Волчица в овечьей шкуре

      Прошёл год после окончания гражданской войны в Конохе. Итог войны очевиден: Лист победил Корень. Не сказать, что без потерь, без усилий. Эта победа далась им непросто, очень непросто. Сколько шиноби полегло в те дни? Считать страшно — цифры пугают. Шёл траур по погибшим какое-то время, без чего, как правило, не обходится ни одна война. А позже, что также очевидно, началась реконструкция Деревни. Многим выжившим казалось, что уцелевшие дома можно пересчитать по пальцам рук. Это, конечно, было преувеличением, но факт остаётся фактом — уничтожено было очень и очень многое в Листе. Это пугало, да, но также и мотивировало — нужно восстановить, поднять с ног свою Страну, чтобы она вновь процветала и радовала глаза. А потому Цунаде распорядилась, чтобы скорее приступили к строительству новых домов, восстанавливали парки, сажали новые деревья и тому подобное. Сколько сил, чакры и пота потратил Ямато, который своим древесным стилем за пару мгновений создавал деревянные дома, — не описать. Он, конечно, немало построил, но Хокаге понимала, что одними деревянными домами не отделаешься. Нужны высокие дома, построенные, как правило, не из дерева, а разных стройматериалов. Не за пару минут, а за месяцы. А потому многим шиноби и жителям Деревни, которые вернулись, стоило войне миновать, пришлось работать целыми днями, чтобы как можно скорее вернуться к привычной и беззаботной жизни, имея крышу над головой. Также большим вкладом в строительно не деревянных высоченных зданий был Узумаки, который создавал по сотни клонов, чтобы те помогали. Казалось, если бы не он, то реконструкция Конохи закончилась бы много позднее. Всего за полгода, — хотя, будем разумными, это тоже немалый срок — они восстановили большую часть Деревни, не желая останавливаться. Если на то пошло, то к концу реконструкции зданий в Конохе было даже больше, чем до восстания. И большая их часть были выше и новее тех, предыдущих. А это значило, что те, чьи дома были уничтожены вместе с их содержимым, могли иметь целях две квартиры — таким было распоряжение Хокаге.       Когда Пятая спросила у ТенТен, где ещё та желая жить, — не будем забывать, что её квартира была уничтожена Капитаном Первого отряда, — то та ей рассказала про свой сон, который она увидела, пока лежала в госпитале Конохи. Хокаге всё поняла и распорядилась, чтобы в ближайшее время, где-то поодаль от Листа, за огромными изображениями Хокаге, как только с самой Конохой, как правило, будет покончено, тут же бы занялись её большим домом. Ученица Пятой сказала, что она могла и в городе его построить и что необязательно было его строить именно в лесу, как было во сне, на что Цунаде ответила, что это в качестве извинений за то, что ТенТен пришлось пережить в Корне. Такахаши грустно улыбнулась, услышав ответ.       Год после восстания уже прошёл, когда её второй дом только начали строить. Мебель в квартире, где она жила во время восстановления Конохи, оплатила Хокаге. ТенТен было очень уютно в её новом доме, и она с нетерпением ждала, когда сможет оказаться в другом.       Будем откровенными: люди и шиноби уставали и без того работать чуть ли не каждый день, чтобы построить дома, в которых они будут жить, делать и покупать разную мебель, — что также занимало немало времени, пусть большею частью работы и занимался Ямато, — а потому никому не хотелось строить ещё один дом, выделенный для ТенТен, да ещё и так далеко от города. Именно поэтому Цунаде попросила своего второго приемника — Наруто — о помощи. Он с радостью согласился, когда узнал, что дом для ТенТен, и приложил все усилия, чтобы как можно скорее его закончить.       Но пока Наруто изучал чертежи и пытался понять, с чего начать, сама ТенТен решила пока отдохнуть ото всего и ото всех. Ей надоели сражения с Мэй, которая всё не сдавалась и почти каждый день вызывала её на бой. Всё хотела победить, тренировалась день и ночь, но постоянно проигрывала. Зато был стимул подниматься с колен и идти вперёд — надо же победить, верно? Она же не сдастся, в самом деле! Она и перешла на сторону Листа для того, чтобы выиграть, стать сильнее. Вот, только, ТенТен это надоело, и она решила отдохнуть. К тому же, её начал напрягать Сай. Он большую часть своего времени, конечно, проводил с Итачи, но бывали моменты, когда Учиха был занят, и бывший Лейтенант Пятого отряда отправлялся к ТенТен. Он не вызывал никого на бои, нет, вовсе нет. Он лишь просил с ним поговорить. Да-да, всего лишь поговорить. Хотя нет, не совсем так… Он просил ему описать ту или иную эмоцию. Как-то он увидел девушек, смотревших на какое-то платье, и спросил у ТенТен, что это за выражение у них на лице такое странное. — Это восхищение, Сай. Восхищение, — отвечала Такахаши, а Сай принимался записывать в свой блокнот примерно следующее: «Широко раскрыт рот, глаза расширены и отражают, как выразилась как-то ТенТен, вероятно, счастье, а уголки губ приподняты — восхищение».       ТенТен познакомила однажды Сая с Наруто и тут же посыпались вопросы от первого: «Почему Наруто покраснел? Он чего-то стыдится? Как это — смутился?», «Почему он так громко вопит? Что значит — это его смех такой?»       Проще говоря, вопросы от Сая сыпались горой, и ТенТен казалось, что она скоро сойдёт с ума, стоит ей услышать ещё один, как ей казалось, глупый вопрос от друга. Она даже успела сто раз пожалеть, что они с Итачи переманили его на свою сторону. «Лучше бы убили, ей-богу!» — подумала она как-то, но позже взяла свои слова назад, поняв, что иной раз смеётся над его глупым выражением лица. Ей даже показалось, что она нянчится с ребёнком, ведь дети также интересуются всем подряд и их вопросы тоже смешные, иногда глупые. Вот, только, для детей это нормально, а когда подобного рода вопросы задаёт взрослый парень — хочется либо повеситься, либо его убить.       Но всё же не его вопросы столько взбесили её, сколько один случай, произошедший в тот день, когда Такахаши решила отдохнуть. Обобщённо говоря, Итачи с Такахаши уже были почти раздеты и были готовы приступить к делу, как в комнату, — а это была квартира ТенТен — неожиданно заглянул их старый друг. В этот день он узнал о ещё одном чувстве — настоящем гневе. Такахаши просто рвала и метала, бежала за другом несколько кварталов — до этого, конечно, она оделась, — успела крикнуть «потом!», обращённое к Мэй, которая всем своим видом показала, что желает здесь и сейчас начать очередной спарринг. Вернувшись ни с чем, она застала уже одетого Итачи. Они переглянулись и начали смеяться. Возбуждение как рукой сняло.       Эти две причины — чуть ли не каждодневные бои с Мэй и надоедливые и глупые вопросы Сая — послужили тем, чтобы ТенТен захотела отдохнуть. И где — это ещё надо было додуматься до такого!       Ученица Пятой лежала на мягкой кровати в тёмном, едва освящаемом помещении. Впереди, за толстым слоем стекла, плавали туда-сюда рыбы разных размеров, чем и завораживали Такахаши, чем успокаивали её. Она выбрала это место для отдыха уже очень давно, более года назад. Да, находится оно достаточно далеко от дома, от Конохи, — аж в другой Стране! — но что с этим поделать? — Это путешествие, длинною в несколько дней, стоило того? — раздался знакомый голос у входа в помещение.       ТенТен вздрогнула, осознав, что находится там не одна, и заметно кивнула, произнеся: — Более чем, — оглядела Учиху и добавила: — У тебя ж морская болезнь! — дошло до неё вдруг. — Как ты сюда добрался? — Не без труда, — усмехнулся, усаживаясь с ней рядом на кровать и, как она пару мгновений назад, начал наблюдать за живностью за стеклом. — Давно наблюдал за мной? — решила вдруг спросить, вероятно, чтоб хоть как-нибудь поддержать разговор. Задала этот вопрос неслучайно: она не слышала, как он вошёл, поэтому он мог простоять, наблюдая за ней, хоть час, хоть два. — Достаточно, — коротко ответил тот, не сводя глаз с рыб. — А как ты догадался, что я буду здесь? — этот вопрос был задан из настоящего интереса, а не только для того, чтобы поддержать разговор. ТенТен в тот момент, вероятно, не понимала, что разговаривать необязательно, — достаточно того, что они вместе сидят и смотрят на такую красоту. Но что поделать? В ней играл интерес, не разум и не чувства. — В тот день, когда Хокаге допрашивала нас и ты ей ответила, что у Корня якобы есть ещё четыре базы для других команд, хотя их пять, тогда-то я и понял, что ты оставила это место для своих личных целей, — отвечал, глядя то ей в глаза, то на живность за стеклом. — Обыскавшись тебя в Конохе, понял, что ты наверняка тут, и направился сюда. — А что ты бы сделал, если бы меня здесь не было? — задала ещё один вопрос, заулыбавшись.       Итачи пожал плечами: — Отправился бы назад, нашёл бы тебя и убил.       ТенТен не была на сто процентов уверена, что это шутка, поэтому убрала улыбку с лица и начала наблюдать за рыбами. В этот-то момент она и поняла, что нет никакой необходимости в разговоре — достаточно того, что Итачи рядом. Вот, только, теперь об этом не понял Учиха, вновь заговоривший: — Значит, ты пришла сюда исключительно из-за того, что тебя выбесили Сай и Мэй? — ТенТен на него вопросительно глянула, не понимая, к чему он задал этот вопрос. Не из-за того же, что ему якобы показалось, будто между ними возникла неловкая пауза? Её не было и, вероятно, никогда между ними не будет. Учиха, поняв, что Такахаши не собирается отвечать, уточнил: — Я имел в виду, что, может, ты пришла сюда ещё и для того, чтобы подумать о… Капитане Первого отряда, — произнеся это, он намеренно глянул на то, как изменится её выражение лица от того, что он сказал. Она, слушая его, была заинтересована, а после, опустив взгляд, кивнула. — Ну, — начала ученица Хокаге, чуть подумав, — может, и о нём немного тоже. Вернее, не столько о нём, сколько об иллюзии, в которую он меня отправил, — договорила, смотря вперёд. — И обо мне в том числе? — задал ещё один вопрос Итачи. Решив уточнить, добавил: — Вернее, о том мне, что в его иллюзии был? — Нет, вовсе нет, — усмехнулась, — мне уже давно полегчало от всего, связанного с тобой. Ещё тогда, когда ты целовал меня, — выступил лёгкий румянец. — К тому же, прошёл целый год, думаешь, я бы не оправилась от той травмы? — говорила, смотря на него. — Не недооценивай меня. — А о чём тогда? — продолжал Итачи, который, в отличие от ТенТен, был больше серьёзен, чем расслаблен.       ТенТен, подумав над ответом, вздохнула, чем и привлекла внимание Учихи. Он, взглянув на неё, внимательно начал следить за её мимикой. — До встречи с тобой, который был не ты, — приподняла уголок губ, поняв, что за чушь сейчас произнесла, — я виделась ещё с несколькими людьми… — С кем? — произнёс, не отрывая взгляда от её лица. Такахаши подняла на него свои глаза и грустно улыбнулась, чуть прищурив глаза. — С Рюу и тем поваром, — уже наоборот: она следила за его реакцией на её слова. — Точнее, с Рюу, его бабушкой, сестрой и тем поваром, — улыбнулась, зачем-то решив уточнить. — Я решила, что, наверное, мне нужно побыть одной, подумать обо всём, что произошло за эти два года: о восстании; о времени, проведённом с тобой внутри и вне Корня; о времени, пока шла реконструкция Конохи; о Рую; о том парне; о Ли и Неджи; о Наруто; о Мэй и Сае; о самой Цунаде и, конечно же, о тебе, — говорила, не отрывая своего взгляда от Учихи. — Мне нужно подумать обо всём на свете и, как правило, простить себя за те ошибки, что я совершила, но не могла избежать.       Итачи посидел, чуть опустив голову вниз, подумал несколько секунд о чём-то своём и, придя к логичному умозаключению, спросил, вновь подняв взгляд на ТенТен: — Мне уйти?       Такахаши на него вопросительно-удивлённо глянула, как будто не она была автором слов: «Мне нужно побыть одной», которые были произнесены ею несколько мгновений назад.       Она опустила взгляд, задумавшись над вопросом Итачи. С одной стороны, ей и впрямь нужно простить себя и подумать обо всём, что навалилось на неё за два года, но с другой… С другой стороны разве одна компания Учихи не делает её счастливой, не заставляет забыть о печали и в том числе о том, что произошло за два года? Разве не это она испытывала сейчас и каждый тот день, что они разговаривали, ещё пока были в Корне? Не это ли настоящее спокойствие и идиллия, которую она так долго ждала? Так зачем ему уходить?       Итачи, заметив задумчиво-грустное выражение лица ТенТен, чуть приподнялся, по-настоящему собираясь уйти. Если ей надо подумать, то хорошо, пусть думает.       Такахаши в нужный момент схватила его за руку и кивком головы в сторону кровати дала понять, что он не должен уходить, что она хочет, чтобы он остался.       Учиха, увидев столь мимолётный жест и невинное выражение лица, с которым его сделала ученица Пятой, слабо улыбнулся. Уж очень она была мила в этот момент: взгляд её был наполнен нежностью, с которой на него смотрела обычно только мама, брови чуть-чуть приподняты вверх, а слабая, но такая красивая и родная улыбка вообще свела бы его с ума, если бы можно было ещё сильнее свихнуться. От любви к ней, конечно же.       Такахаши, ухватив Итачи за шею, впилась в его губы. Он тут же ответил на поцелуй, пропитанный страстью и желанием, схватил ТенТен за талию и лёг на спину. Ученица Пятой вдруг, раскрыв широко глаза, замычала и отстранилась от Учихи. Одно выражение лица Итачи говорило о том, что он явно не доволен этим её действием. — Ничего не подумай, но… они тебе не мешают? — кивнула в сторону рыб, улыбаясь и, вероятно, едва сдерживая смех.       Учиха чуть приподнял одну из бровей, усмехнулся и произнёс: — Я настолько сильно возбуждён и настолько сильно тебя хочу, что плевать я на них хотел, — закончив, вновь поцеловал и уложил её под себя, оказываясь сверху и не отстраняясь от её губ.       Оказавшись в другом положении, более удобном для него, он принялся снимать с неё кофту. Вернее, разрывать её. Просто, проще говоря, он не пожелал прерывать поцелуй даже на пару секунд, чтобы снять эту злосчастную одежду, поэтому просто-напросто разорвал её. И плевать, что они не взяли с собой другой одежды, думая, что будут здесь всего пару дней! Плевать на всё и всех, захотел — разорвал!       Разорвав кофту, он избавился и от лифчика, который вообще сейчас был не нужен. Волей-неволей, а пришлось и свой верх снимать — его чёрная майка, которая так нравилась ТенТен, полетела вниз, не без помощи самой ТенТен. Ей настолько сильно понравилось его раздевать, — а это ещё и сильно возбуждало, — что она принялась за его штаны, вновь целуя Учиху в губы.       Штаны полетели куда-то в сторону стекла с рыбами. Шиноби остались в одних трусах. Итачи отстранился от губ, таких желанных и сладких, принялся целовать шею, чуть покусывая её. Такахаши сдерживала тихий стон, не желая почему-то показывать Учихе, как ей хорошо. А он и без её стонов знал, что идёт в нужном направлении. Оторвавшись перед тем, как кое-что сделать, заглянул ей в глаза. Она вся горела, горела огнём желания и возбуждения. Поцеловав её в губы ещё раз, опустился ниже, к груди. Посасывая и полизывая, проще говоря, играясь с одной её грудью, ласкал рукой другую. Затвердевшие от возбуждения соски ему так понравились, что ему показалось на одно мгновение, что он ни за что на свете бы не оторвался от этих грудей. ТенТен уже была не в силах сдерживать стон — не очень громкий, но и не тихий. Услышав его, вырвавшегося, наконец, наружу из горячих губ его обладательницы, Учиха заулыбался и, оторвавшись, вновь прильнул к губам Такахаши, сжимая её мягкую и упругую грудь в своих руках. ТенТен, отвечая на поцелуй, запустила руки в волосы Итачи — такие приятные на ощупь, такие нежные. Кажется, ни одно ощущение в мире, ни одно ласкание ветра или что-то вроде того не сравнится с ощущением, которое испытала Такахаши, запустив руки в его волосы. По крайней мере, именно так ей показалось в тот момент.       Отстранив Учиху от себя — уже не для того, чтобы что-то сказать, — обхватила его бёдра и уселась на его ногах, продолжая целовать. Оторвавшись от его губ, принялась целовать шею, также покусывая её, как и он пару мгновений назад. Гладила руками его шикарное тело, любуясь им и не переставая улыбаться. Она уже давно видела его в подобном облике, но дотронуться, ощутить тепло его тела настолько близко и чётко, смогла только сейчас. В этот момент он ласкал одной рукой её спину, другой - грудь. Это неописуемое чувство — гладить любимого человека по его телу, доставляя тем самым и ему, и себе удовольствие.       Итачи вдруг посерьёзнел, напрягся, направил взгляд ко входу и серьёзно-гневным тоном произнёс: — Сай, что ты здесь забыл?!       Такахаши, услышав, что сказал Учиха, прикрыв свою грудь рукой, раскрыв рот и вытаращив глаза, повернулась в сторону, где должен был стоять Сай. Но никого не было. Итачи решил подшутить над Такахаши, что ему и удалось.       ТенТен, улыбнувшись и залившись смехом, глянула на Учиху, который также смеялся. Чувствовала всем телом, как вибрация смеха пронеслась по его телу. Он также почувствовал её вибрацию, увидев, как двигается её живот и грудь, вздымаясь вверх и опускаясь на прежнее место за считанные секунды. — Я убью тебя, — сказала она, целуя его и продолжая улыбаться, как и он. — Только не сейчас, — проговорил, отвечая на поцелуй и укладывая её на спину…       Ещё через полгода Учиха и Такахаши уже обустроились в их новом доме, который с месяц был достроен. Огромную благодарность вывалила ТенТен в объятья, предоставленные для Наруто. Потребовалось полтора года, чтобы полная реконструкция Конохи была завершена. Это было очень долгое и трудное время, но всё уже позади, не стоит думать о прошлом лишний раз, верно? Верно. Именно поэтому ТенТен и Итачи, обустроившись поудобнее каждый на своём месте, — Такахаши расположилась на диване, Учиха — на кресле — они читали каждый свою книгу. Итачи добрался-таки до той, которую у ТенТен забрал, а ТенТен взяла парочку книг в архиве у Хокаге, так как все её книги были уничтожены. Пара лежала так, что их ноги касались одна другой, вызывая улыбку и, порой, смех оттого, что становилось щекотно.       Бывало иногда, что Такахаши специально поглаживала ноги — где-то, может, до колен — Учихи, чтобы он обратил на неё внимание, чтобы он увидел её похотливый взгляд, приоткрытый рот, хищную улыбку и язычок, которым она проводила по губам. Мгновение — и книги обоих шиноби летят в сторону: их уже интересует кое-что другое. Что-то, что также приносит им удовольствие ничуть не меньше, чем чтение. Дикий, звериный, страстный секс!       На самом деле, в этом доме Учиха и Такахаши лишь отдыхали, жить в нём они не собирались. Разве что, может, в далёком-далёком будущем. Сейчас, на данном этапе их жизни, они живут каждый в своей квартире в Конохе. Итачи не покинул пока родительский дом. Он не видел их с самого зачисления в Корень. За редким исключением, разве что. Поэтому-то он и решил пожить пару лет у них, узнать их, стать с ними ближе, как и было в детстве. Но всё же бывали такие дни, как этот, когда они, встретившись в доме, который, кстати говоря, был выделен Цунаде скорее для них обоих, нежели для одной ТенТен, оставались в нём на какое-то время: пару дней, неделю максимум. И эти дни были одними из лучших. Они почти не выходили из постели, а выйдя, брались за книги, слушали музыку, танцевали.       Вот и этот день не стал исключением. Еле выбравшись из объятий спящего Итачи, Такахаши оделась и спустилась на первый этаж. Дом, чему ТенТен была очень рада, был двухэтажный. Этого им двоим хватало для полного счастья.       Оказавшись внизу, тут же принялась что-то быстро готовить. Она не хотела, чтобы Итачи проснулся прежде, чем она закончила. Не то, чтобы она хотела сделать ему сюрприз, принести завтрак в постель или типа того. Нет, дело в другом. Она просто-напросто не хотела, чтобы он смотрел, как она готовит. Ему нравилось следить, как она мастерски управляется на кухне, но её это напрягало. Ей казалось, будто она сделает что-то не так и опозорится, стоит ему начать любоваться ею. Такого ни разу не произошло, но ощущение не покидало, а потому она всегда торопилась в готовке.       Неожиданно по кухне раздался сначала тихий, а с каждой секундой всё более громкий звук какой-то красивой мелодии. Песня наполнила комнату, а ТенТен заулыбалась, поняв, что опоздала. — Оставь плиту, — послышался такой родной и приятный голос Итачи за спиной. Он схватил её руку сзади и потащил на себя, притягивая к себе ближе.       Они закружились в медленном танце, двигаясь так красиво и нежно, насколько это было возможно. Он обхватил её талию обеими руками, она положила свои руки на его плечи. Они улыбались друг другу, не переставая смотреть в глаза. ТенТен краснела всё то время, что Итачи на неё смотрел, и старалась не встречаться с ним глазами: устремляла взгляд то куда-то вниз, то на его грудь. Его взгляд сводил её с ума! Он ей нравился, да, но, бывало, заставлял смущаться так, как ничто и никогда. Его же умиляло то, как мило она смущается и старается не смотреть ему в глаза. Его это умиляло, но раздражало: он хотел любоваться красотой её шоколадных глаз, а она в смущении их отводила.       Они кружили в танце минут 5-10. Песня давно закончилась и заиграла другая, не подходящая для подобного танца. Но это их не волновало. Абсолютно. Они всё кружили и кружили, не желая останавливаться, желая только, чтоб это мгновение никогда не заканчивалось.       Итачи вдруг остановился, чуть посерьёзнев, но не убрав улыбку с лица. ТенТен глянула на него, не понимая, что послужило причиной его такого действия. Он шире улыбнулся, увидев вопрос у неё на лице. — Люблю, — ответив таким образом на вопрос, светившийся у неё в глазах, произнёс Итачи.       На самом деле, ни Учиха, ни Такахаши ни разу за два с половиной года с начала их знакомства — или полтора года, если считать от момента их первого поцелуя, — не говорили о своих чувствах друг другу. Наверное, потому что это было и так очевидно, в этом не было никакой необходимости. Совершенно. Они через многое вместе прошли, были на краю жизни и смерти, а людям, испытавшим подобное, лишний раз о чувствах говорить не надо — молчания и нежного взгляда абсолютно достаточно. И, конечно же, секс. Не будь любви, разве он был бы столь страстным? Навряд ли.       Именно поэтому, стоило Итачи сказать это заветное и, в любом случае, немаловажное слово — «Люблю», — как Такахаши заулыбалась, а потом произнесла, усмехаясь: — Ещё б ты не любил! — увидев, как он вскинул бровь, чуть посмеялась и также призналась, не убирая улыбку с лица: — Да-да, я тоже люблю.       Ученица Пятой устроилась на диване, заняв чуть ли не его всего, и дочитывала с интересом книгу. Итачи, пройдя мимо с другой книгой, чмокнул ТенТен в лоб и сел рядом, прежде попросив Такахаши поднять голову. Она привстала, усевшись на диване, он сел, и она улеглась так, что её голова была у него на коленях. В такой вот позе они и продолжили читать каждый свою книгу. Они были в такой позиции какое-то время, может, минут десять или чуточку больше, как вдруг ТенТен встала, прыгнула, крикнув: «Ес!», — и обратила внимание на Учиху, который явно не понял, чему она так обрадовалась, что аж запрыгала от радости. — Я дочитала эту книгу быстрее тебя, — показала ему язык, усмехаясь. Итачи заулыбался, поняв, что для счастья его возлюбленной нужно немногое — лишь прочитать какую-нибудь книгу быстрее него. Разве она не прелесть?       Такахаши была одета в одну из его любимых маек и короткие джинсовые шорты. Даже слишком короткие. Учиха бы наверняка заревновал каждого, кто бросил бы на неё в этих шортах взгляд. ТенТен это знала, а потому, когда они «выходили в свет», их не надевала — нужны ей эти проблемы? Нет, конечно. Но зачем-то же она их купила, верно? Нужно же их хоть где-то носить, в конце-то концов. Вот и носит дома, в привычной обстановке. К тому же, когда Итачи и ТенТен возбуждаются, Учиха — кто знает, как ему это удаётся? — мастерски быстро от них избавляется. Иной раз хочет прямо взять и разорвать, как он сделал это однажды с её кофтой, но понимает, что Такахаши этого ему не простит: эти шорты ей нравились больше, чем та кофта, и она могла бы предположить, что он сделал это из-за того, что ему они немного не по душе, после чего мог произойти маленький, но скандал. Он это понимал, а потому и научился их с неё быстро снимать и, бывало, даже выкидывать куда-нибудь подальше, чтобы она их не нашла и купила себе что-нибудь другое или же надела что-то из того, что у неё уже есть в гардеробе. Но, собственно, что поделать? Она их находила всякий раз, как они улетали в неизвестном обоим направлении.       Этот её прикид, пусть и его слегка раздражал, но всё же, признаться, заводил. Стоит ей пройти как-нибудь перед ним, виляя задницей, как он на неё наброситься, словно хищник на добычу. А она засмеяться, стоит ему наброситься, и ответит на поцелуй, стоит ему прижаться к её губам.       Что касается внешнего вида самого Учихи, то он был в одних шортах. Ну, не считая трусов, конечно же. Привык, вероятно, ходить без верха. Летом, в такую жару, конечно же. И стоит, к примеру, начать Итачи пить молоко из стакана, стоит, к примеру, одной капле молока стечь с его рта по шее и ниже… Уже добыча набрасывается на хищника.       Итачи продолжал усмехаться, наблюдая, как ТенТен кладёт книгу в шкаф, наполненный разными книгами. Она пробегается пальцами и взглядом по книгам, пытаясь найти какую-то одну. — Вот, — сказала она, доставая ту, что искала. — Эта будет той, что я прочту следующей.       Итачи улыбнулся, продолжая следить за её действиями. Она кинула книгу на миниатюрный столик, за которым они обычно пьют чай или кофе. — А теперь, — вновь заговорила, став чуточку более серьёзной, — раз уж ты отвлёкся от своего рассказа и обращаешь на меня внимание, нам нужно поговорить.       Итачи отложил книгу и убрал улыбку с лица, готовый её выслушать. — И о чём же ты хочешь поговорить? — спросил он, заметив, что она пытается собраться, привести мысли в норму. — О прошлом, — обобщив, произнесла. Итачи явно не понял, что она имела в виду, а потому она решила тут же продолжить, не давая ему времени задавать вопросы: — Ты мне, — указала левой рукой на себя, смотря на Итачи и продолжая стоять. Почему-то решила, что в том, чтобы сидеть, сейчас нет необходимости, — мне лично как-то сказал, что никогда и никого не полюбишь. — Учиха нахмурился, пытаясь вспомнить, когда это он такую глупость сморозил. — Помнишь тот день, когда ты застал нас с Рую? Ты, вроде как, неправильно нас понял, я побежала за тобой и старалась всё объяснить: что это он в любви мне признался, что он не виноват и всё такое. В тот момент я спросила тебя, задавая риторический вопрос: «Влюбился, с кем не бывает?» — помнишь, что ты ответил на это? — Итачи, вспомнив, опустил голову. — «Со мной». Ты сказал: «Со мной». И, помимо этого, добавил… Блин, не помню точно, но что-то вроде того, что учитель не полюбит ученицу, а ученица учителя - да. Я тогда ещё не поняла, что конкретно ты имел в виду... — пожала плечами, чуть нахмурившись.       Учиха встал, желая тут же объяснить, почему так поступил, почему сказал то, что, вероятно не следовало говорить, и не желая, чтобы она подозревала его в том, что, говоря ей «люблю», он обманул её. — Я помню тот инцидент, и мне, признаться, стыдно теперь за всё, что я тогда тебе наговорил, — начал он, медленно подходя к ней. - Но, во-первых, про то, что якобы со мной никогда не произойдёт этого, якобы я никогда не любил или никогда не смогу полюбить… — вздохнув, опуская и поднимая свой взгляд на Такахаши. — Я сказал это, грубо говоря, тупо психанув. — ТенТен усмехнулась, услышав такое некрасивое, но ей привычное выражение. Убрала усмешку, вновь став серьёзной и не желая показывать ему, что уже давным давно простила его. Она предполагала, как он может ответить, и долгое время не решалась заговаривать с ним на эту тему, но всё же интерес того, как он выкрутится из этого положение, завладел ей, и она сдалась. — Заревновал тебя, дурак, к нему, поэтому и был с тобой так груб в тот момент, хотя и не хотел признавать… А во-вторых, что касается отношений учитель/ученица, то тут… — вздохнул, направив взгляд куда-то вправо. Подобрав нужные слова, продолжил: — Мы ведь уже не в Корне, забыла? Там, скорее всего, между нами ни о какой связи и речи быть не могло, но теперь мы свободны, подчиняемся в первую очередь самим себе, лишь во вторую — воле Хокаге. Понимаешь? Ты не моя ученица, а я — не твой учитель, — подошёл вплотную, схватил за руки, чуть их сжав, слабо и нежно улыбаясь. В глазах его отражался весь свет и вся та любовь, которая в нём была. И, как правило, читалась искренность. ТенТен понимала, что он не врёт, не тупо оправдывается, а всё, что он говорит, — так оно и есть на самом деле. — И поэтому, — продолжил после минутной паузы, — я имею полное право тебя любить.       Закончив говорить, Итачи схватил Такахаши за подбородок и прильнул к её губам. Отстранившись после долгого и страстного поцелуя, произнёс: — И, кстати говоря, это не всё. — ТенТен аж выпучила глаза, не ожидая, что Итачи что-то добавит, судя по всему, что-то скрывая. — Помнишь того АНБУ, который несколько лет назад отправился с тобой, Неджи и Ли на задание? — ТенТен вопросительно вскинула бровь, продолжая выпучивать глаза. — Предположим… — протянула она, не в силах что-то добавить. — Так вот, — продолжал он. — Этим АНБУ был я. — А, это? — поняла она, придя в норму. — Так я давно подозревала, — настало время удивляться ему. — Ещё когда ты в первый раз надел свою маску, когда мы на миссию с Саем отправлялись, — говорила, кивая. — А сейчас, когда ты об этом заговорил, я сразу догадалась, к чему ты клонишь, — пожала плечами. — Да уж, — усмехнулся, дослушав её рассказ. — Твоя логика гениальна.       ТенТен кивнула, улыбаясь, довольная тем, что поразила его.       В этот момент кто-то неожиданно постучал в их дверь. Парочка обернулась на стук к двери, а после переглянулась. Во взгляде обоих читалось: «Это к тебе?»       Такахаши, медленно и тихо перебираясь через комнату, схватилась за свой меч, который стоял у самого входа. Итачи шёл за ней, схватившись за свою катану, — ту самую, который ТенТен обещала ему наточить и вернуть. Наточила и вернула, а как же? Не всё ж ему пользоваться её оружием.       Ученица Хокаге встала у самой двери, пряча оружие за спину и кладя руку на дверную ручку, собираясь вот-вот открыть дверь. Глянула на Учиху, который спрятался за вешалкой на тот случай, если явился неприятель — к ним не так-то уж и часто заглядывают гости, — то он тут же на него накинется. Они, переглянувшись, кивнули друг другу. ТенТен, резко открыв дверь, застала на пороге Шикамару, который был явно удивлён, увидев её такую серьёзную, где-то даже напряжённую, где-то — напуганную.       Такахаши, узнав старого друга, кинулась в его объятья. Шикамару ответил на объятье и, почувствовав что-то холодное за спиной ТенТен, усмехнулся. — Вы давно славитесь своим гостеприимством, — взяв из рук подруги её меч и рассматривая его, усмехнулся. — С каких пор предусмотрительность пороком стала? — вышел Итачи из своего укрытия, сначала протягивая приятелю руку, а заметим, стоило тому её пожать, обнимая его. Нара быстро успел спохватиться и отдать ТенТен её меч, иначе и рукопожатие, и объятие ему дались бы нелегко. — Проходи, чего встал? — кивая в сторону и радуясь встрече с другом, приглашала внутрь ТенТен. — Ты ещё не видел, какой у нас диван новый! Тебе, как любителю, точно бы понравился… — Нет-нет, в другой раз, — перебив её, начал отнекиваться Нара. — Я всего на пару минут. Мне нужно передать вам весть от Цунаде.       Итачи и ТенТен, вновь переглянувшись, стали серьёзнее. — Что-то случилось в Конохе? — первым спросил Учиха. — Дело даже не в Конохе, — ответил Нара, глянув на друга, — а в Корне.      Такахаши вздрогнула, вновь услышав это проклятое слово — «Корень». Итачи обратил на это внимание, но ничего не сказал. — Дело в том, что, по сведениям АНБУ Конохи, остались несколько, — может, человек десять, — АНБУ Корня, которым, когда они уже поняли, что удача на нашей стороне, удалось смыться, — пояснял он, переводя взгляд с Итачи на ТенТен, с ТенТен — на Итачи. - И, по тем же сведениям, они собирают новых шиноби, которым не нравится политика, которую ведёт Цунаде-сама. — Ты хочешь сказать, — перебила его Такахаши, — что они образовали новый Корень? — Вполне вероятно, — кивнул. — В чём заключается наша миссия? — задал свой вопрос Итачи. — Найти их и… уничтожить. Не оставить никого. — Мы будем действовать одни? — задала ТенТен ещё один вопрос, пришедший ей на ум. — Нет. Вам на помощь вызвались Сай и Мэй. — Такахаши, услышав эти имена, выпучила глаза так же, как и несколько минут назад, когда Учиха заявил, что ему ещё есть, что сказать, когда она думала, что он уже закончил. Только сейчас в её глазах ещё читалась боль и долька зла, иронии, веселья. Ей было и грустно, и весело одновременно. — Что ж, мне пора, — сообщив друзьям всё, что нужно было, собрался уйти. — Увидимся, — сказали они это одновременно, также одновременно обняв его.       Нара отошёл, махая им на прощание — они ему также махали, — и исчез.       Стоило Учихе закрыть дверь, как Такахаши тут же издала неприятный на слух вопль, наполненный болью и ненавистью. Швырнув меч куда подальше, засмеялась. «Она определённо сошла с ума», — глянув на возлюбленную, усмехнулся Итачи. ТенТен к нему повернулась, не убирая улыбку с лица, и сказала, вздохнув: — Ты же знаешь, что я убью их? — Я помогу тебе избавиться от следов преступления, — произнёс, подойдя ближе. — А если будут свидетели? — улыбнувшись шире, предположила, сделав шаг в его сторону. — И их уберём, — усмехнулся, оказавшись совсем близко. — А если Цунаде всё же узнает? — предположила, подняв голову вверх, ближе к его лицу. — И её уберём, — произнёс, наклонив голову ниже, к её лицу. Их губы бы коснулись друг друга, если бы ТенТен только пожелала этого. Итачи мог нагнуться ниже, но Такахаши вновь заговорила, а он не решился её перебивать, впиваясь ей в губы: — А если серьёзно? — спросила она, чувствуя на себе его дыхание. — Постарались бы оправдаться, а потом, так как она нас бы не простила, убежали бы куда-нибудь далеко-далеко и никогда бы не вернулись…       ТенТен аж отстранился, поняв, что Итачи её сейчас поцелует — разговаривать ему надоело. Она бы ответила на поцелуй, ответь он чуточку по-другому… — Ты так сейчас сказал, — заулыбалась, отвечая на вопрос в его глазах, — аж действительно захотелось, чтобы всё так и было, лишь бы итог был такой — мы свалили куда-то и не вернулись!       Учиха улыбнулся мечтам Такахаши и, подойдя ближе, таки поцеловал её. Но тут же сам отстранился, став до жути серьёзным и зачем-то принюхиваясь: — Чувствуешь? — сказал он. — Чем-то пахнет…       ТенТен, как и он, принюхалась, но никак не могла понять, в чём дело.       И вдруг оба они вдруг одновременно вскрикнули: — Суп!       Такахаши тут же побежала спасать суп, который уже давно был готов и сейчас чуть ли не горел на кухне. Итачи же, смеясь над тем, что, скорее всего, есть они сегодня будут что-то другое, вернулся обратно в зал, к своей книге. Он уселся на диван, продолжая улыбаться, и вдруг в голове его предстало примерно следующее: ТенТен вбегает на кухню, а там суп, в прямом смысле, горит; она старается справиться с огнём, вызывает с помощью веера воду и тушит пламя; сдувает ветром неприятный запах горелого и дыма, а потом, психанув, с помощью стихии земли сносит к чертям всю кухню. Итачи даже вслух рассмеялся, представив последний эпизод этой сценки. В реальности всё, конечно же, произошло без уничтоженной кухни, но он продолжал какое-то время улыбаться, думая о подобном исходе развития уже минувших событий.       Вздохнув и вспомнив малоприятный факт, парень сказал, скорее, самому себе, нежели кому-то конкретному: — Чёрт, сегодня понедельник. (ПИШУ КОММЕНТАРИЙ ОТ АВТОРА ЗДЕСЬ, ИБО, ВИДИТЕ ЛИ, В «КОММЕНТАРИЙ К ЧАСТИ» КОЛИЧЕСТВО СИМВОЛОВ ОГРАНИЧЕНО) Вот и подошёл к концу мой макси:) Первый и, думаю и надеюсь, последний хд Не самый большой фанфик, но и не самый маленький, будем реалистами;) Не знаю, слила я конец или нет… Но надеюсь, что нет хд Эпилог вышел больше всех эпилогов всех книг и фанфиков, где я их видела и читала: D Может, кто-то видел и больше, но мне попадались такие обычно, где страница-три, не более. А тут целых 10… В общем, вот. Не знаю, к чему вообще это написала хд Кстати говоря, что касается конца. Не подумайте, я такой человек, для которого конец в книгах, фанфиках и фильмах значит значительно больше, чем начало или середина. Конец — это святое! В последнем предложении — или же в последнем абзаце — должно быть что-то такое прекрасное, красивое и чистое, чтобы, дочитав последнюю главу, быть и счастливым, и грустным одновременно, улыбаться и т.п. Последняя мысль, мне кажется, очень важна. И многим из Вас, дорогие читатели, могло показаться, что фраза, произнесённая Итачи, не была наполнена глубоким смыслом, не была ни светлой, ни прекрасной, ни вообще какой-то необычной, короче говоря. Это лишь кажется на первый взгляд, скажу я Вам! Я специально закончила рассказ с этой фразой, потому что (Я уверена, никто из тех, кто добрался до финала, не помнит) с этой фразы всё и началось;) Ну, не совсем началось, ахаха… Короче говоря, именно эту фразу сказала ТенТен в самой первой главе, выйдя из кабинета Хокаге:D И, кстати говоря, она и сделала тоже самое, что Итачи сделал перед тем, как сказать это хд Таким образом, скажу я Вам, получился такой вот мини-символизм хд Ну, я надеюсь, что он получился:D Хочу поблагодарить всех тех, кто дочитал этот фанфик до конца, кто ставил плюсы, добавлял в сборники, выражал и будет выражать своё мнение в комментариях! Спасибо всем за поддержку и прочее и прочее! Спасибо за то, что остались со мной и дочитали до конца! Надеюсь, я ничем Вас не разочаровала, а если всё же разочаровала, то прошу прощения С: Всего наилучшего, дорогие мои! :)