– Наверное, был проклят мой удел, Прости, что я о том не ведал прежде… – Не в том беда, что ты был слишком смел, А в том беда, что ты лишён надежды… («Финродзонг»)
– Мир сегодня нуждается в лидере, – то, что некогда было правителем Виллитании Раймондом, скрестив руки на груди, стоит напротив. Титул короля ныне навряд ли что-то большее, чем фикция – его подданные в своём большинстве либо бежали с Исены, либо мертвы. Да и это существо, восставшее из останков Инуса, короля Подземного мира, теперь едва ли уместно будет называть человеком. Передо мной просто ещё одно чудовище, куда худшее, чем те, которых я уничтожил по пути сюда. – После сотни лет Священной войны мир вновь кажется безмятежным, – продолжает бывший Раймонд. – Но это лишь видимость. Почему я слушаю его, вместо того чтобы покончить с причиной творящегося здесь хаоса? Ведь ради этого я зашёл так далеко. Всё просто. Даже мои силы небезграничны. Мне нужна передышка, и разговор – не худший её вариант. – Священная война всё ещё продолжается в тени. Взвешиваю в руке косу. Это правда, увы. Человечество упорно продолжает наступать на те же грабли. Вернувшееся к деятельности Бюро, теперь вот Исена… Прискорбно, что люди не учат даже тех уроков, что пишутся их собственной кровью. – Нам нужна сила, которая спасёт нас из тьмы Священной войны! – резюмирует бывший Раймонд. Весь его гордый вид недвусмысленно намекает, кого он имеет в виду. Нет, это уж слишком… В суставах стиснувшихся пальцев что-то хрустит. Спасительной силой был Орден. Люди уповали на отца, на рыцарей... На того мальчишку, что возглавил их после. На единственную надежду, что у них была. – Как ты смеешь… За одно это его хочется убить… Рукоять косы проминается в ладони. Резервы восстановлены на тридцать три процента. Недостаточно для результативного боя. Осознание этого немного охлаждает голову. – …говорить о свете, в то время как причиняешь столько страданий?! Прожигаю его глазами. Надменность ответного взгляда непомерна. Вновь приходится напомнить себе о здравом смысле. – Я так полагаю, ты не понимаешь моих возвышенных воззрений, – изрекает мой собеседник. Стискиваю зубы и медленно выдыхаю сквозь них. – Такая система жизненных ценностей непостижима, – призываю на помощь всё самообладание, и голос звучит почти спокойно. – Как что-то может быть достигнуто таким множеством …жертв? Последнее слово ещё не успевает затихнуть, как проклятая память услужливо подсказывает, ЧТО. Во время Второго Турнира за возвращение Джастис я сам щедро платил той же самой монетой. – Великие свершения вроде этого даются великой ценой, – бывший Раймонд абсолютно серьёзен, и от этого его слова звучат ещё более цинично и жестоко. – Большим грехом я назову сидеть здесь и ничего не делать. Рукоять косы вновь впивается в ладони. Заявлять подобное, принеся весь свой народ на алтарь бесчеловечных опытов и собственной жажды власти. Какое извращённое понятие о том, что такое грех... Хотя имею ли я право судить его? Память вновь оживляет мгновения из прошлого, на пару секунд воскрешая тени былых желаний и давая почувствовать вкус неоспоримого приказа и одержимости ненавистью и кровью. Если бы я смог тогда хотя бы ничего не делать… Но это было выше меня. На мне те же самые грехи – предательство и убийство. Сейчас ненадолго я присвою это право – судить. Потому что себе я уже вынес аналогичный приговор. – Я один должен быть тем, кого принесут в жертву во имя мира! – крик эхом разлетается вдоль стен. Не стоило …так. Неважно. Пальцы вновь хрустят, обнимая оружие. Смерть обезопасит меня от разглашения тайны, что я случайно открыл. Не имеет значения, его, моя или общая для нас обоих. В любом случае это будет справедливо. По меньшей мере, более честно, чем вновь отправлять на плаху невиновных людей. – Ради этого я ещё взмахну своей косой! Бывший король Исены, словно прочитав мои мысли, сардонически щурится: – Уже был «человек», что проповедовал «справедливость». – …! Дыхание перехватывает от негодования, а коса, провернувшись в руке, внезапно с грохотом ударяется об пол, пробивая трещину в каменной плите и увязая в ней. Прежде, чем успеваю найти слова для достойного ответа, он продолжает: – Но Справедливость пала и разлетелась, как карточный домик, бессильная пролить свет на тьму. Рывком выдёргиваю косу из пола, не замечая, что плита разлетается кусками, а соседние идут трещинами. Древко гнётся в руках. В том, что Джастис уничтожили, нет твоей заслуги, ублюдок. И не тебе, зарвавшемуся ничтожеству, ослеплённому собственными амбициями, трепать её имя! Госпожа, какие бы чудовищные дела она ни вершила, не прикрывалась ни моралью, ни светом, и об эфемерном благе для всех речь тоже не шла. Гиары просто убивали, исполняя своё предназначение и защищая право на собственное существование. И в этом было больше справедливости, чем в истреблении сотен одних людей ради эфемерного блага для каких-то других! – То, что наиболее способно направлять мир – не Справедливость… – меж тем продолжает бывший Раймонд, и замирает, словно только что получил откровение свыше. – Судия! – оглашает явившуюся ему истину он. – Моё имя… Правосудие! Джаджмент! – он воздевает руки к потолку. – Я приведу всех грешников к справедливости.!! – Довольно! – звеняще раздаётся от двери, и новому голосу вторят быстрые шаги. – Ты не имеешь права мнить себя Богом! Нет необходимости разворачиваться, чтобы доподлинно установить, что это Кай Киске. Я прекрасно помню его голос, и сказанной фразы более чем достаточно для идентификации личности. Да и кому ещё придёт в голову так проставлять акценты? Впрочем, я в кои-веки полностью согласен с офицером. – Ты заплатишь за то, что бросил вызов миру и отнял все эти жизни! Кай подоспел вовремя… Или напротив – нет. Сколько уже он здесь находится? Сколько из того, чего не следовало бы, он слышал?.. Новую ауру по факту появления я не отметил – что-то с восприятием... Помехи, видимо. Сейчас выяснять нюансы недосуг. Вокруг существа, назвавшегося Правосудием, взмывает в воздух множество относительно небольших прямоугольных пластин, каждая из которых заточена с одной узкой стороны. На кусках металла, объединённых цепью, последовательно появляются изображения раскрывающихся глаз – по одному на каждый. Едва ли это – зрелище для особо приглашённых гостей. Принимаю боевую стойку. Резервы восстановлены на восемьдесят процентов. Не полностью, но этого уже должно быть достаточно для результативных действий. Краем глаза отмечаю, что Кай поднимает над головой свой меч.–––
Замок сотрясает чудовищный взрыв. Вероятнее всего, произошла перегрузка реактора. Кажется, мы переусердствовали с магией во время боя. Следовало быть осторожнее. Хотя вероятность, что это – корреляция со смертью хозяина замка, тоже исключать нельзя. Всплеск знакомой энергии напоминает, что стабильность пространства здесь уже неоднократно нарушалась открытием порталов, ведущих в иную плоскость измерения. И в скором времени, кажется, самопроизвольно активируется ещё один. – Это место… – прикидываю вероятностные последствия, – провалится в Подземный мир. – Пора бежать отсюда! – Кай оценивает ситуацию на свой лад. Бежать?.. В полуметре впереди с грохотом падает и рассыпается обломками фрагмент потолка. Пол напряжённо вибрирует – нагрузка близка к пределу прочности. Сквозь дверной проём можно различить сполохи огня. Неудивительно – взрыв, как правило, провоцирует возгорание. Каменные стены обладают приличной огнеупорностью, но скоро пламя доберётся и сюда. Две серьёзных опасности для жизни. Три, если считать угрозой возможный межпространственный переход. Но мне так спокойно… Подземный мир манит – я слышу его приглашающий зов. Возможно, уйти вместе с теми, кого я сегодня хоронил, избавив землю от своего существования, это не такое и плохое предложение… – Тестамент! От крика Кая звенит в ушах. Поворачиваюсь и наталкиваюсь на его пронзительно-синие глаза. Рядом рушится ещё кусок каменной плиты. Дурак… Оставаясь здесь, он рискует несоразмерно больше меня. – Надо уходить! Не шевелюсь. Надо ли?.. Щелчок покинувшего ножны меча сбивает с мысли. – Stun Edge! Воздух с шипением прорезает молния. На наши головы проливается трёхсекундный дождь из осколков камня. Кай опускает оружие и переводит дыхание – после боя ему тяжеловато даётся магия. Рыцарь… Как это раздражает. И это же заставляет против воли восхищаться им. – Ну же, – ещё один жадный глоток уже нагревшегося воздуха, и Киске облизывает сухие губы, дёргая головой в сторону двери, – скорее! Он до сих пор несёт в сердце ту клятву, которой я так и не смог остаться до конца верен. И защищает всех. Даже …меня? Пол вновь встряхивает, и слева обрушивается стена. По плитам под ногами пробегает трещина. Коэффициент опасности растёт. Сознание фиксирует эти факты так, словно они не имеют реального значения и не относятся непосредственно к происходящему. – Да что с тобой?! – пронзительно-звенящий голос вновь заставляет заметить белый плащ офицера, светлые пряди его растрёпанных волос и ярко блещущие синие глаза. Со мной… всё так же, как и обычно. Есть ли смысл покидать это место, если необходимость в продолжении моего существования тает с каждым часом и днём? Медлю с ответом чуть дольше, чем допускают приличия. Достаточно, чтобы внезапно заметить, как раздражение в синих глазах сменяется тревогой. – Тестамент… Оборвав всё, что офицер хотел сказать, мимо нас со свистом проносится вниз ещё кусок камня и, проломив покорёженный пол, с грохотом исчезает на нижних этажах. Чистое везение, что не задело никого. Кай вздрагивает, отступая на шаг от разлома, край которого не кажется прочным, а в следующую секунду на моей руке возле локтя цепко смыкаются чужие пальцы. – Бежим! – он тащит за собой. У офицера неожиданно сильная хватка. И тёплая – это ощущается даже сквозь перчатку – ладонь.–––
Стоит оказаться на безопасном расстоянии от полыхающих руин, как Кай выпускает мою руку, делает шаг назад, выходя из зоны личного пространства, и поворачивается в сторону. Меч, что расчищал нам дорогу извилистыми молниями, вновь исчезает в ножнах. Сухой щелчок знаменует окончание неловкого движения и первый прерывает молчание. – Я… – голос Кая неровно разрезает тишину следом. Звучание кажется надтреснутым. Отвратительная акустика. И переутомление, вероятнее всего. – Я прошу прощения. Подобная бесцеремонность с моей стороны… Обрываю, не дослушав: – Не имеет значения. Это действительно неважно. Ничего, за что ему стоило бы сейчас передо мной оправдываться. Украдкой разглядываю кое-где почерневшие от гари волосы и запятнанный ею же белый плащ офицера. Рука всё ещё помнит его прикосновение. Тёплое… Полное уверенности, что мы непременно должны уйти вдвоём. Диззи, наверное, поступила бы так же… Проклятье… Усилием воли заставляю себя прекратить думать о ней и фокусируюсь на Кае. Он стоит неподвижно, и его лицо такое же застывшее, как поза. Это только долг рыцаря – стать щитом пред ликом шторма. Для каждого, кто угодил туда, не разбирая имён. Только долг. Ничего более. Чувствую, как мои собственные оцепеневшие губы кривятся усмешкой. Вот так… Я уже не верю даже себе. Древко косы вновь впивается в стиснувшуюся ладонь. Одним движением убираю ныне бесполезное оружие. – Тестамент… – Кай вновь смотрит на меня. У него такие чистые глаза, что становится больно. Этот взгляд прицельно бьёт в самое сердце, разом заставляя вспомнить всё, что я безуспешно пытался похоронить в его глубине. Слова клятвы… Рыцарство… Человечность… Искренность… Как бы я хотел возненавидеть его за этот взгляд… – Уходи, – рывком отворачиваюсь прочь. Перед глазами встают объятые пламенем и дымом руины. Яркая фиолетовая вспышка, родившаяся из центра развалин того, что недавно было королевским замком, практически мгновенно и совершенно беззвучно поглощает всё в радиусе примерно сотни метров. – Здесь всё кончено. За спиной подозрительно тихо. Если бы не чёткая аура, выдающая присутствие человека рядом, я бы счёл, что Кай умудрился исчезнуть, не издав ни звука. Щебень предательски хрустит под форменным сапогом только десяток секунд спустя. – Ещё не всё, – негромко произносит офицер. Вспышка на мгновение становится ещё ярче, обретая красный цвет. – Что-те-бе-от-ме-ня-на-до? Раздельные слоги долетают, словно со стороны, и лишь спустя три секунды приходит осознание, что этот вопрос задал я сам. Меж стиснутыми пальцами спрессовывается ткань неизменной бело-синей формы Кая. Я даже не заметил, когда и как она туда попала. Его лицо так близко. На скулах выделяются красноватые пятна, однако глаза, в которых страха не больше, чем диктует инстинкт здравого самосохранения, смотрят так же спокойно и твёрдо, а рука, перехватившая мою, не дрожит. – Отпусти, – сдержанно требует Кай. – Я не хочу сейчас с тобой драться. Этот человек невозможен… На губы против воли ползёт кривая усмешка. Сведённые судорогой пальцы разжимаются с трудом. Убираю руку и прячу лицо за волосами. Не хватало только, не сдержавшись, убить и его. Сегодня выдался очень тяжёлый день… – Тестамент… Поднимаю голову. Кай сосредоточенно расправляет мятый крест, укрывающий его грудь. На синей идеально разглаженной ткани теперь отчётливо выделяются две сквозные рваные отметины. – Скажи… – виснет новая пауза, словно офицеру трудно сказать то, что он собирается, – почему ты не хочешь жить? – с усилием заканчивает он и вновь внимательно смотрит мне в глаза. Усилием воли заставляю дрожь остаться внутри. Я не ждал ТАКОГО вопроса. Ни от Киске… ни от кого бы то ни было вообще. – Не лезь в то, что тебя не касается. Немыслимая роскошь – давать ему ответ. Губы Кая упрямо стискиваются в нитку. – Когда на моих глазах кто-то пытается расстаться с жизнью, – неестественная краска сходит с его лица, а голос обретает ещё большую уверенность, – я не могу и не стану делать вид, что ничего не происходит. Рыцарь… Ногти стиснувшихся пальцев впиваются в ладони. – Ты ничего не знаешь, – рывком скрещиваю руки на груди. Лучше уйти. Пока не произошло непоправимого. – Я узнаю… – тихий голос догоняет на середине телепортации, надёжнее кэнсела заставляя её прервать. – Если ты мне расскажешь. Зависаю, не двигаясь с места и не зная, что сказать на это. В голове совершенно пусто, словно все мысли кто-то разом отключил. Так просто не может быть. – Тестамент, – негромко говорит офицер, и я чувствую, как на моей руке вновь смыкаются чужие тёплые пальцы. – Я не прошу тебя верить. Он смотрит на меня, и я вижу в синих глазах не чувство долга, а неподдельное желание помочь. Мне. – Просто дай людям шанс. Мальчишка… И это ему отец оставил Орден… – Идём? – Кай тянет за собой. Надежда. Глупая людская мотивация к действию, когда разумные доводы не имеют эффекта или их попросту нет. Усмехаюсь и делаю шаг следом. Теперь я, кажется, понимаю выбор отца. http://fc02.deviantart.net/fs70/f/2014/215/e/2/untitled_by_guiltygear2014-d7ti6z4.jpg