Женщина в белом

22:20. Шинджуку. Изая пил. Вообще-то он никогда не злоупотреблял алкоголем, предпочитая будоражить мозг разнообразными аферами. Тем более, купажированием душ и желаний человеческих он всегда занимался лично, чтобы получить идеальный вкус и градус. Но сегодня мозг требовал именно алкоголя, и Изая пил. Дежурная бутылка Макаллана, раза в полтора старше него самого, стремительно пустела, а он снова и снова судорожно наполнял и осушал стакан, не чувствуя вкуса. Сегодня был повод. Полутора часами ранее. 20:40. Восточный Накано. О перестрелке в «Roots» Изая узнал часа за полтора до её начала. Жаль, хорошее местечко, карбонара там была отменной, даже на его, Изаи, притязательный вкус. Было хорошее местечко – едва ли там хоть что-нибудь уцелело: если Авакусу брались за оружие, то ничего хорошего ожидать не приходилось. Спешить посетить и помянуть некогда приличную кафешку Изая не стал. При всех своих достоинствах, пуленепробиваемым он не был, а пуля, как известно, дура. Особенно когда стреляют Авакусу. Поэтому можно было степенно прогуляться, разнообразия ради – пешком. Не так уж и далеко. Что ж, похоже, в этот раз он пришёл аккурат к шапочному разбору – стрельбы уже не было слышно, только что-то скрипело и трещало, осыпаясь обломками, и кто-то глухо стонал. Даже немного жаль, что не застал само шоу – птичка на хвосте принесла, что хозяин бара сильно задолжал за «крышу» местному авторитету, а когда его ребята пришли взыскивать долг, за честь любимого питейного заведения вступились шестёрки Шики. Ну… Шестёрки есть шестёрки, что и говорить. Мозгов и осмотрительности Шики им не перепало. Похоже, веселились от души – повисшая на верхней петле некогда щедро декорированная дверь теперь могла похвастать разве что выбоинами и сколами от рикошета. М-да, если внутри ещё кто-то остался – лучше не рисковать… Изая затих и прислушался – в баре явно продолжали выяснять отношения. Похоже, кого-то отчитывала женщина. Судя по голосу, совсем ещё молодая, едва ли старше него самого. – Я устала за тобой бегать, – с обидой вещала она. – Столько лет за тобой ходила, как на привязи, а ты хоть бы раз ответил! – что-то глухо стукнуло – видимо, женщина топнула каблуком. – Да не видел я тебя ни разу, – мужской голос звучал сипло, а потому его обладателя Изая узнал только пару секунд спустя. Вот так сюрприз, Шизу-чан… Значит, хозяин бара не только за крышу задолжал? Как же вовремя Танака со своим ручным монстром заявился требовать деньги… – Не видел?! Весь город видел и обсуждал, а он, значит, не видел… – Или не обращал внимания. – Ещё лучше! Да ты со мной с детства флиртуешь! Тоже не обращал внимания, да?! А вот это уже очень интересно. Изая справедливо считал, что глубже всего надо копать под ближайших друзей и заклятых врагов. Кроме Шинры, друзей – ни ближайших, ни каких бы то ни было ещё, – у него не имелось, оставалось копать под Шизуо. Никаких дам в его круге общения не наблюдалось – не считать же таковой байкершу. – Я не всерьёз. – Не всерьёз, значит?! Да ты… Изая обмер, потому что то, что говорила женщина, явно не вписывалось в список претензий отвергнутой влюблённой. Это вообще ни в какие рамки не вписывалось, включая рамки понимания. Однако… – Ну что ж, живи как знаешь, а я ухожу, – подвела итог женщина с неожиданной теплотой в голосе. – Когда-нибудь сам ко мне придёшь, и я приму тебя, как старого друга. Негромко зацокали каблуки. Женщина явно собиралась уходить. Изая постарался слиться со стеной – благо было уже довольно темно, авось не заметит. Шуршание ткани ненавязчиво намекнуло, что женщина приближалась к выходу. Ох, драпануть бы отсюда по-хорошему… Отчего-то Изае очень не хотелось с ней пересекаться. Как и когда женщина – струящийся тонкий силуэт, почти светящийся белизной, – оказалась буквально в полушаге от него – Изая так и не понял. А затем она разомкнула тонкие губы – и ему стало уже всё равно. Женщина, никуда не торопясь, плавно удалялась по центральной улице Накано, и Изая не мог заставить себя не смотреть ей вслед. Где-то совсем рядом раздались тяжёлые шаги, и в дверях, едва не задев головой косяк, появился Шизуо со своим работодателем на плечах. Наверное, надо было делать ноги, но ни ноги, ни руки, ни даже голова категорически не слушались. – Да что ж такое, единственная женщина, которая обратила на меня внимание – и та махнула рукой, – вздохнул Шизуо, бросив взгляд в спину уходящей, и только тогда зыркнул на приросшего к стене Изаю. – А ты тут что забыл? – с выдохшейся неприязнью поинтересовался Шизуо. – Да я и сам уже не помню, – сипло отозвался Изая. – Уже ухожу… Двумя часами ранее. 20:10. Восточный Накано. – Думаешь, без проблем обойдётся? – проворчал Шизуо, прикусив фильтр незажжённой сигареты. До нужного кафе, в котором засел последний на сегодня клиент, оставалось около километра, и интуиция решила встать на дыбы. – Надеюсь, – отозвался Том. – По пятницам в этом баре сидят ребята из Авакусу. У них, конечно, временами рвёт крышу, но вмешиваться в нашу работу они точно не станут. Шики тебя уважает, а его молодняк против слова босса не пойдёт. – Не нравится мне это, – буркнул Шизуо, не слишком успешно пытаясь поджечь измочаленную сигарету. Зажигалка, судя по всему, приказала долго жить. – В смысле, Шики и его команда – это одно, но там явно какая-то муть планируется. Вот левая пятка подсказывает. – Увы, вытрясти Юкихару нужно сегодня же, – Том протянул ему зажигалку. – Очень неприятный тип, если честно. Большой любитель закатывать отвратительные сцены. – Спасибо. Значит, актёр выискался, – Шизуо наконец подкурил сигарету и вернул зажигалку Тому. – Если будет шоу устраивать – я тоже могу сыграть… – Давай постараемся обойтись без боевиков в духе Тарантино, окей? – Том широко улыбнулся. – Я как-то не большой фанат. – Да я тоже, – в небо поднялось сизое облачко дыма. – Не в моём вкусе, слишком много кетчупа. Мне как-то больше Макджи нравится. – Это который?.. Эх, а какая мирная была беседа о кинематографе и соусах… Надо ж было этому Юкихаре действительно оказаться законченным говнюком. – Никак! – тонко, по-девичьи визжал менеджер, немного похожий на обритую морскую свинку. – У меня поджимает срок выплаты господину Кусакаве! У меня приоритеты! У меня долг, подагра и алименты! – Да мне на твоего Кусакаву… – обычно Шизуо просто и безыскусно крыл матом, но временами ругался так витиевато, что Том поневоле восхищался. – Ты почти семьсот косарей задолжал, ты… – а иногда Том почти краснел, даром что сам по части заковыристой брани много кому мог дать фору. Несколько тихих парочек настороженно переглянулись, расплатились и быстро ушли. Похоже, сгущающаяся атмосфера кафе на них давила. Том, хоть и не первый год работал в довольно нервных условиях, а тоже очень захотел оказаться подальше от эпицентра. Может, прав был Шизуо со своей левой пяткой?.. Сошки из Авакусу, рассеявшись по всему залу, сидели небольшими группами, потягивали кто вино, кто виски, и время от времени бросали ленивые взгляды на пунцового Юкихару. Тому совсем не нравилось находиться рядом с этими людьми, но, по крайней мере, вели себя они довольно мирно. До поры до времени. В отличие от Шизуо и истерично отнекивающегося Юкихары. – Шизуо, остынь, – окликнул слегка разошедшегося друга Том. – Кажется, с ним ещё кто-то хочет поговорить, передохни. Шизуо заворчал, как большой недовольный пёс, но от Юкихары, цветом лица напоминающего кусок красного мрамора, отошёл, уступая место невысокому, но очень плотному мужчине в полосатых брюках с подтяжками, придававшими ему вид гангстера прямиком из двадцатых годов прошлого века. Юкихара мигом побледнел до молочного кварца и залебезил. Подтяжечный, похоже, был не в восторге. – Проблемный клиент, что я говорил? – вздохнул Том. Шизуо хмуро кивнул, но от вербального ответа воздержался. Юкихара нервным фальцетом верещал что-то про отсрочку, подагру, алименты и снова про отсрочку, на него неразборчиво орали, кажется, пытались бить, оттаскивали друг друга и снова орали. Как-то незаметно к воплям Юкихары присоединились завывания ещё каких-то нервных личностей, захлопали двери, завывания стали громче, загрохотали отодвигаемые стулья… Кажется, ответы Юкихары прибывшим не нравились. Кажется, новоприбывшие не нравились Авакусу. Кажется, ни Авакусу, ни новоприбывшие не отличались особым терпением. Кажется, Авакусу слегка перебрали, потому что первыми в воздух поднялись стулья, и уже вдогонку отправились пули. Кажется, было слишком много «кажется». А затем Том только и успел осознать, что стены и пол вдруг поменялись местами, а вместо потолка нависла долговязая фигура Шизуо. – Цел? – хрипло поинтересовался «вместо потолка». Том неразборчиво засипел в ответ – если при падении не переломал рёбра, то цел. – Не высовывайся, – коротко бросил Шизуо. Том предпочёл не спорить. Драться он не любил с детства, да и не получалось это у него, а здесь разворачивалась довольно серьёзная баталия, участвовать в которой он не имел ни малейшего желания. Перед глазами постепенно переставали плясать цветные искры. С другой стороны… – Ты куда полез? – зашипел Том, потянув Шизуо за рукав. – Давно у этого своего приятеля в белом халате не был? – Выбью долг – и пойдём отсюда, – сухо отозвался Шизуо. Том сдался – он неплохо умел успокаивать друга, когда того слегка заносило, но сейчас-то он был убийственно спокоен… а значит, Том тут был совершенно бессилен. Шизуо в любом случае был нацелен на эту бойню. Оставалось только надеяться, что обойдётся без жертв – по крайней мере, по их вине. Глухим лаем раздавались выстрелы. Брызнули осколками бокалы и бутылки, на пол разноцветным пахучим потоком хлынуло спиртное. Том предпочёл действительно не высовываться, тем более, несколько осколков довольно ощутимо цепанули по щеке и по плечу. Затем в опасной близости от головы пролетел стул, шмякнулся о стену, печально крякнул и рухнул на пол. Явно кто-то из Авакусу или этих, которые припёрлись с Подтяжечным. Если бы кидал Шизуо… В стену врезался стол. Столешница осталась торчать в проломе, а единственная резная ножка с глухим стуком хряпнулась поверх стула, раздолбав его в щепки. Собственно, необходимость уточнять, что было бы, если бы кидал Шизуо, отпала сама собой. А потом стало уже как-то не до размышлений – в воздухе свистели мебель, люди и пули, врезались в стены, пол и потолок, сшибались в воздухе, разлетались – целыми или кусками, – кто-то орал – то ли на кого-то, то ли просто так, от переизбытка эмоций. А потом очередной запущенный чьей-то меткой рукой стул сшиб декоративную потолочную балку прямо у него над головой, и, поприветствовав упавшую страдалицу, как старого друга, Том временно ушёл в оффлайн.

***

Шизуо с раздражением отряхнулся от осколков, вытер заляпанные вином очки рукавом безнадёжно испорченной рубашки, и убрал их в карман. Прислонил слегка пришибленного Тома к стенке. Легонько встряхнул подозрительно заикающегося Юкихару и сложил немедленно выплаченный долг в дипломат. Вот надо было столько шума поднимать, если в итоге всё равно пришлось платить? Идиот какой-то. Ещё и этот хрен подтяжечный чего-то там выступал – ни грамма совести у человека, обязательно надо было тут устраивать такой балаган? Вон, народ на полу валяется, как мошкара после встречи с мухобойкой, дрыгается слегка, а Шизуо шестой комплект униформы безнадёжно испоганил. Обидно даже. Плюс в руках-ногах всякая дрянь застряла, пока всё вытащит – вечность пройдёт. Ещё и зажигалку посеял, а курить хотелось зверски. Кто победитель по жизни, спрашивается? – Ну наконец-то! – раздался за спиной высокий женский голос. Довольно мелодичный, но по ушам шибанул сильно. Шизуо зыркнул на обладательницу голоса, поморщился от слепящей белизны её платья – и откуда она, такая чистенькая, в этом теперь уже загашнике взялась? – и вернулся к своим конечностям. – Не игнорируй меня! – потребовала женщина, добавив в голос капризные нотки. – Ты-то ещё кто? – не слишком дружелюбно поинтересовался Шизуо, размышляя, стоит ли вытаскивать осколок из руки рывком, или лучше потихоньку. Всяко получалось, что кровь хлынет ручьём. Паршиво. – Не узнаёшь? – женщина недовольно поджала тонкие губы. Если бы не блеклые, будто седые волосы, украшенные белой хризантемой, её можно было бы назвать симпатичной. – Совсем совесть потерял? – Я потерял зажигалку и полулитр крови, совести отродясь не имел, – огрызнулся Шизуо, плюнув на застрявшие в предплечье осколки. У стены закопошились. – Том-сан, ты как? – Это просто возмутительно, – женщина топнула ногой. Том не отзывался и мирно пребывал в отключке – видно, дёрнулся так, случайно. – Не пол, а полтора, плюс девять пулевых, плюс четырнадцать осколочных. И ты… – И? Мне что, прямо сейчас лечь на пол и сдохнуть? Я занят, – отрезал Шизуо. Да что ж она привязалась-то… И откуда вообще взялась? А дамочка, кстати, совсем не собиралась замолкать или уходить. Назойливая. – Я устала за тобой бегать, – с обидой вещала она. – Столько лет за тобой ходила, как на привязи, а ты хоть бы раз ответил! – женщина в сердцах топнула каблуком по залитому каким-то пойлом полу. – Да не видел я тебя ни разу, – Шизуо усилием воли заставил себя успокоиться. Эту даму он точно не встречал, память на лица у него была отличная. А вот на имена… – Не видел?! Весь город видел и обсуждал, а он, значит, не видел… – Или не обращал внимания, – а вот теперь Шизуо озадачился. И слегка смутился. Претензии женщина предъявляла… ну… довольно странные. – Ещё лучше! Да ты со мной с детства флиртуешь! Тоже не обращал внимания, да?! Шизуо окончательно убедился, что ничего не понимает. – Я не всерьёз, – буркнул он, пытаясь сгладить ситуацию. Кажется, не получилось – женщина едва не задохнулась от возмущения. – Не всерьёз, значит?! Да ты… – женщина принялась загибать пальцы, а Шизуо оставалось только морщить лоб, вспоминая. – Грузовик тебя сбивал? – Дважды. – В упор расстреливали? – Тоже дважды, и раза три с десяти шагов. – С крыши прыгал? – Было дело, – Шизуо даже смутился. – Лестница заперта была. – Балки на тебя падали? – Ну… – Так сколько ты ещё заигрывать будешь? Сумасшедшей женщина, судя по всему, не была, и она явно не шутила. Себя психом Шизуо тоже не считал. Вывод напрашивался сам собой. Не очень разумный, не очень адекватный, но вполне соответствующий повседневным реалиям его ненормальной жизни. Шизуо никогда не умел красиво говорить, а потому его попытки объясниться получились откровенно жалкими и чудовищно неловкими. Впрочем, женщина его, кажется, поняла. И даже не обиделась. Кажется, она начинала ему нравиться. – Ну что ж, живи как знаешь, а я ухожу, – подвела итог женщина, неожиданно тепло улыбнувшись. – Когда-нибудь сам ко мне придёшь, и я приму тебя, как старого друга. На внятный ответ Шизуо так и не смог собрать мозги в кучку. Пришлось ограничиться коротким кивком, но женщина, кажется, уже пребывала в отличном расположении духа, потому что она махнула в ответ, и довольно быстро зацокала каблуками по направлению к выходу.

***

Изая постарался слиться со стеной – благо, было уже довольно темно, авось не заметит. Шуршание ткани ненавязчиво намекнуло, что женщина приближается к выходу. Ох, драпануть бы отсюда, по-хорошему… Отчего-то Изае очень не хотелось с ней пересекаться. Как и когда женщина – струящийся тонкий силуэт, почти светящийся белизной, – оказалась буквально в полушаге от него – Изая так и не понял. А затем она разомкнула тонкие губы – и ему стало уже всё равно. – А на тебя у меня разнарядка карандашом вписана, – сообщила женщина, почти ласково проводя кончиками пальцев по его щеке. – Скоро потанцуем. И Изая обмер, языком придерживая подскочившее к горлу сердце, потому что её прикосновение было холоднее и острее росчерка его ножа. Женщина, никуда не торопясь, плавно удалялась по центральной улице Накано, и Изая не мог заставить себя не смотреть ей вслед. Где-то совсем рядом раздались тяжёлые шаги, и в дверях, едва не задев головой косяк, появился Шизуо со своим работодателем на плечах. Наверное, надо было делать ноги, но ни ноги, ни руки, ни даже голова категорически не слушались. – Да что ж такое, единственная женщина, которая обратила на меня внимание – и та махнула рукой, – вздохнул Шизуо, бросив взгляд в спину уходящей, и только тогда зыркнул на приросшего к стене Изаю. – А ты тут что забыл? – с выдохшейся неприязнью поинтересовался Шизуо. – Да я и сам уже не помню, – сипло отозвался Изая. – Уже ухожу… – Успеешь, – Шизуо что-то спросил, но слов Изая не разобрал. Кажется, от прикосновения женщины у него замёрзли мозги. – Эй. Я к тебе обращаюсь. Ты этот район хорошо знаешь? – Неплохо. – Где здесь ближайший медпункт? Тома маленько приложило. – Маленько… – эхом отозвался Изая, окидывая рассеянным взглядом слегка взъерошенного Танаку, тушкой повисшего у Шизуо на спине. А Шизуо, кстати, выглядел весьма пёстро – грудь, живот и ноги расписало красными пятнами. – Тут недалеко есть… – Изая неопределённо махнул рукой куда-то налево, тряхнул головой и начертил в воздухе примерный маршрут. – Минут семь ходьбы. – Ага, пасиб. Всё, я ушёл. – Слушай, Шизуо, – от шока Изая даже забыл подколоть. – Это ведь была Смерть? – А? – Шизуо повернул голову и поудобнее перехватил сползшего на одно плечо Танаку. – Похоже на то. К Изае медленно, но уверенно возвращалась способность трезво мыслить. – Невозможно. Шизуо ещё раз встряхнул своего работодателя – тот завозился и глухо заворчал, – и развернулся к Изае лицом. Ишь ты, большая честь, на самом деле. Говорить с самим Ужасом Икебукуро без риска обнаружить в воздухе над своей головой какой-нибудь торгамат. – Ты всерьёз считаешь, что в городе, в котором живут дюллахан и разрезающий души меч есть что-то невозможное? Том-сан, уже несу в больницу. – Невозможно, – повторил Изая, скорее для собственного успокоения. – Совершенно не… – Слушай, иди ты… в Шинджуку, – Шизуо недовольно поморщился. – Тут недалеко. Том-сан, не дёргайся, тебя балкой приложило. – Невозможно, – в четвёртый раз повторил Изая, опять-таки для собственного успокоения. Он уже не знал, что было невозможным в большей степени – мимолётная встреча с женщиной в белом, или то, что после этой короткой беседы с Шизуо она не вернулась забрать его душу. Изая не знал ничего, кроме одной простой истины – ему было просто необходимо выпить. 22:20. Шинджуку. Изая пил. Вообще-то он никогда не злоупотреблял алкоголем, предпочитая будоражить мозг разнообразными аферами, тем более, купажированием душ и желаний человеческих он всегда занимался лично, чтобы получить идеальный вкус и градус. Но сегодня мозг требовал именно алкоголь, и Изая пил. Дежурная бутылка Макаллана, раза в полтора старше него самого, стремительно пустела, а он снова и снова судорожно наполнял и осушал стакан, не чувствуя вкуса. Сегодня был повод.