Eat you alive

Девки ползали по грязи, Потеряли что-то там? Да не хватит вам фантазий, Чтоб представить сей бедлам. Вдруг откуда ни возьмися, Словно он водораздел, Из той лужи появился Чумазойд и вдруг запел. Его звали Рихард Круспе, Он известный гитарист. Взяв аккорд весьма искусно, Заиграл как металлист. Бабы рты пооткрывали, И желаньем загорясь, На него любя взирали, Не скрывая свою страсть. Он долбил по струнам споро, Дергал ножкой песне в такт, Потонули девки скоро, Не помог им их вожак. Следом лужа забурлила (Рихард ухом не повел), Еще трех на свет явила, Прямо целый мюзик-холл. И такое завертелось – Все лабают, Рих поет. Барабанит Джои смело, Круспе жару задает. В этой луже, как на сцене, Рихард бог и господин. Он суров, красив, надменен И накачанный в груди. Похудевший, посвежевший, Лик как попка у дитя. Правда, мимики чуть меньше – Еле сводит челюстя. Но зато он сам подвижный, Ручкой машет взад-вперед, И танцует он припрыжку, Сексуальность так и прет. В стороне сидевший нигга, Предводитель тех девиц, Вдруг не выдержал и мигом Побежал искать сестриц. Они с Рихардом сцепились, Выясняя, чья же грязь. Лбом ко лбу они сходились, Друг на друга матерясь. Негр тряс немытой гривой, Весь кривлялся, прочил крах. Круспе фыркал лишь брезгливо, Ведь ему неведом страх. Надоело негру спорить, Щелкнул пальцами на раз. Засосало в грязь с позором Группу, словно в унитаз. Рихард крайне разозлился, Но, обняв гитары гриф, Песню все ж допел и скрылся, Пальцем в небо погрозив. Нигга, радостный в затишье, Скрылся в поле без помех. Еще долго было слышно Над той лужей рихин смех.