Слова сплетаются в затейливую нить...

Гроттер казалось, что прежде никогда ещё она не чувствовала себя настолько прекрасно. Она стояла на краешке крыши Башни Привидений, но смотрела вниз не так-то уж и опасливо, скорее спокойно. Казалось, ландшафт, который тянулся вокруг, стремился к какой-то бесконечности, которая постоянно продолжала развиваться и сотворять нечто необыкновенное. Гроттер всматривалась в деревья, которые находились так далеко, что нельзя было дотянуться до них. Может быть, это великолепие никто и никогда не сможет повторить – она знала это, она предчувствовала, но не могла отказать себе в удовольствии просто так протянуть руку и пожелать прикоснуться, просто оказаться слишком близко к тому великолепию, за которым она наблюдала. Всё было ещё поразительно зелёным, и это огромное количество всевозможных красок в природе просто давило на голову, заставляя содрогаться от осознания того, что сам являешься частью всего этого, неотъемлемой и очень важной. Она ждала того момента, когда вновь сможет полетать – но поскольку без Бейбарсова это было опасно, то сдерживалась. Иначе никак. Глеб сегодня немного задерживался, может быть, что-то случилось, а может, она на самом деле пришла первой. Таня могла насладиться тишиной. Она присела на бортик крыши, вдыхая приятный, свежий воздух, и свесила ноги туда, в пустоту, глядя вниз. Она уже не боялась высоты, потому что этот страх казался совершенно неуместным, да и умения летать практически вернулись, но разве именно в том сейчас была вся суть, чтобы умения возвращать? Нет! На самом деле больше всего Гроттер почему-то хотелось наладить контакт с этим миром, вот только она всё больше и больше разрушала дружественные связи собственного прошлого. Новые завести не получалось – единственным человеком, который уделял ей настолько много внимания, был Бейбарсов. Она даже не успела понять, когда настолько сильно привязалась к Глебу, когда он уже успел стать достаточно важным звеном её жизни. Может быть, это было не так уж важно пока что, но… Но?! Сегодня ни Ягун, ни Валялкин после вчерашнего разговора не желали к ней подходить, и Таня насладилась свободой сполна. Теперь, запрокинув голову, она рассматривала мелкие звёзды и улыбалась сама себе под нос, мечтая достать их рукой. О, ей хотелось бы сейчас туда, но у неё не было такой возможности, даже приблизительно не было. Почему всё именно так? Рыжеволосая потеряла покой уже достаточно давно, но не могла продемонстрировать подобное ощущение людям, потому что это было бы очень опасно. Конечно же, она вынуждена подыгрывать себе-прошлой, потому что иначе ничего не получится. Но люди меняются! Из двух Татьян Гроттер получилась одна, но совершенно не такая, как две предыдущие, а неизвестная и совершенно новая. В ней чувствовалось слишком много духа сопротивления, чтобы это можно было назвать нормальным. Как ни крути, но Таня потерялась и теперь не могла найти саму себя в бесконечных попытках столкнуться с реальностью. Но у неё не оставалось выбора. Именно поэтому сейчас Гроттер отчаянно пыталась рассмотреть как можно больше звёзд – единственное, что спасало её от бесконечной грусти в часы одиночества, так это созерцание чего-либо. Но, возможно, следовало наслаждаться этим не так уж и увлечённо – Таня едва ли не свалилась вниз, когда кто-то подошёл ближе. Бейбарсов успел поймать её в последнее мгновение, притянул к себе, не позволяя больше упасть. - Извини, опоздал, - он улыбнулся. - Почему? – требовательно спросила Таня. Это вообще-то должно было оказаться тренировкой, и она прекрасно понимала, что не обязана сейчас обнимать некромага. Но хотелось. Она не слишком-то и непоследовательно ненавидела Гулеба, но тут и сейчас это чувство усиливалось. Гроттер не понимала причин своего негодования, но ей казалось, будто бы она кипит от злости из-за одного опоздания. Впрочем, теперь Тане показалось, что только по той причине, что она на самом деле его ждала. Может быть, не следовало этого делать, может быть, правильнее было бы просто навеки забыть о том, что существует такой человек, как Глеб Бейбарсов, а у неё банально не получалось совершить подобное. Сколько б она ни сражалась со своими чувствами, которых не должно было существовать в природе вообще. - Просто полетаем, - внезапно предложила Гроттер, не услышав даже объяснения Бейбарсова. Скорее всего, он даже не успел ничего сказать. Просто решил, что лучше уж промолчать, чем позволить ей возмущаться. Правильно решил. Таня испытывала определённую радость из-за того, что могла манипулировать этим человеком. Могла!.. У неё действительно получалось руководить им именно так, как хотелось – удивительно, но очень часто всё это было достаточно успешным и логичным, и Таня даже успокаивала себя саму. Она уже давно перестала переживать, что её раскроют. Это бессмысленно. Всё случится тогда, когда должно случиться – и Таня смирилась с этой мыслью, но не могла просто так отказаться от великолепного полёта, который словно нёс её куда-то на непобедимых крыльях. Она летела. Завеса рухнула окончательно, Таня поняла это только сейчас, но не смогла сдержать радостного восклицания. Всё прошло. Было, впрочем, то, чего она совершенно не помнила, но если дело касалось полётов, то Гроттер могла быть уверенной в собственных знаниях. Воспоминания бились в стену. Медленно. Постоянно. Гроттер чувствовала, что что-то рванулось на неё, а после наконец-то ощутила себя более цельным человеком. Образы рвались к ней, прыгали перед глазами и то и дело мелькали с поразительной скоростью, не оставляя ничего из реальности, во что следовало бы верить, а она просто не могла больше сопротивляться. Яркие. Они были солнечными и счастливыми. Такого счастья Танья никогда не испытывала нигде, кроме этого мира, и поразительным оказалось уже то, что она должна была до этого стремиться его разрушить. Гроттер чувствовала, что мысли постепенно перетекают из чужого сознания в её, постоянно окутывали её, невероятными взрывами постоянно преследовали и то и дело останавливали за несколько сантиметров от конца. Всё вокруг слилось в один-единственный поток, и она наконец-то поняла, что именно значит для человека быть цельным. Она громко хохотала, запрокинув голову назад, улыбалась пустоте и чувствовала, что её разрывает на мелкие кусочки. Прошлое осталось совсем-совсем незначительным, и можно было не переживать относительно него – Таня знала об этом и громко смеялась, позволяя себе всё новые и новые вольности. Может быть, ей потому так хорошо? Рыжеволосая хохотала, чувствуя, как ветер срывал её с контрабаса, швырял то туда, то сюда, но ничего не могла с собой поделать. Она выполняла мгновенные перевертоны, и какие-то частички её души окончательно открывались ей самой в этом страшном полёте. Девушка не смотрела даже на Бейбарсова, понимая, что на самом деле он действительно постоянно рядом. Если будет нужно, он обязательно её подстрахует – и Таня чувствовала, что способна позволить стихии терзать себя настолько, насколько только оной будет угодно, расслабиться и смириться. Она шумно дышала, запрокинув голову назад, беспорядочно махала смычком, не обращала внимания на Феофила. Тот молчал. Его уверенность, казалось, окончательно разорвалась на кусочки, вместе с разговорами, и Тане так было спокойно. Она почувствовала, что впервые за последнее время действительно была Татьяной Гротттер. Не подобием. Не Таньей. Она была сама собой и наслаждалась этим просто невообразимо, чувствуя, как воздух спокойно протекал мимо неё. Оторвалась. И была одинока и в тот же момент не совсем – потому что чувствовала на своей спине слишком пристальный взгляд некромага. И слишком недоверчивый.