг. А может теперь эту было и не нужно? Что он мог спросить у человека, который уже давно не являлся ни важным, ни нужным и даже не любимым. Тсузуку тоже молчал, как и тогда, в последний день, но все же бросил, так тихо, что Коичи наверное показалось: "Я вернулся". За окном было уже совсем темно, но свет от уличных фонарей никогда не проникал в эту комнату. Тсузуку что-то рассказывал, так долго и много, а Коичи почти не слушал его, только смотрел. Он никак не мог понять странные ощущения, но совершенно точно знал, зря он вернулся. Зря приехал в этот город, к нему, к прошлому, которое уже не вернуть, которое не было нужно ни кому из них. Не теперь. Как? Как он должен понимать это? Что будет? Прошло столько времени, все их надежды давно мертвы, рассыпались, увяли, как те старые вишни, что цвели под окнам. Коичи не хотел ворошить прошлое, снова срывать поджившие раны, он попросту не пережил бы еще один удар. Постель в эту ночь не была такой холодной, к какой Коичи уже привык. Сон ни как не шел, сказать хотелось так много всего, всего что наболело. И не отпускать. Никогда больше не отпускать Тсузуку, даже если придется учиться заново. Вместе. И обязательно навсегда. Мечтам Коичи не суждено было сбыться и во второй раз. Наутро Тсузуку исчез. Не из жизни или окружения, нет. На прикроватной тумбочке лежала крохотная записка: "Я вернусь", и наверное Коичи было бы все равно, прожди он еще хоть 15 лет, вот только Тсузуку возвращался каждый год, исправно в один и тот же день, задевая израненную душу Коичи. Коичи же просто надеялся, что до следующей встречи он не доживет, и тогда наконец сможет выдохнуть спокойно в последний раз, зная, что больше никто не разобьет его надежды и не вонзит очередную острую иглу, для которой попросту уже нет места.