Его смех

Солнце Окинавы беспощадно палило по телу Хибари. Сам Хибари лежал на берегу, ноги его окатывала теплая вода. Июль выдался жарким. В воде плескался счастливый Каваллоне. Хибари лишь иногда приподнимался на локтях и смотрел на Дино, который плавал то по-черепашьи, то по-собачьи, то на спине. Желание забить его до смерти неумолимо росло ещё с того момента, как Дино затащил Хибари в Окинаву. А случилось это весьма своеобразно. Савада Тсунаёши устроил в своем доме нечто вроде "вечеринки" в честь неясного для Кёи праздника. Во-первых, Хибари не помнил ничего, кроме сакэ, Дино и хлопушек. В целом, Хибари не понимал, как он там вообще оказался. Хлопушки он почему-то хорошо запомнил. Какое-то хмельное веселье и желание побудили в нем неясное возбуждение, и как дальше рассказал Дино, Хибари согласился путешествовать с ним. У Каваллоне вообще была невообразимая способность уговаривать Хибари. Убеждать. А Окинава была невероятно красива. Потрясающее небо, зеленые просторы, лазурное море. Всё это нравилось Хибари, но не нравилось присутствие Дино рядом с ним и "номер для новобрачных" в отеле. Так как они были тут первый день, Хибари пока не знал, как они будут спать. Наверное, Каваллоне придется переехать на диван. Между тем, лучезарное солнце загородило тело Дино, по которому стекала вода. Сам Каваллоне дружелюбно улыбался и смотрел на Кею. Хибари в ответ посмотрел на него с холодком, и не менее холодно сказал: — Ты мне солнце загораживаешь, конь. В ответ звонкий смех. Как колокольчик. Легкий такой смех. — Брось, Хибари-кун! Это же весело! Почему бы тебе не искупаться? — с этими словами Каваллоне потащил Хибари в море. И он оказался в море. Вот так неловко, он, путаясь в своих желаниях и утопая в мечтах пытался понять, что происходит. С одной стороны, происходило что-то нехорошее, с другой — все чувства были весьма приятными, и Окинава как будто обладала волшебным, одурманивающим действием. Хибари сидел за столом в номере гостиницы. На кофейном столике стояла бутылка с газировкой и пирожные в песочных корзинках, с яркой вишенкой в самом центре сливок. Шоколад. Даже эти простые вещи казались Хибари какими-то особенными. Потому что их заказал Дино. Купил Дино. Такой радостный, счастливый Дино. Как бы Кея не старался выкинуть из головы эти мысли, воспоминания хватали его за шкирку, и окунали. Дино. Дино. Дино. Такой неуклюжий, веселый, радостный Каваллоне. Хибари вздохнул. Всё это было не похоже на главу дисциплинарного комитета. Совсем не похоже. Желание забить до смерти этого коня куда-то исчезало. Море снова окатывало ноги хранителя. Успокаивало его. Как будто говорило, что всё хорошо, что всё отлично. Вечер Окинавы не был таким жарким, как день, но всё равно был тёплым. Хибари лежал продолжая думать о лидере итальянской семьи; о его красивых глазах, о спадающих на лоб волосах, о татуировках на сильных руках, о его смехе, о его неуклюжести. Всё это было только его, только Дино мог всем этим обладать. Хибари резко сел, песок забрался ему под рубашку, оставляя неприятное ощущение. Хибари смотрел на закат, желая, чтобы этот "неуклюжий пони" немедленно пришел сюда. Кея не знал, что за чувства поселились у него внутри. Во всяком случае не желал признавать их. Поняв, что его единственное желание не исполниться, он резко встал и пошел к отелю. — Хибари-кун! Хибари вздрогнул. Сильная рука сдавила плечо Хибари, и он поспешно оглянулся, рассчитывая заехать кулаком в нос тому, кто отвлек его от мыслей. Но остановился и беспомощно опустил руку. За спиной стоял Дино, держа в руках ванильное мороженое в вафельном рожке. — Хибари-кун, я подумал, что ты захочешь есть. Поэтому принес мороженое. Каваллоне как всегда улыбался. Хибари резко скинул его руку со своего плеча. Мороженое. Как-то по-детски всё это звучало, как-то слишком неестественно. Хибари, взяв мороженное пошел в сторону побережья, а Каваллоне, не сбавляя темпа, пошел за ним. Всю дорогу они шли молча, Кея ел свое мороженное, Дино что-то напевал себе под нос. Последние лучи солнца скользили по их лицам, и на секунду, Хибари показалось, что это просто чудно, что он тут, на Окинаве, с Дино. Но он всё равно забьет его до смерти. — Каваллоне. Какого чёрта ты меня сюда притащил? — Хибари, доев мороженое, повернулся к Дино лицом. Дино затормозил, и продолжая напевать, посмотрел на Хибари, явно обдумывая ответ. — Это так важно? — Естественно. Можно расценить как похищение. — Нельзя. Под документами на выезд твоя подпить, Хибари-кун. Одобряющая улыбка. Такая ласковая, успокаивающая. Это только его улыбка, улыбка этого кретина, у которого явные проблемы с координацией движений. — Каваллоне... — Что? — Я хочу ещё мороженого. Дино рассмеялся, и, схватив Хибари за руку, потащил в сторону ларьков с мороженым. Всё это странно, неправильно, не так как должно быть. Струи холодной воды из под душа стучали по телу Хибари, который сидел, обняв колени. Хибари не знал, что делать с мыслями о Дино, не знал, как бороться со своими желаниями, он вообще недоумевал, как он умудрился поселиться в его сердце, а самое главное — в голове. Хибари выключил душ. Оставалось только одно понимание. Четырехдневная поездка подходит к концу. Что будет, когда она закончиться? Возвращение в родное Наммимори, борьба с правонарушителями, тренировки. Опять Дино. Он уже стал основной составляющей всего этого звена; все то, что входило и принадлежало Каваллоне стало частью Хибари. Что будет, если Хибари потеряет его? Хибари отправился спать. На диван. Когда блюститель порядка проснулся, причина его недоумения гладила его по волосам. Сначала Хибари успокоился, снова закрыл глаза, утопая в счастье, но лишь потом осознал всю серьезность ситуации. — Камикорос. Какого черта ты делаешь? Снова смех. Этот придурок смеется всегда. В отличие от Кеи он не хладнокровен; он какой-то теплый, весь сотканный из света. — У тебя красивые волосы, Хибари-кун. Но я ведь так и не ответил тебе на вопрос, который ты задал мне на побережье. — Припоминаю. — Так вот, я нашел ответ. Я люблю тебя, Кея-кун. Хибари закрыл глаза, в надежде что это и сон, и не сон. Он не знал, что ответить, что сказать, нахамить, или просто попытаться улыбнуться. Губы Каваллоне коснулись губ Кеи. Слова показались Хибари бессмысленными. Вкус шоколада, который скорее всего Дино ел с кофе, коснулся губ Хибари, и парень радовался этому вкусу, этому моменту. А поездка подходила к концу. После этого поцелуя они не разговаривали. Потому что все закончилось. Потому что личный самолет Каваллоне поднимался ввысь, потому что за иллюминатором темнело небо Окинавы. А на Окинаве красивое небо. Необычное. Особенно по-утрам. Но Хибари оставалось сделать ещё одну вещь. Попросить. — Каваллоне. Дино, оторвавшись от бумаг, которые поспешно читал, посмотрел на своего возлюбленного. — Поцелуй меня, Дино. Радостный смех. Робкий поцелуй, который постепенно перерастал в глубокий. Аромат дорогого парфюма, который витал в воздухе, все тот же вкус кофе на его губах. Оторвавшись, Хибари краснея сказал: — Одно радует. Целуешься ты хорошо и без подчиненных поблизости.