С добрым утром

Киф, вставай, а, а то опять опоздаешь. - Потом, через пять минуточек. - Ты ж вроде говорил, за три опоздания увольняют. - Ммм... Ну, давай я ей щас позвоню, скажу, что на больничном, а? - Ну, ладно… Самое чудное утро в моей жизни. Учусь на 4 курсе, Киф уже закончил универ, но работать пошел не по специальности, а официантом. Может, и я к нему устроюсь, вместе будем между столиков бегать. А сегодня он не пойдет никуда, выспится наконец-то, и я не учусь.… Так что чуть попозже, ближе к вечеру мы начнем, и так до самой ночи… - Слушай, ну хорош, дрыхнуть, десятый час уже. - Милый, иди ко мне. - Ты не мытый! - Экий ты привереда стал. Улыбаюсь. На самом деле всегда такой был, просто, когда вместе с любимым человеком живешь, делаешься требовательнее. Он встает, идет привести себя в порядок, а я тем временем раздеваюсь, разваливаюсь на диване и жду его. Задремываю. Просыпаюсь от влажного и прохладного мятного поцелуя. - Это, значит, Я соня, да? Я только вздыхаю и притягиваю его к себе. Целую нежно, ласково, но настойчиво, - впрочем, он все равно не сопротивляется, он прижимается ближе и слегка приоткрывает рот, впуская мой язык внутрь. Он обхватывает меня за шею и с его губ срывает легкий, едва слышный стон. Я на мгновение отрываюсь от него и вижу затуманенный, но горящий желанием, взор. Целую снова. Киф подается вперед, движется мне навстречу. Я слегка приподнимаю его и несу в спальню. Тепло ему улыбаюсь и осторожно, нависая над ним, целую его шею. Он вздрагивает и выгибается мне навстречу. Такой чувствительный... Провожу языком по артерии, ощущая мягкий, пряный вкус его кожи. Не выдерживаю и слегка прикусываю, слыша в ответ его негромкий стон. Скольжу руками по его телу. О, боги, как это приятно, чувствовать, как он подается навстречу и полностью раскрывается мне. Обвожу кончиком языка мочку его уха и слышу сдавленный всхлип; повторяю, ощущаю, как мой мальчик дернулся в моих руках. Киф тихо стонет, его щеки алеют от смущения. Его, уже вставший член, словно примагничивает мой взгляд. Опрокидываю его на кровать и, целуя, спускаюсь все ниже, пока, наконец, не касаюсь губами головки его члена, слыша жаждущий стон. Я слегка усмехаюсь и обвожу кончиком языка его головку, едва прикасаясь к ней. Он, автоматически, подается на встречу, двигая бедрами. Я лишь прижимаю его руками к постели, выражая немую просьбу не двигаться и не мешать. Он замирает, я слышу его тяжелое, возбужденное дыхание. Аккуратно насаживаясь на его член, прижимаю его как можно крепче к небу, усиливая трение. Затем, подношу свои пальцы, касаясь его губ. Он слегка приоткрывает их, пуская меня внутрь, и облизывает их, понимая, что от него требуется. Я продолжаю сосать его член, ощущая, как тот твердеет еще больше. Убираю руку от его лица и, закидывая его ноги себе на плечи, осторожно проникаю одним пальцем внутрь его тела. Он даже не морщится: он привык к этим ощущениям. Продолжаю его разрабатывать, вставляю два пальца, он почти этого не ощущает. Добавляю еще один, двигаю пальцами внутри него, пытаясь нащупать простату. Слегка задеваю небольшой бугорок, а Киф выгибается с громким стоном и уже сам насаживается на мои пальцы. Я отрываюсь от него, поднимаюсь и целую. Руками поглаживаю его член и резко входя, начинаю быстро двигаться, стремясь сделать моему малышу как можно приятнее. Он движется мне навстречу, и я рукой ощущаю, как его член становится все более и более твердым. Делаю резкое движение, попадая точно в простату и слышу громкий вскрик "Ленар!" и ощущаю, как что-то теплое попадает мне на живот. Делаю еще пару движений, кончаю в Кифа, не успев выйти, и обессилено падаю, хватая последние послеоргазменные импульсы. Укладываемся, постель прохладная, а в воздухе жара. Все равно жмемся друг к другу. Шепчу ему на ушко: - Я тебя люблю, милый. - Я тебя тоже очень люблю.… Да, кстати, с добрым утром!