Лучшая награда

— Капитан. Вы чего? — Ник протестующе уперся руками в грудь, обтянутую чёрным парадным кителем, и попытался отстраниться, да хоть чуть отжаться от этой махины, что так неожиданно заключила его в свои объятия, уткнулась носом за ухо и поцеловала в ямочку под челюстью, рассылая рой мурашей по нервным окончаниям. Ник возмущенно подергал бедрами, стараясь стряхнуть руки, которые на них обосновались. Те сместились и усилили свой стратегический захват, крепко сжав ягодицы, заставляя Ника охнуть и выгнуться навстречу мучителю, привстав на носки начищенных до блеска ботинок. По животу, скребанув по пуговице рубашки, прошлась пряжка капитанского ремня и… да, Ник в полной мере ощутил серьезность настроя Ренарда сквозь слои разделявшей их ткани. — Шон?! Что на тебя… — он погладил напряженные плечи, запустил пальцы в волосы склонённой головы, — нашло-о-о-ох… — его прервали укусом за мочку уха, потерли сквозь хлопок и без того напряженные чувствительные соски и, полностью игнорируя вопросы, оставили постоять на подгибающихся ногах в свете слепящих софитов. Пока Ник ошарашено обводил взглядом ряды пустых кресел, собираясь с мыслями, Ренард молча и быстро расстегивал свой китель. Управившись, подтянул Ника назад к себе за пояс, щелкнул пряжкой его ремня, штаны поехали к коленям, а рассудок и того дальше. Лишая шанса протестовать, властный рот накрыл губы, внутрь проник язык, погладил нёбо, толкнулся глубже, заставляя Ника увлечённо ловить и посасывать влажного хама. Боже, что они делают? Где они это делают! Пятерня на пояснице Ника скользнула ниже, под резинку трусов. События развивались пугающе стремительно. Его сейчас… Прямо вот так посреди сцены в церемониальном зале мэрии Портленда, в который в любую секунду войдут напомаженные коллеги и высшие чины города! Сердце прыгнуло под дых, адреналин потёк по венам, одновременно будоража и сковывая, низ живота скрутило. Ник рефлекторно дернулся, сводя колени, но только зажал сильнее бедро, которое обосновалось между ними. Воздух густел, наполняя жаром лёгкие, выбивая испарину и румянец из кожи. Подергивая нервы, в отдалении бубнили голоса, а у Ника бескомпромиссно и предательски стоял. — Шон, давай хотя бы за кулисы? — вышло сипло и обречённо. В ответ ему на губы неделикатно легли пальцы, откровенно намекая, чем следует занять рот. Он и занялся, обхватил их, со всем тщанием облизал, а, выпуская, прикусил за фаланги, придерживая и ловя взгляд капитана. Может Ренард под каким воздействием? Глаза были темные от желания, но разум и жёсткость не покидали их, только страсть сильнее заострила и без того хищные черты лица. Определённо капитан совершенно точно понимал, что сейчас делает. Оставалось снять с себя всю ответственность за происходящее и довериться ему. Ренард подхватил его под лопатки и колени, прямо так — со спущенными штанами и бельем на уровне щиколоток и ботинок — и отнёс вглубь сцены к одному из стульев у трибуны. Сидеть полуголым, боком на колючих форменных брюках, зажимая руку капитана между бёдер, с его пальцами в заднице было… охренительно. Ник ёрзал, хватал ртом воздух, цеплялся за плечи, волосы Ренарда, мял в кулаках его рубашку, галстук, шипел и извивался. Свалился бы, но Ренард обнимал за спину, удерживая на себе. Ладонь под рубашкой поглаживала ребра, а длинные пальцы теребили пуговку соска, добавляя остроты ощущениям. Выгибаясь назад и тихонько постанывая, Ник оглянулся в зал, его взгляд заметался от тени к тени, выискивая движение в рядах, но согнутые внутри пальцы умело нажали на нужную точку, заставили громко всхлипнуть и вернуть внимание партнёру мстительным поцелуем-полуукусом. Ренард насмешливо ухмыльнулся ему в губы, напоследок развел в Нике пальцы и отпустил на пол между своих ног постоять, всё так же стреноженного брюками. Пока он искал презерватив во внутреннем кармане распахнутого кителя, доставал серебристый квадратик и рвал упаковку, Ник тоже нашёл себе занятие. Решительно взялся за высвобождение члена Ренарда из брюк. Млея от бархатистой горячей тяжести в руках, припал губами к головке, обвёл языком, вобрал поглубже, погладил ладонями длиннющие ноги. Мышцы под материей сократились, и его капитан вздрогнул всем телом в ответ на ласку. Было жаль отрываться от этого занятия, но его настойчиво потянули за пряди волос. Ник заворожено проследил как тонкий латекс, пахнущий конфетой, раскатался по налитой рельефной плоти, рот ещё больше наполнился слюной, но его вздернули вверх и вернули на колени, на этот раз спиной к вздымающейся груди. Капитан подхватил его под бедра и медленно опустил на себя. Ник закусил губу и задержал дыхание, переживая дурманящее чувство растянутости, наполненности и того рода беззащитности, которым наслаждаться он мог только с ним — с его Шоном. Полностью опустился на член, вбирая его в себя, много, глубоко и… только так. На пределе терпения мир становился чертовски простым и ясным. Скрип несчастного стула под двойной тяжестью, жесткая лобковая поросль под ягодицами, холодная бляха ремня, впивающиеся в поясницу пуговицы, запах страсти и хриплое дыхание Шона за плечом, и больше ничего. Ник закинул за голову руки, обнял за шею и, изогнувшись, прижался губами к губам, чтобы наконец выдохнуть долгий протяжный стон боли и удовольствия, разделить его на двоих. Его подкинуло выше, и он сжался, снова полёт вниз, вверх… тугим терпким скольжением по члену, отслеживая каждую венку и жилку своим сбитым дыханием и всхлипами. Изнутри росло, разгоралось удовольствие, затмевая болезненные ощущения, вплетаясь в них, будило голод. Удерживая Ника навесу, Ренард двигался глубоко, размеренно, без устали. А Нику открывался потрясающий вид на партер. Его в форме, со спущенными штанами в свете софитов на сцене трахает собственный шеф. Стыдно и ослепительно хорошо, и если сейчас ворвётся толпа благодарных зрителей, он даже не подумает соскочить с этого безумства. Ренард двигался в Нике всё быстрее, пружина нарастающего удовольствия закручивалась туже. Он уже мало что соображал, когда капитан прижал его, накрыл рукой и в пару движений довел до исступления. Ник орал в милосердно затыкающую его рот ладонь, выплескивался в подставленный кулак и плыл, его сжимающееся в спазмах отверстие продолжали терзать глубоким проникновением, не обращая внимания на полуобморочное состояние и безвольно висящие плетьми конечности. Тряхнуло вместе со стулом, и низкий рычащий стон оповестил, что Ренард тоже дошёл до кульминации. Ник получил поцелуй в скулу, и наконец за всё это время услышал голос шефа: — Умница. Не спать. Бегом одеваться, у нас три минуты. Ну не гад? На официальной части награждения Лучшего полицейского года Ник часто одергивал помятый мундир и смущённо алел. Мэр в речи даже отметил, что сотрудники Ренарда не только имеют лучшие показатели раскрываемости, но и чудесное свойство не зазнаваться. Капитан, застёгнутый на все пуговицы безукоризненного кителя, довольно и гордо улыбался.