You Must Believe In Spring

Легкое неуверенное прикосновение к бокалу кончиками пальцев, едва заметная зажатость в суете шумной обстановки и, конечно же, тихое постукивание по дощатому полу невысокими каблучками туфелек. Терри прячет улыбку за зеленым стеклом бутылки пива, которую ему еще минуту назад принесла миловидная официантка. За шумными разговорами посетителей, если прислушаться, можно услышать ненавязчивое пение, доносящееся из динамиков старенького потертого проигрывателя "Thorens". Он слушал, отдавшись в объятия восхитительного голоса Эллы Фицджеральд, а вот она – та, которая опустила ресницы и меланхолично помешивала свой напиток, судя по всему, нет. Почти грустная, почти не знающая что делает в этом месте, она выделялась среди всех своим коротеньким голубоватым платьем. Не будь она поглощена своими мыслями то, вполне возможно, уловила бы давно изучающий её взгляд. Бармен, лениво вытирающий вымытые стаканы, изредка подозрительно поглядывает на сидящую у стойки посетительницу, но та и этого не замечает, уткнувшись в свой бокал и подняв голову лишь тогда, когда у дальнего столика слышится девичий визг и мужской хохот. Почти с нескрываемым удивлением она смотрит на то, как официантка хлопает полотенцем наглого пьяного мужика и, уже тише посмеиваясь, удаляется прочь. Обычный момент из жизни обычного бара, но не для той, которой тут не место. - Вы наблюдали за мной, не так ли? Она оборачивается к нему тогда, когда он медленным шагом приближается, поняв, что интерес победил нежелание контактировать с кем-либо. Терри не удивляется, ответив на вопрос улыбкой и сев рядом. - Эти люди… они всегда себя ведут так? – она кивает в сторону, где двое мужчин соревнуются в армрестлинге, а третий, усадив некую девицу себе на колени, о чем-то тихо шепчет ей на ухо. - Как вас зовут, принцесса? - его глаза встречаются со взглядом её - голубых, едва заметно подведенных темным карандашом. Она едва заметно хмурится, услышав неприятное для слуха прозвище. - Мирана. Не называйте меня принцессой. Совсем молоденькая, возможно даже еще не достигшая совершеннолетия, она осторожно изучает его черты лица так, чтоб Роберт не заметил её заинтересованности. Её взгляд быстро скользит по костюму, отметив для себя отсутствие пиджака и галстука, небрежно расстегнутые верхние пуговицы белоснежной сорочки, темный жилет и такие же темные брюки… - Мирана, вы, насколько я могу посудить, из обеспеченной семьи. – Терри больше утверждает, нежели спрашивает, а молчание девушки красноречивей любого ответа. – Они – эти люди, приходят уставшие после изнурительного рабочего дня, чтоб снять стресс и усталость, пообщаться с людьми, посмеяться… Она все еще хмурится, поджав аккуратные губы. С проигрывателем что-то происходит, поэтому последние аккорды песни повторяются несколько раз до тех пор, пока бармен не подходит быстрым шагом, решив сменить пластинку. Кажется, что наступает тишина, но на самом деле Терри знает, что просто загляделся на задумчивый профиль собеседницы, перестав замечать все остальное. - Вам нравится музыка, Мирана? Девушка вмиг оживляется, взглянув на Роберта заинтересованно, и мужчине на миг даже кажется, что уголки её губ дрогнули в слабой улыбке. - Я долгие годы училась играть на фортепьяно. Мне очень нравится Григ, Эдвард Григ. Что же касается… - Тони Беннетт, – обрывает её Терри. - Простите?.. - Вы знаете Тони Беннетта? Она молчит, судя по всему, не зная, что ответить, но Роберт вновь слабо улыбается ей, тихо напев: - Когда теперь мне вспомнится весна, и радости любви, ко мне придет… - … твоей улыбки тень.* – Заканчивает она, смущенно опустив голову. – Я знаю эту песню. Мой отец очень любит джаз, но мама настояла на том, чтоб я получила классическое образование. Бар вновь наполнился веселым ритмом свинга, а Роберт воспользовался моментом, чтоб внимательней изучить напиток загадочной принцессы, к удивлению приметив наличие алкоголя. Уловив взгляд, Мирана тихо фыркает, сделав небольшой глоток из бокала. - Он поверил, что мне есть двадцать один год, представляете? Если бы я знала, что бармены такие наивные, то сбегала бы сюда почаще. Наивная… Терри изумленно открывает рот, чтоб сказать что-то, но касается пальцами собственных губ, пытаясь скрыть лезущую на лицо улыбку. Бармен все прекрасно знал, принцесса. - Вы не представились. - Зовите меня Терри. - Терри, – повторяет она, аккуратно поправив подол платьица. – Знаете, Терри, вчера мне исполнилось девятнадцать. И знаете, к нам домой, на день рождения, пришло очень много народу, большую часть которого я даже в лицо никогда не видела. Все эти формальности… - Они вам наскучили? Она кивает. - Иногда хочется сбежать оттуда. Не так, как сегодня, а чтоб надолго или, возможно, навсегда. – На губах Мираны появляется слабая улыбка, она задумчиво помешивает трубочкой лед в коктейле, опустив голову. – Хочется узнать, каково это - быть чуточку свободней. Самой выбирать, с кем общаться и кого приглашать на свои праздники. - Возможно, ваши родители так выражают свою любовь, Мирана. – Терри вспоминает отца, который был далеко не лучшим. Который, возможно, занял бы в списке порядочных отцов последнее место, но… но все же он по-своему любил их с братом. – Они пытаются оградить вас от ошибок. - Я знаю, но… они не смогут защищать меня вечно. Падение будет слишком болезненным, если я не привыкну к самостоятельности. – Кажется, что она готова была вновь загрустить, но почти сразу же подняла голову и посмотрела на Терри с наивной улыбкой. – О чем это мы? Расскажите о себе, Терри! Роберт мотнул головой, в примирительном жесте подняв ладони. - Боюсь, в моей жизни не найдется ничего, что могло бы вас заинтересовать. - Вот оно как… - Мирана недоверчиво и смешно щурит глаза, подавшись чуть вперед. Теперь Терри мог разглядеть мелкие веснушки, разбросанные по её раскрасневшимся от алкоголя щекам. – Неужели совсем ничего? Терри вновь отрицательно качает головой, чувствуя, что еще немного, и сдаст свое умиление с головой, тем самым как минимум повергнув такую горделивую принцессу в дичайшее смущение, а может и вовсе обидев. Мирана дует пухлые губы и все еще недоверчиво отстраняется. Хочет сказать что-то, но её голоса становится не слышно, потому что в этот момент, что-то быстро объявив, бармен переключает тихую ненавязчивую музыку, заменив её громкой ритмичной игрой фортепьяно и барабанов. Наблюдая за тем, как люди понемногу поднимаются с насиженных мест, заранее между собой оспаривая, чей танец будет награжден званием танца вечера, девушка изумленно и заинтересованно наблюдала за движениями молодых дам, их мужчин, а порой даже официанток, которых мужская часть бара никак не хотела отпускать, завлекая в танец. Ладони Мираны похлопывали по ногам в такт музыке, она светло улыбалась и, кажется, получала настоящее удовольствие, ловя взглядом поднимающиеся и опускающиеся полы платьев, вслушиваясь в стук потертых временем каблучков, восхищенные крики и свист мужчин. Толпа тоже замечает её, сразу же подзывая к себе и завлекая в незамысловатые движения, раскручивая Мирану так, что казалось, что та вот-вот упадет, не устояв на ногах. Но её звонкий смех Терри слышал лучше, чем голос Нины Симоне, который на весь бар пел “Либо люби меня, либо уходи”*. Её смех на одно мгновение оказался в центре его мира, когда кружась в танце, она повернулась, и их взгляды встретились. - Разве вы не хотите потанцевать? – Подбежала она к нему, на ходу снимая туфельки, мешающие свободно двигаться. Она улыбается ему, положив узкие девичьи ладони ему на руки. – Пойдемте! Я хочу отпраздновать свой день рождения. Он смотрит на неё, молча пытаясь прочесть в этих хитрых и завораживающих глазах что-то почти нечитаемое, пока она что-то воодушевленно лепечет, судя по всему пытаясь убедить его подняться. Когда музыка стихла, а голос вокалистки сменился на страстный, низкий тембр Джули Лондон, Мирана гордо подняла голову и, почти что зазывающе взглянув на Терри из-под веера густых ресниц, медленно отошла на несколько шагов. Она неторопливо начала танцевать, покачивая бедрами в такт музыки и так, чтоб это слышал исключительно Роберт, тихо подпевала песне: Мама говорила мне: "Милая, Мужчины двуличны, Сначала очаруют красивыми глазами, А потом сладкими речами. Мужчины - двуличные, Назойливые создания, которые оставят тебя петь Блюз в ночи"...* Терри тихо смеется, ловя ответную улыбку в ответ. - Принцесса, вы опьянели, – он поднимается со своего места, берет её ладонь в свою и кладет себе на плечо. Такая маленькая… едва ли дотягивает ему до плеч, а теперь без обуви казалась еще меньше, она сразу же теряет всю уверенность. Женщины… столь прекрасны в своей изменчивости. - Я… я же просила не называть меня так. – Она опускает голову, когда Терри медленным танцем завлекает её обратно к площадке. – Музыка уже закончилась. - М? – Он, словно не слыша ни единого её слова, кружит в медленном танце. Мирана смотрит немного затуманенным взглядом, почти незаметно прижимаясь к нему и пытаясь не замечать заинтересованных взглядов посетителей. Будь он на десяток лет моложе, то не заметил бы этой красивой женской игры, когда она как бы невзначай опустила свою ладонь по его плечу вниз, кончиками пальцев второй коснувшись его шеи, завораживая взглядом своих красивых глаз, приблизившись ещё чуть-чуть, почти встав на носочки, дабы дотянуться до него. - Уже так поздно. – Говорит он негромко ей на ухо, чувствуя, как пальцы сжались на его плече. – Думаю, ваши родители очень беспокоятся. - И что? – Она почти обижена: губы вновь сжались в тонкую линию, а маленькие морщинки меж бровей заставляют Терри почти ласково провести пальцем по её округлому лбу в попытке разгладить это раздражение. Она ловит его ладонь в свои, проговорив следующие слова так тихо, что он с трудом разбирает их. – Если я вам мешаю, то так и скажите. Он вновь смеется. Беззлобно, весело и заразно, так, что она больше не может злиться, поэтому тянет его к выходу, на ходу прихватив теплый вязаный жакет. Совсем недавно моросил дождь, из-за чего асфальт все еще мокрый, а в воздухе висит влажный запах осени. Камушки под её ногами тихо скрипят, когда она встает на первую ступеньку ведущей в дом лестницы. Они проболтали всю дорогу, смеясь и радуясь погоде и приятному вечеру. Терри напевал ей различные отрывки из песен, придумывал что-то на ходу и вновь хохотал. В один момент ей пришлось признаться, что алкоголь на неё так и не подействовал, на что Роберт просто поправил непослушную прядь её волос. И, как бы она ни пыталась оттянуть момент, когда дорога свернет на её улицу, время в итоге нещадно ускользнуло. - Я отлично провела время, Терри. – На сердце что-то неприятно жжет, и Мирана прекрасно понимает, что это и есть сожаление. Поэтому она не думает, когда берет его лицо и тянет к себе, мысленно благодаря эти ступеньки, сократившие разницу в росте. Она смотрит в его светлые, цвета холода глаза и прикрывает свои, так трогательно и неумело подавшись вперед, что Роберт на одно мгновение готов сдаться. Мирана ждет, чувствуя, что с каждой безответной секундой жар в сердце поднимается все выше, а потом ощущает, как её запястий касаются его руки, осторожно опуская их. Все еще с закрытыми глазами тихо шепчет. – Неужели принцесс не принято целовать? Терри смотрит на неё с пониманием и бесконечной нежностью, отойдя на шаг. Он все еще не отпускает её ладонь, когда Мирана робко пытается отстраниться, подняв и осторожно, почти невесомо коснувшись губами её пальцев, говорит: - Как спящая роза, ждущая теплого дыхания мая, ждите весны, моя принцесса. - Будь осторожней, глупое сердце.* - Улыбается она в ответ и, мягко высвободив ладонь, преодолевает лестницу, не обернувшись.