Черта

Очередная охота. Какой-то вампир в лесной чаще повадился воровать девушек из городка неподалеку. Импала мчит по ночной дороге, мимо проносятся деревья, иногда заплутавшие путешественники, ловящие попутку. Дин, как всегда, за рулем, Сэм сидит рядом, оба сосредоточенно смотрят на дорогу и молчат. Вроде бы все как обычно, все так, как было и будет еще не раз, если судьба позволит, однако напряжение, повисшее между этими двумя, кажется, можно трогать руками. Это несложно заметить, если присмотреться к чересчур безэмоциональному лицу Дина и слишком сильно сжатым кулакам Сэма, лежащим на коленях. Если же не присматриваться, то можно подумать, что каждый из братьев просто думает о чем-то своем, однако на самом же деле оба думают об одном и том же, а именно - о том, что произошло между ними парой часов ранее. - Дин, я не могу так больше, скажи хоть слово! - Не выдерживает Сэм наконец, и поворачивает голову к Дину, который, кажется, вообще не замечает его присутствия рядом с собой. - Если это из-за того, что я... - Младший из двух братьев не успевает договорить, причиной становится резкий удар о дверь машины, когда Дин ни с того ни с сего сворачивает на обочину дороги. Когда машина останавливается, некоторое время старший Винчестер просто сидит на водительском сидении, успокаиваясь, возможно, или же ожидая, пока Сэм придет в себя, а после выходит из машины, чтобы обойти её и усесться на капот. У Сэма из носа течет кровь, но он не обращает внимания на это, его губы плотно сжаты от ярости, глаза начинают темнеть, демоническая кровь дает знать о себе... Он выходит из машины чуть погодя и буквально подлетает к старшему брату. - Да что с тобой, Дин?! Почему ты всегда так упорно бежишь от своих проблем?!! Я устал от всего этого, я устал от своих чувств, не мучай меня и дальше! - Орет он на брата, который с каждым сказанным Сэмом словом свирепеет. - Я поцеловал тебя, потому что меня все это достало, потому что я люблю тебя, Дин, совсем не по-братски! - Продолжает младший Винчестер свою истерику. Истерику, которая прекращается со звонкой пощечиной. Дин почти рычит от ярости, то ли на себя, то ли на несдержанного брата перед ним. Сэм же ошарашенно таращится на него, не ожидавший такого от брата, тем не менее вскоре приходит в себя. Щека горит, но его это совсем не волнует... Больше всего его сейчас волнует поведение старшего брата и то знакомое уже и до жути неприятное чувство обреченности внутри. Он уже понимает, что совершил еще одну страшную ошибку в своей жизни. Дин нервно облизывает губы, что вмиг приковывает к ним безумный взгляд Сэма. - Сэм... - Старшему охотнику тяжело говорить.Пусть он минуту назад готов был просто рычать от ярости, теперь в его голосе слабость. Его младший брат сейчас перед ним такой открытый, такой измученный... - Сэм, так не должно быть... - Он старается быть осторожным, чтобы не причинить боли этому человеку. Всю свою жизнь Дин думал, что сможет защитить Сэма от чего угодно, а от себя так и не смог. Следовало бы раньше догадаться об этом, тогда, когда было не так поздно... - Это неправильно, понимаешь? - Его взгляд как всегда тверд, но в нем видна эта слабость, видно сомнение. Вся эта ситуация не была бы так для них опасна, если бы Дин мог быть уверен в том, что сам ничего к брату не чувствует. - Неправильно то, что по ночам мы охотимся на всяких тварей вместо того, чтобы как и миллионы обычных людей, спать в объятиях своих жен, Дин... Неправильно то, что мы с тобой являемся сосудами двух величайших архангелов по какой-то прихоти небесной канцелярии, понимаешь? А это - самое правильное, что только может быть в нашей жизни! - Снова начинает Сэм, распаляясь. Всегда с ним так бывает: если он начинает истерику, то этот процесс уже не остановить. Из его носа к губам алой струйкой течет кровь, и Дин опять будто бы и не слышит того, что говорит брат. Он только медленно поддевает тремя пальцами подбородок Сэма, который тут же затихает, и некоторое время смотрит ему в глаза, а после немного качает головой и большим пальцем руки пытается стереть кровь с губ брата, лишь размазывая. - Сэм.. Просто давай поедем и убьем эту тварь, а поговорим о том, что произошло, после... - Обессиленно шепчет он через некоторое время, потому как нет сил больше смотреть на такого Сэма. Младший Винчестер с непониманием смотрит в глаза брата, а после опять с какой-то ребяческой яростью отскакивает от него. И столько в его взгляде непонимания, что в мозгу у Дина болью бьется мысль о том, что он опять сделал что-то не так. - Нет, Дин. Если не сейчас - то никогда. Я устал от этого, и если ты не хочешь принимать меня с тем, что случилось, то я уйду. - Почти шипит он, а после выхватывает сумку из багажника импалы и, еще раз метнув обиженный и даже немного разочарованный взгляд в сторону старшего брата, разворачивается и делает пару шагов по дороге туда, откуда они приехали. Но ему не дают пройти дальше. Его припечатывают к машине сильные руки старшего охотника, а тяжелый взгляд изумрудных глаз впивается в его собственные глаза. Дин кипит изнутри, и нет уже никакой усталости в его взгляде, лишь бесконечная боль и невероятная злость на него, Сэма. Становится совестно за свою детскую выходку, но Сэм не был бы собой, если бы не упрямился даже сейчас, когда ясно, что это абсолютно бесполезно и совершенно глупо. Такой рациональный, спокойный и расчетливый обычно, в такие секунды он становится похож на огромного ребенка с неуравновешенной психикой. - Если не сейчас – то никогда. Самое правильное, что может быть в нашей жизни. Да ты хоть представляешь, что ты говоришь?! – Дин срывается, орет на Сэма, и его тяжелый кулак обрушивается на крышу его любимой машины, что повергает младшего охотника в шок сильнее, чем крик брата. – Я хватаюсь за эту чертову нормальность, за эту мораль всю свою жизнь, Сэм! Потому что если я не буду этого делать, то самая последняя тварь в этой вселенной не сможет заставить меня идти убивать вампиров, оборотней, ведьм и прочий сброд. Если я потеряю эту правильность, этот последний островок под ногами среди океана безумия, которое творится вокруг нас, я не смогу делать то, что обязан.. Так за что ты меня ненавидишь, что так отчаянно пытаешься лишить меня того, что не позволяет мне сойти с ума? – с каждой фразой его голос становится все тише, а под конец он уже сам почти висит на Сэме, прижимая его к машине и утыкаясь ему в плечо. Сжимает рукав старой куртки, с силой пальцами сдавливая руку. Но никакая физическая боль не покажет этому щенку, что творится у него в груди. Молчание повисает между ними, пока Дин хрипло дышит в попытках сдержать отчаяние, рвущееся наружу слезами. – Ты сволочь, Сэм. Эгоистичный ребенок. Тот факт, что ты любишь кого-то, пусть даже и меня, не дает тебе права рушить мою жизнь. – Выдыхает он куда-то Сэму в плечо. И после, снова поднимая голову, чтобы заглянуть брату в глаза, совсем тихо добавляет: - Пусть и я виновен в том, что могу ответить тебе взаимностью. – А после этого горячий поцелуй, такой желанный некогда, и настолько смешанный с их общей болью сейчас, застает Сэма, убитого осознанием своей собственной вины, врасплох. Потому что после такой речи Дин просто не имеет права кинуться в омут с головой. Когда поставил Сэма на место, когда надавал ему таких отрезвляющих оплеух – ни малейшего права не имеет обречь их двух снова на это беспамятное безумие. И, как бывает достаточно редко, оказывается нестерпимо прав, потому что черта, которая могла отделить их от новой крайности этого сумасшествия, уже пройдена. А без их любви им теперь будет не выжить. - Я ненавижу тебя, - через некоторое время тихо произносит Дин, отрываясь от раскрасневшихся губ Сэма, прерывая глубокий, чувственный поцелуй такой противоречивой фразой. И Сэм улыбается, вглядываясь в заволоченные мутной пеленой, почти пьяные глаза брата. Потому что никакая мораль и принципы в мире не дадут человеку смысла для жизни большего, чем любовь. Сэм собирается что-то ответить брату, но Дин совершенно по-хамски не дает ему сделать этого, затыкая его новым, жарким и пронизанным страстью поцелуем. И это единственное, что для них всегда будет самым правильным и самым нужным.