Волчица в овечьей шкуре

      Через дня два после смерти третьего офицера Третьего отряда, Такахаши пришёл проведать старый знакомый девушки - Рую. И что ему не живётся без шатенки спокойно? Словно приключений на голову мало. — Не советую я тебе так часто заглядывать ко мне, убьют ненароком, — проговорила девушка, принимая от юноши горячий шоколад, который тот сделал специально для неё. — Не впервой, — отмахнулся, садясь рядом. — К тому же, я лишь занёс тебе горячий напиток, не казнят же меня за это? — заулыбался. «Наивный глупец, — подумала, смотря на шатена, — ещё не дошло, в какой заднице погряз».       На самом деле, парень-то не настолько глупый, наивный и ничего непонимающий, каким его считает кареглазая. Он просто имеет, так сказать, лишь обобщённое представление обо всём ужасном и непередаваемо страшном, что творится здесь, в Корне. Знает, что убивают, знает, как допрашивают, знает, что за предательство убивают ни только предателя, но и всех его родных, —, но всё это лишь, вероятно, одна сотая всего происходящего в этом месте. Всё куда печальнее.       Но, собственно, откуда это знать какому-то повару? Для него важна лишь сумма денег, которую ему платят. Ему важно, чтобы его родные ни в чём не нуждались. Ради их счастья он закрывает глаза на нескончаемые крики мучения, исходящие от тех, кого допрашивают. Ради их счастья он не обращает никакого внимания на лужи крови, которые нужно обходить стороной. Ради их счастья он никогда не осмелится на предательство. Такой он человек: простой и непростой одновременно. — Я думал, тебя и твоего Капитана убьют… — вдруг стал запредельно серьёзным. «А он не такой оптимист, каким мог казаться раньше», — усмехнулась про себя. — Я ни за что здесь не умру, — уверенно заявила шатенка, стараясь убедить в этих словах знакомого. Вот, только, встаёт вопрос: уверена ли она сама в своих словах? Нельзя знать, что произойдёт завтра, на следующей неделе, через год. Кто знает, сколько ей предстоит провести в этом Богом забытом месте? Кто знает, не убью ли её за столь длинный, — а коротким он не может быть — срок?       Парень собирался что-то вновь сказать, добавить, возможно, к предыдущей своей фразе, но девушке было не суждено узнать, что именно он хотел произнести, так как в комнату вдруг вошёл Учиха.       Появление левого человека прервало идиллию между поваром и третьим офицером. Не дадут им поболтать лишние минуты, не сегодня.       ТенТен в мгновение ока допила напиток, отдала кружку повару, чтобы тот ушёл, и неловкая тишина не длилась долго. Когда она поднялась, чтобы отдать кружку, юноша поднялся вместе с ней, словно рефлекторно.       Парень низко поклонился стоявшему у порога брюнету и быстро удалился. Ему было интересно, о чём будут говорить после его ухода брюнет с шатенкой, но он навряд ли это узнает. Единственное, за что он переживал, так это за то, что девушке может достаться за общение с ним. Если ей достанется, то он этого себе самому не простит. — Тебе нужно быть осторожнее, — проговорил, как всегда, необычайно холодным голосом. «И без тебя знаю», — подумала, лишь кивая его замечанию. — Данзо по-прежнему нам не доверяет, — продолжил темноглазый, — а ты лишний раз вызываешь какие-то подозрения. Зачем? На тот свет хочется поскорее? — Рую лишь принёс мне горячий шоколад и сидел рядом, чтобы я не утруждалась, относя кружку сама, — проговорила с таким же холодом, что и Учиха. И что это с ним сегодня? Какой-то даже, кажется, агрессивный. Если такое было бы, конечно, возможно. — Мне нисколько не интересно его имя, — словно прослушав её оправдание мимо ушей, ответил. Парень подошёл к девушке значительно ближе, смотрел в глаза, будто бы стараясь в них что-то найти. — Не советую тебе с ним встречаться по пустякам, это может обернуться бедой для нас обоих. — Что ж ты его ещё не убил? — взяв откуда-то вагон смелости, не заметила, как обратилась к старшему по званию на «ты». А вот брюнет заметил. — Следи за языком, — какая-то прежде неизвестная языку Учихи нотка проплыла в его словах. Не злость ли это? Что творит с ним эта чертовка? «Что это со мной?» — подумал Итачи, сам уже обращая внимание на то, как начал разговаривать.       Шатенка в этот момент с каким-то непониманием смотрела в глаза Капитана, словно подумала о том же, о чём думал он.       Учиха развернулся и куда-то ушёл, оставляя девушку наедине со своими мыслями, словно, уйди он от неё, вернётся в норму. Ушёл куда-то глубоко в себя, в раздумья. — И что это сейчас было? — стоило девушке остаться одной, как она дала волю языку. И в этот момент её точно не заботило, что её мог кто-то услышать. Хотя, собственно, независимо от того, насколько глупы и нелепы нормы и правила Корня, разве может быть с ней что-то из-за этой фразы? Хотя, кто знает?       На протяжении всех последующих дней Учиха всячески старался держаться подальше от Такахаши. Даже на тренировках. Старался чаще смотреть не ей в глаза, как прежде, а — как бы странно и нелепо это не выглядело со стороны, — разговаривая с ней, смотреть не на неё, а, скажем, в стену. Лишний раз не заговаривал с ней, не поддерживал беседу, сразу же после тренировки уходил куда-то по своим капитанским делам, словно они не могут подождать. А ведь раньше они могли спокойно посидеть где-нибудь вместе с шатенкой и просто поговорить ни о чём.       Подобные перемены не могли не вызвать каких-либо подозрений со стороны девушки. Такого рода игнор был для неё оскорблением, и, главное, она не понимала, за что он лишает её возможности насладиться его компанией, лишний раз восхититься его красотой и силой.       «Словно лишили чего-то невероятно ценного, — размышляла девушка как-то ночью у себя в кровати, пытаясь заснуть. — Почему он обходит меня стороной, лишний раз не решается заговорить? Кажется, что он чего-то боится. Может ли он бояться себя? Себя в гневе? — возможно, мысль шатенки была в чём-то фантастична. — Или же ревнует к Рую? Чёрт, что я несу? Подобное бывает только в книжках. — Наконец, очнулась от мечтаний. Все девушки любительницы утрировать. — Учиха лишь боится, что из-за моей связи с этим парнем я поставлю себя под подозрения в заговоре против Данзо, и его в итоге убьют. Не боится он мне навредить, не ревнует он меня к Рую, он лишь не хочет умирать из-за такой дуры, как я».       На следующий день после таких, так сказать, реалистических мыслей, касающихся брюнета, девушка, без особого энтузиазма, как правило, провела весь день в лазарете, решаясь лишний раз не напрягать Учиху своим присутствием. Что сказать? Женская обида и логика привели её к такому умозаключению.       Вот, только, когда к девушке решил присоединиться Рую, так сказать, помочь, может, с чем-то, то девушка окончательно решила прикончить этого парня. Что ему не сидится на его проклятой кухне? Делать ему, что ли, нечего? Обязательно столь часто её навещать, лишний раз ставя под подозрения её с Капитаном? Или он действительно не догадывается, какие последствия ведут за собой его действия?       Цукико старалась всячески показать юноше, что ей не до него, что у неё и без того уйма дел и проблем, которые нужно решить, но этот парень настырно пропускал её намёки мимо ушей, продолжая ей что-то настойчиво рассказывать. — Я вообще устроился сюда поваром лишь потому, что хотел обеспечить больную маму и маленькую сестричку, — продолжал говорить шатен, хотя девушка его вообще не слушала. «Когда же он замолчит уже? — думала разъярённая внутри шатенка. — Одного болтливого Узумаки мне мало было…» — И вообще, я хочу сказать, что ты мне нравишься, — парень говорил очень долго, шатенка большую часть его слов пропустила, но именно эту его фразу услышала. «Вот дерьмо!» — единственное, о чём она подумала, услышав такое признание. — Пожалуйста, скажи, что мне послышалось, — заявила, не думая, что парню может быть неприятно. — Ты мне нравишься, — проговорил, выделяя каждое слово особой интонацией.       Он застал Цукико врасплох. Ей впервые открывают подобным образом то, что чувствуют, а ей приходится отказывать парню самым грубым образом лишь потому, что они в Корне, где понятия «любовь», «симпатия» ничего не значат. — Если это так, то возвращайся домой и больше никогда здесь не появляйся, — маска безразличия идеально блистала сейчас на шатенке. В тот момент, когда ей нужно отшить парня таким образом, чтобы он понял раз и навсегда. — Наймись у Хокаге поваром. Подливай во всякую еду саке и, можешь не сомневаться, платить тебе будут в несколько раз больше, чем здесь. Ты ещё познаешь любовь, это — не она.       Что касается Рую, то он просто-напросто не мог верить в то, что сейчас слышит. О чём он только думал, признаваясь в своих чувствах? Наивный дурак!       ТенТен встала и собиралась уйти, как вдруг шатен схватил её за руку и, смотря ей в глаза, проговорил: — Ты ведь не хочешь уходить? — тут юноша попал в точку. — Зачем тебе Корень? Бежим со мной.       Такахаши не на шутку разгневало то, что парень схватил её за руку. Что всех так тянет её хватать? И, к тому же, представляя, как они сейчас выглядят со стороны, девушка пыталась вытащить свою ладонь из рук Рую, но тот настойчиво не отпускал. — Отпусти, а иначе мы оба погибнем.       Стоило Цукико только заговорить о смерти, как, как всегда, вовремя, Учиха заглянул к ней. Пришёл он неслучайно, хотел спросить, по какой такой причине ученица не заявилась на тренировку. И уж точно он не мог ожидать, что увидит повара, держащего за руку его ученицу.       Увидев в дверном проёме Капитана Пятого отряда, Рую сам отпустил шатенку и даже, кажется, отошёл слегка. — Это не то, чем могло казаться, — успела только проговорить, как Итачи вышел. — Больше не смей заявляться в ближайшее время, понял? — обращаясь к бедному парню, сказала и убежала за Капитаном, желая всё объяснить.       Учиха быстро и уверенно шагал по тоннелям, намереваясь скорее лечь спать и забыть об этой нелепой сцене. Ему, по правде говоря, ужасно хотелось что-нибудь или кого-нибудь сломать. Вероятно, поэтому он так спешил поскорее заснуть, чтобы, со злости, не поджечь что-нибудь. «Вместо того, чтобы доказывать Данзо свою верность и поскорее снять с нас обоих клеймо возможных предателей, она заигрывает с поваром! — думал брюнет. — Что за девушка, а?» — Итачи-сан, это не то, о чём вы подумали! — шагая позади, старалась оправдаться. — Ты перешла на «вы»? Быстро, — начинает ускоряться, словно боится, что повернётся и, не совладав с собой, ударит ученицу. — Он всего лишь признался в своих чувствах и мог ошибочно предполагать, что они взаимны, — остановилась. Парень также остановился, предположив, что она не продолжит ход, а договорить надо. — Влюбился, с кем не бывает? — Со мной. — Повернулся к шатенке лицом.       Девушка наклонила голову, словно чувствуя себя виноватой в чём-то. Учиха подошёл совсем близко и, наклонившись над ухом ТенТен, сказал: — Учитель никогда не полюбит свою ученицу, а вот низший по званию старшего — да. — Договорив, он отошёл, как-то странно кивнул, будто бы на что-то намекая, и удалился.       «Он имел в виду, что я влюблена в него? — стараясь разгадать тяжёлую загадку, размышляла ТенТен. — Или же, что он — в Данзо?»       Все последующие дни ТенТен чувствовала какую-то тяжесть в душе и, в тоже время, непередаваемую скуку. Ей овладел самый настоящий пофигизм, стало всё по-настоящему безразлично. Это её состояние не было маской.       Что касается её взаимосвязей с Капитаном, то всё было точно так, как и когда Учиха её игнорировал. Только, на этот раз, игнор был взаимный.       Вся эта сложившаяся ситуация слегка напрягала Сая. Он стал свидетелем всего этого, он видел, как Капитан и третий офицер бросают друг другу какие-то непонятные взгляды, словно телепаты, передающие информацию.       И вот, после очередной тренировки, проходящей на улице, когда Итачи покинул их, приказав прибраться, брюнет решил, наконец, поинтересоваться у шатенки, что же, чёрт возьми, творится. — Что происходит между тобой и Капитаном? — сказал он.       Девушка присела и задумалась над ответом, решая, как будет лучше сказать, выразить всё. Думала она долго, возможно, полагая, что ему что-то не будет понятно. После долгих раздумий, выдала: — У меня отношения с Итачи-саном такие же, какие у тебя с той книгой, которую ты не дорисовал, — говорит загадками, Саю не очень понятен её пример. Поняв, что Лейтенант не понял, добавила: — Ты не знаешь, как дорисовать последние страницы, я не знаю, что между нами происходит. Это состояние называется неизвестностью. — Раз так, — заговорил брюнет, — то вот, что я тебе скажу: состояние неизвестности между человеком и книгой вполне нормальное, ведь я всего лишь не знаю, как её закончить. А вот состояние неизвестности в отношениях людей — другое дело. Неизвестность — страшная штука.       Выяснив всё то, что хотел, Лейтенант ушёл, оставляя шатенку одну со своими мыслями и, вероятнее всего, какими-то выводами. «Откуда ему, ничего не чувствующему, знать подобную психологию?» — раздумывая над последней фразой брюнета, продолжала сидеть на земле.       Весь последующий день Такахаши провела в лазарете. Она думала не только над ситуацией, сложившейся с Капитаном, но и над чувствами Рую. Она не понимала, как он за столь короткий срок мог убедить себя, что что-то питает к ней. Да, внешне она неплоха собой, но на одной внешности чувства же не строятся, верно? «Или подобное тоже только в книжках бывает?» — раздумывая на подобную тему, усмехнулась про себя.       Стоило только подумать об этом парне, как он предстал перед ТенТен собственной персоной. Почему он явился, когда Цукико сказала ему не появляться, неизвестно. — Зачем ты пришёл? — безо всяких приветствий спросила шатенка.       Ничего не сказав, юноша подошёл к девушке ближе и, остановившись, протянул руку. В своей ладони он держал невероятно красивый красный браслет. — Я сделал его сам, — проговорил едва слышным голосом. — Возьми его.       Такахаши лишь отрицательно помотала головой: — Я не могу его взять, ты же понимаешь. — Чтобы парень не думал, что ей просто-напросто не понравился подарок, она продолжила: — У АНБУ Корня жизнь покрыта всем чёрно-белым, серым, но никак не красным или каким-либо ещё цветом.       К счастью для девушки, Учиха в тот момент не заглянул. Что, в тоже время, было странно. Он заглянул чуть позже и, на этот раз, благодаря по-настоящему важным обстоятельствам. Он порезал руку.       Ничего толком не сказав, лишь показав на кровоточащую рану, брюнет сел на одну из коек в ожидании, когда шатенка обработает его рану. «И тебе доброе утро», — поприветствовала мысленно и уселась рядом, собираясь помочь. — Чем это вы так порезались, Итачи-сан? — спросила шатенка, но ответа не последовало. «Придурок», — пронеслась мысль в её голове после минутной тишины.       Обрабатывая рану парня, девушку окутала новая волна тоски. Ей вдруг стало как-то не по себе, как-то противно оттого, что Учиха не обращает абсолютно никакого на неё внимания, словно она — пустое место.       Набравшись очередного вагона смелости, вновь заговорила: — Что между нами происходит? — перестала обрабатывать рану и посмотрела Учихе в глаза. — Ничего, — произнёс лишь это, смотря в пол и не обращая абсолютно никакого внимания на её взгляд, в котором виднелась душа.       Этим своим ответом он её убил. Уничтожил всё хорошее, что только могло в ней быть. «Что ж, раз так, то хорошо», — подумала лишь это, а в голове чего только не строилось.