***
Елена в который раз покружилась перед зеркалом, подмечая про себя, что темное элегантное платье сидело на ней просто великолепно. Расклешенное, уходящее в пол, обрамленное понизу белыми кристаллами, живо напоминающими льдинки, — которые, казалось, складывались в мозаику, — подчеркивало и без того идеальную фигуру девушки. Также кристаллы-льдинки змейками разбегались вверх по краям соблазнительного декольте без лямок. Фиалковые глаза ярко выделялись на фоне черной сеточной маски, напоминающей изящные узоры, сотканные из паутины. — Ну вот, теперь и я готова. — справа послышался голос Мередит, которая не спеша подошла к Елене, не без удовольствия наблюдая, как подруга светилась от восторга. — Ты шикарна. Истинная королева бала. — Истинная королева без свиты — не королева. — Елена бросила оценивающий взгляд на подругу, которая тут же сделала изящный реверанс, поднеся маскарадную маску на штоке к глазам. В легком шифоновом платье абрикосового оттенка брюнетка напоминала сказочную принцессу. А Бонни, которая уже стояла рядом с ней, прикрепляя маску к волосам, представлялась похожей на маленькую фарфоровую куколку, облаченную в нарядную роскошь ярко-бордового цвета, резко расклешенную с линии бедер. Образ ее идеально дополняла легкая шелковистая шаль, плавно растекающаяся по плечам. Елена просто не верила, что через каких-то полчаса начнется торжество, на котором она мечтала побывать всю свою жизнь. Девочки находились в главном карнавальном городе уже третий день, и Елена с грустью понимала, что завтра улетать ей совсем не хочется. Вчерашний и позавчерашний день после прилета прошли в полной суете, ведь троице предстояло посетить самые интересные места Венеции. Времени было крайне мало, а вот курс посещений оттого не сменился. По сей причине, подруги практически заползали домой уставшие, но безумно довольные. Даже Бонни не теряла замечательного настроения и боевого духа, несмотря на то, что она единственная умудрилась поскользнуться и упасть в Гранд Канал. Ну это же Бонни. Тем более, спасал ее очаровательный итальянец, который и слова не знал по-английски, но очень уж очаровал мечтательную Маккалог. — Кажется, нам пора. — с толикой власти в голосе предположила Елена, в последний раз оглядывая себя в зеркале с ног до головы. — Да начнется настоящий бал! — вторила ей Бонни, которой тоже явно не терпелось, наконец, спуститься вниз.***
Гондола плавно неслась вперед, позволяя свободно наблюдать за торжеством с разных ракурсов. То тут, то там устраивали красочное шоу из огня, разномастные петарды взрывались в небе, представляя собой картину из незабываемых цветов, искусности которой позавидовал бы любой художник. В отражении воды четко различались все оттенки этой ночи, к которым так и хотелось протянуть руку, дабы испробовать их ну ощупь. Атмосферу загадочности дополняли толпы людей в самых ярких и необычных костюмах с огромными масками, скрывающими все лицо. У Елены внутри все трепетало, стоило ей только взглянуть на неутихающую людскую фантазию. Как же здорово, что девочки вытянули ее на такую грандиозную вечеринку! Увлекшись зрелищем, девочка не сразу заметила, что они прибыли на место. Как раз туда, где проводилось главное торжество. Огромный дворец, при виде которого у Елены сердце забилось чаще. Настоящий дворец для настоящей королевы… — Синьорина, позволите? — обратился к ней темноволосый юноша, разговаривающий с неким акцентом. Он тут же протянул ей руку, чтобы она безопасно выбралась на берег. «Наверняка итальянец», — подумала девушка, заглядывая в его темные манящие глаза, скрытые за маской. — Grazie. — смущенно пробормотала Елена, подражая итальянскому акценту. Парень не ответил ничего, лишь с интересом, как-то уж больно изучающе заглянул в глаза девочки. «Будто хочет коснуться моей души», — подметила Елена, отворачиваясь от высокого брюнета [в страхе?] и старательно выискивая в толпе Бонни и Мередит. Наконец, она увидела их и, не сказав ни слова собеседнику, направилась к подругам.***
Куранты пробили двенадцать. После небольшого вступления какого-то важного человека за пять минут до звона [Елена даже не слушала его], зазвучала знакомая мелодия, которая зазывала всех на танец. Начинался он плавно, только некоторые пары как по договоренности выходили в центр, остальные пока скромно наблюдали со стороны. Особой изюминкой Елене показался сам танец — для всех пар он являлся одинаковым. Да еще и партнеры сменялись после каждого круга, так что невозможно было пересечься с одним и тем же юношей или девушкой несколько раз. Елена заранее подготовилась к танцу, не владея им столь хорошо, однако основные техники зная. И не зря — не прошло и минуты, как ее выцепили в центр чьи-то прохладные руки, заставляя внимать движениям изысканного средневекового вальса. Партнеры сменялись все быстрее и быстрее, да так, что в глазах все мельтешило из-за пестроты красок. Поневоле девушка настолько увлеклась, что уже не замечала ничего вокруг, за исключением многозначительных взглядов юношей, кружащих ее в танце. Черный, голубой, серый, снова серый, черный [кажется, или она уже где-то видела эти глаза?]… Либо танцующих было слишком мало, либо… Зеленые. Эти были зелеными. Мелодия вновь зазвучала медленно, словно давая Елене возможность окунуться в омут этих изумрудных, до безумия красивых глаз, от которых она просто не могла оторваться, любуясь ими как зачарованная. Она хотела что-то сказать, но слова затерялись бы в пространстве. Этот юноша, с такими необычными глазами выделялся из толпы еще и тем, что снял мешающую уродливую маску, обнажая свой лик. Ей казалось, что он сам никак не мог оторвать от нее взгляда, только в отличие от ее собственного, — искрящегося и задорного, — в его взоре присутствовало что-то пугающее. Из него будто сочилась душевная боль, открывая зияющую дыру в пустоту, касаясь едва зажившей душевной раны. Но это почудилось девушке только на мгновение. Он уже и вовсе не смотрел на нее, словно боялся, что сейчас произойдет что-то страшное. Снова посетило это ощущение чего-то неизбежного… Темноволосый юноша с такими пленительными глазами уже отдалялся от нее, напоследок лишь бросая очередной взгляд с каким-то немым вопросом. «Нет», — только и подумала девочка, вальсируя с каким-то иным парнем, у которого были черные глаза. «Черный — самый некрасивый цвет из всех», — Елена покачала головой, продолжая выискивать в толпе зеленоглазого красавца. Но тот будто сквозь землю провалился.***
— Говорю тебе, Бонни, зеленоглазый шатен с волнистыми волосами. Чересчур элегантный! — повторяла как заведенная Елена, с трудом выбравшись на улицу. — Где вообще Мередит? — Наверное, все еще попивает красное вино с тем блондинчиком. Ах, какой он… — Бонни! Я хочу найти того парня. — Я поняла, Елена, — девушка протянула руки вперед, словно сдаваясь. — Но что я могу сделать? Тут ровно половина парней — зеленоглазые шатены. — Нет! У него они были иными… Бонни лишь устало посмеялась, не находя слов утешения. — Извините, кажется, мы с Вами уже встречались… — приятный бархатистый голос, раздавшийся подле самого уха, вырвал Елену из раздумий, заставив ее сердце биться чаще обычного. Оно отбивало ритм безумной сальсы. Девочка выбрала самую лучшую свою улыбку, поворачиваясь к незнакомцу. Она не могла поверить, что он нашел ее. — А… — разочарованию не было предела, когда перед ней предстал тот самый юноша, который помог ей выбраться из гондолы. — Вы правы. — девушка попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то вымученной. Однако стоило ей взглянуть в его глаза, как до нее дошла правда: черные глаза. Ведь это были именно его глаза, которые теперь казались смутно знакомыми. Темноволосый красавец явно не решался упустить шанс знакомства, посему казался довольно настойчивым, что несколько настораживало Елену. — Будем знакомы. — брюнет поймал руку девушки, нежно поцеловав тыльную сторону ладони. — Я Дэймон Сальваторе…