Журнал

*** День выдался еще более жарким, чем игра один на один. Кисэ снова продул Аоминэ. Собственно, это не сильно его расстроило, ибо с недавнего времени любая возможность провести время с Аоминэ радовала Кисэ, и он хватался за нее обеими руками. Как и вчера, когда Дайки просто предложил сыграть в обед на площадке недалеко от его дома. Но к трем часам дышать стало просто нечем. Вымотавшись так, что пот лился градом, парни присели на скамейку в тени дерева. Отдышавшись, Аоминэ предложил зайти к нему, принять душ, перекантоваться пару часов, а потом продолжить гонять мяч, когда солнце немного успокоится. Кисэ согласился, стараясь не выглядеть слишком радостно, но сдерживать себя было трудно. Квартира Аоминэ встретила хозяина и его гостя тишиной и прохладой. Родители снова были в длительной командировке, а значит никто не смог бы нарушить планы Дайки. Именно в этот день он хотел выяснить, что чувствует к нему Кисэ, а дома, как говорится, и стены помогают. Дайки давно положил глаз на этого солнечного мальчика, еще до их первой встречи. Еще по одним только журналам… И сейчас Кисэ так близко и кругом никого, и можно делать все, что угодно. Ну, почти всё. Может нагло вломиться к нему в ванную, когда он будет стоять под душем, подставляя прохладным струям ладное тело? Или после, когда они вместе усядутся за приставку, внезапно оказаться очень близко, поймать удивленный взгляд, а потом и удивленный стон. И целовать, целовать, целовать до потери ориентации в пространстве и не только. А потом… - Аоминэ-чи, - Кисэ напомнил о себе, неловко топчась у порога. С того момента, когда они переступили оный, прошло уже минуты три, а Дайки не вымолвил ни слова. - Проходи, Кисэ, - махнул рукой Аоминэ. – Дома никого, так что пока я в душе, можешь осмотреться, потом тоже освежишься, и затем перекусим чего-нибудь, я быстро. Как бы ни хотел этого Аоминэ, но предложить Кисэ идти в душ вместе, сейчас было бы, как минимум, очень странно. И блондин, наверняка, убежал бы от него прочь. Кисэ бросил спортивную сумку у порога и с интересом прошел в квартиру. А как только в ванной зашумела вода, Рёта заметался в поисках комнаты Аоминэ. Он давно хотел туда попасть, хотя и сам до конца не знал зачем. Наконец, нужная дверь нашлась, и Кисэ уверенно толкнул ее. Комната была похожа на своего хозяина – несмотря на бардак, все в ней, казалось, лежало на своих местах и смотрелось вполне гармонично. Даже баскетбольный мяч на письменном столе и черные боксеры на спинке кровати. Кисэ осторожно прошел вглубь комнаты, стараясь не оставить следов своего пребывания в ней, силясь ничего не задеть – будто он зашел не в комнату своего одноклассника, а по меньшей мере в египетскую гробницу. Парень держал руки в карманах спортивных шорт и вдруг из одного выпал фантик от конфеты. Кисэ наклонился, чтобы поднять бумажку, и тут его взгляд натолкнулся на кучу журналов под кроватью Аоминэ. Ммм, журналы. Журналы, наверняка, с пышногрудыми девушками, о любви к которым так любит кричать Аоминэ на каждом углу. Рёта осторожно отодвинул несколько журналов в сторону и, о чудо, за ними обнаружилась ровная стопочка еще каких-то. Наспех достав рассыпанные журналы, Кисэ обнаружил, что они изрядно измяты, к тому же довольно старые, некоторые выпуски были изданы еще два года назад. На обложках каждого из них красовались девушки с пятым размером бюста. А потом Кисэ осторожно придвинул к себе те, что лежали стопочкой. Придвинул и обомлел. Это были журналы с его, Кисэ, фотографией на обложке. Не меньше пяти штук и все этого года, и даже самый последний, выпущенный два месяца назад. Рёта на миг зажмурился, чтобы убедиться, что всё это реально. Парень решил пролистать журналы, помня, что внутри тоже есть его фотографии. Лучше бы он этого не делал. Фотографии были, но далеко не в том первозданном виде, в каком их купили. Все страницы, особенно страницы с фото, сделанными крупным планом, были перепачканы. Чем-то почти прозрачным, а местами мутным и белесым, подозрительно напоминающим… Рёта не знал, смеяться ему или плакать. Или бежать из этого дома без оглядки. А может нужно спросить Аоминэ, зачем он это делал. Однако Кисэ понимал, что на такое он не решится, ибо сейчас у него пылали даже уши, не то что щеки, и потом – ответ на вопрос «зачем» был очевиден. Пока он, Кисэ, втайне лишь мечтал об Аоминэ, сам Дайки не просто мечтал, а делал это с удовольствием, подаренным наглядностью образа. Так вот она какая, его любовь к пятому размеру. Шум воды в ванной прекратился внезапно. Кисэ едва успел запихать все журналы обратно под кровать. И ему было все равно, что закинутые туда наспех, они наверняка перепутаются друг с другом. Потом он подскочил с пола и рванул к двери. Быстро выскочил из комнаты, словно в ней начался пожар. Аоминэ шлепал из душа по коридору. Кисэ понял, что больше ни минуты не может оставаться в этой квартире, ибо у него на лице написано: «Я всё знаю». - Аоминэ-чи, извини, давай продолжим игру завтра, мама позвонила, мне нужно домой, - протороторил Кисэ, стараясь не смотреть на опешившего Дайки. Аоминэ даже ничего не успел возразить, как Кисэ уже нацепил кроссовки, схватил свой рюкзак и выскочил за дверь, спеша будто от огня. Парень лишь озадаченно почесал мокрый затылок и поплелся на кухню. Оставшееся время до вечера Аоминэ ломал голову над тем, что же заставило Кисэ так внезапно сбежать. И только перед сном, заглянув под кровать и обнаружив там созданный не им беспорядок, Дайки всё понял. - Так даже лучше, Кисэ, - ухмыльнулся Аоминэ, глядя на улыбающегося с обложки Рёту. – Завтра слова будут не нужны, и мы сразу перейдем к поцелуям. В этот вечер на странице с самой любимой фотографией Кисэ появился еще один белесый подтёк. А потом уже засыпающий Аоминэ в красках мечтал о том, что совсем скоро журналы ему больше не понадобятся. Конец.