Восставший из пепла

После того, как его тело наконец освободили из проклятого сосуда и дали сделать настоящий глоток воздуха, а не жалкое его подобие, иллюзионист понял, что теперь он уже полностью свободен. Пусть тело после стольких лет томления в безвольной заперти не хотело слушаться также хорошо, как раньше, и каждый шаг болью отдавался разрядом, проходящий через все каналы, но теперь Вендиче была уже позади, а значит никто не мог воспротивиться и помешать его дальнейшим планам. Каждый новый вздох пьянил рассудок не хуже дорого алкоголя, заставляя сохранять на бледном лице победную усмешку, хотя все только начиналось, но в своем выигрыше иллюзионист заранее был уже уверен, только этот смех, настолько похожий на его, слишком резко отрезвлял рассудок. Иллюзионист не знал, откуда он идет, ведь его обладатель уже не в их мире, а потому оставалось все только ссылать на резкую перемену обстановки, самостоятельно подкидывающую лишние восприятие одно за другим. Однако шел час за часом, быстро сменялись сутки, а свое тело Хранитель Тумана по-прежнему не мог полностью контролировать, словно вторая часть принадлежала вовсе не ему, а кому-то другому. Попытка заставить шевелиться указательный палец оканчивалась провалом, добавляя лишь только боль по контролируемой части, от чего губы плотно сжимались, а навязчивый смех лишь сильнее играл в голове. Чувствовать себя беспомощным, после того, как буквально оказался на вершине, является слишком большим ударом для самолюбия. Иллюзионист усмехается про себя, но на лице это тоже отображается. Действия не его, что заставляет засмеяться вслух, однако вместо привычного смеха опять проскакивает чужое вмешательство. Иллюзионист чувствует слабость, а уверенность в том, что вторая часть тела уже не является его росла с каждой секундой. Более того, казалось, что кто-то высасывает все жизненные соки из первой, стараясь тем самым поглотить его целиком и полностью. -Может покажешься уже, - каждое слово, каждая буква дается с трудом. Голос слишком хриплый и слабый, будто он уже стоит на последней гране и готовиться упасть вниз туда, откуда нет возврата, как бы не старался. Опять в голове гул и смех, но ответа нет, что заставляет сжать зубы, чтобы не высказать лишних слов и не потратить последние силы. Слишком непривычно для того, кто заставлял оказываться людей в таком состоянии, очутиться в нем самом же, возможно, не имея шанса выкарабкаться. -Забавная ситуация, не находишь, Мукуро-кун? – губы, для него, словно онемели, и с них уже слетают чужие слова, но только голосом, принадлежащем ему. В мыслях рой фраз, которыми можно ответить, но чужое преобладание над телом не позволяет сделать это. Резкая боль пронзает тело, заставляя тем самым невольно прогнуться вперед в области спины. Он чувствует привкус металла во рту, а в следующую секунду кровь начинает медленно струйками сочиться наружу, преодолевая преграду под названием губы. -Не следует быть таким грубым, - в голосе прямая насмешка, а он не может ничего сделать, даже ответить. Да что сделать, кажется, что постепенно начинается перекрываться доступ к кислороду, заставляя легкие потихоньку сгорать от неведомого пламени, которое иллюзионист не в силах потушить. Ситуация до боли напоминает ту, когда он был еще ребенком и вот в таком положение находился на только что использованном операционным столе, но тогда иллюзионист хотя бы знал, что собственное тело принадлежит ему самому, а не кому-то другому. Это терзало разум больше всего, показывая не на собственничество, а просто на обычное человеческое желание вернуть то, когда все было гораздо лучше. -Хотя знаешь, Мукуро-кун, я предложу тебе сделку, - сначала из его тело исходит практически прозрачный пар, превращающийся в смутное очертание, принимающие знакомые черты. Хранитель Тумана знает досконально все условия, а также, к чему они приведут, но надо время, которое у него нет. Чужая рука ложится туда, где под несколькими сантиметрами должно находиться сердце. Вместо последовательных быстрых ударов, следуют осторожные уколы боли, не дающие умереть, но показывающие, что все может закончиться в любую секунду. Иллюзионист не может ни ответить, ни хотя бы кивнуть, однако ничего этого и не надо, так как в следующих секундах в светло-синих глазах появляется показатель победы, находящийся в них и до этого, но не настолько ярко. -Я рад, Мукуро-кун, что мы друг друга поняли, - тело освобождается от чужого воздействие и он уже чувствует, как его тело прижимает к немного твердой поверхность тело того, с кем заключен пожизненный контракт о повиновении. Силы потихоньку возвращаются к их обладателю и вот на лице вновь непроникновенная маска нахальства. Кто бы мог подумать, что тот, кто умер у него на глазах, восстанет из пепла.