Письмо

Алиса, сказку детских дней храни до седины В том тайнике, где ты хранишь младенческие сны Как странник бережет цветок далекой стороны.

Привет. Что не пишешь? Я скучаю. У тебя нет моего адреса? Я обидела тебя чем-то? Может, ты просто не знаешь, о чем мне писать? Я хожу по нашим местам. Сад зарос, аллеи опустели. Яркие, красные крыши пагод потускнели, и наших следов давным-давно нет на влажном песке. Лишь белая полоса в блеклом небе - след от наших воздушных замков - белеет на небе. Они сорвались с привязи, взмыли вверх... Я отвязала их. Вчера сидела на закате и смотрела, как наши мечты уплывают по алому небу, растворяясь в нем. Помнишь их? Мы мечтали встретиться. Ты говорила мне, как случайно заметишь меня в толпе, закричишь и обнимешь посреди улицы. Я улыбалась, думая, что это слишком открыто, что я никогда не буду так делать на людях... Но я была бы безумно счастлива, если бы ты так поступила. Мы побывали в десятке стран, не выходя из комнат. Ночью, грея дыханием замерзшие пальцы, мы, кутаясь в одеяла, писали друг другу и смеялись. Ты прятала светящийся экран нетбука от родителей. Я забивала на экзамены, работы, домашние дела, подпирала уставшую голову рукой и - писала, лишь бы выкроить минутку для разговора с тобой. Помнишь, как мы хотели жить вместе? Ты говорила мне о большом доме на берегу озера. Я представляла себе съемную квартирку, старую, крохотную. Ты придумала нам этот мир, этот дом и населила его нашими фантомами. Я жалела, что у тебя аллергия на кошек. Мы подбадривали друг друга, рассказывали самые глупые вещи о нас самих. Я могла сказать одно лишь слово - и ты бы рассмеялась, потому что это было наше слово. Мы бы могли написать книги друг о друге - но не делали этого, потому что не видели смысла. Куда все это делось? Растаяло, как туман; уплыло, унесенное течением реки? Где ты, почему ты мне не пишешь - забыла адрес, помнишь обиды?.. Нет. Просто ты выросла. Теперь ты, наверное, куришь, хмуришься ночами, сидя за конспектами, убираешь со лба привычным движением непослушные прядки. А ногти ухоженные, с маникюром... Ты говоришь с подружками о "своем", который опять ушел в бар. У тебя взрослые проблемы и взрослые мысли - в них нет места для меня. Пожалуйста, скажи, что это не так. Что ты все та же моя маленькая девочка. Просто заблудилась. Утешь меня!.. Почему, почему я не могу выкорчевать людей из своей памяти? Вырвать с корнем, выполоть, как сорняк, как они вырвали меня? Наш сад опустел, в нем нет больше гомона людей, которых знаем только мы - которых выдумали мы. В царстве вечного, детского, счастливого лета наступила осень: цветы завяли, небо заволокло тучами, а в красивый пруд с японскими карпами падают не лепестки сакуры, а желто-бурые листья. Когда я смотрю с мостика на эту серую, в рыжих пятнах рябь, мне хочется туда прыгнуть. Мне больно, милая. Я не могу больше ждать тебя, я слабая. Я чувствую скованность, боль во всем теле - я превращаюсь в птицу. Скоро я улечу, воспарю в небе, как ранее - наши замки; я буду летать долго, очень долго, подставляя ветру лицо и забывая вместе с ним все обиды и горести; я вернусь с новыми силами... А пока - письмо, аккуратно сложенное, четыре раза переписанное. Положенное на качели, придавленное камнем от промозглого осеннего ветра. Но что такое - письмо? Я не сказала и половины того, чего хотела сказать. Все получилось скомканно, скупо, серо - совсем не так, как я хотела. Поникли трепещущие цветы вдохновения, и мне неоткуда черпать силы на красивые слова. Надеюсь, ты все же прочтешь его. Вдруг - лелею веру - тебе приснится сон, или ты увидишь кого-то похожего на меня на улице, или найдешь свои детские, неуверенные рисунки в шкафу - старые, забытые, посвященные мне? Вдруг ты вспомнишь. Откроешь скрипящие, давно не смазанные ворота, пройдешь по старой аллее. Придешь сюда. Наш апельсиновый сад покроет снегом, и ветви вишни будут биться о черепичные крыши... Найди меня, милая. Найди меня, где бы я ни была. Дай мне знать, что ты меня не забыла. Я не могу вырвать тебя из сердца. Я всегда буду ждать тебя тут, в нашем странном, детском мире. Я надеюсь, за этой зимой последует новое лето. Всегда твоя, Алан.