То, что я люблю в нём

Раз. У тебя шершавые мозолистые руки, привыкшие, пожалуй, только к резиновой поверхности баскетбольного мяча, и, даже несмотря на явную грубость мужских ладоней, тонкие и слегка бледноватые пальцы, как в противовес всему, что окружает жизнь баскетболиста. Но ты каждый раз приходишь на тренировку, словно в первый раз, с радостью хватая предмет тайного фетиша и с гордым хмыком запуская его в корзину, даже не двигаясь с места. Это завораживает. Стук мяча о паркетный пол. Шорох сетки. - Понятно? – громкий голос Аомине огласил спортзал. Куроко поспешил за отлетевшим мячом, но, не сумев затормозить, споткнулся, падая на живот. - Больно. Дайки тяжело вздохнул, направляясь к другу. - Всё-таки ты немного, - ухмыльнулся он, приседая рядом с распластанной «Тенью», - совсем капельку, но неопытный. Большая загорелая ладонь появилась в поле зрения юного игрока, и Тетсуя аккуратно оперся на неё, вздрагивая. Тёплая, нежная… знакомая чуть ли не до последней складки. - Тетсу, ты чего? – форвард удивлённо сжал бледную миниатюрную руку в своей, но парнишка незаметно выудил её, пряча смущённый взгляд под чёлкой. - Ничего, - лёгкая улыбка на бледных губах, - продолжим? Два. У тебя накачанное стройное тело цвета тёмного шоколада, разбавленного толикой молока, который я полюбил с недавнего времени, столь прекрасно подходящее под тёмно-синие, как бушующее море, волосы. Ты невероятно красив. И каждый раз, находясь с тобой в одной раздевалке и наблюдая за тонкими пальцами, стягивающими влажную от пота футболку, я зависаю, не в силах оторвать пристального взгляда всё то время, пока ты не скрываешься в душе. Это притягивает. - Запарили! – прорычал Дайки, приглаживая влажные волосы дрожащей рукой. – Да Акаши - садист, а не капитан! Тетсу улыбнулся, но предпочтительно промолчал, покорно следуя за другом в раздевалку. В помещении было пусто, лишь из душа раздавались голоса остальных членов команды, и Дайки поспешил переодеться, пока остальные не вышли и не начали хвалить превосходную игру. - Тетсу, ты в душ пойдёшь? – пальцы подхватили низ футболки и потянули к верху, стягивая с потного тела. Распасовщик молчал, и Аомине, бросив ненужный элемент одежды в шкаф, заинтересованно обернулся, чтобы заметить мелькнувшее в дверях раскрасневшееся лицо. Три. У тебя точёные губы, которые хочется только целовать, дарить наслаждение и улыбки. Хотя, ты и сам часто улыбаешься, перехватывая очередной мой пас, явно направленный только в твои руки. Твоя улыбка бесподобна, как и всё, что ты вытворяешь на площадке. Ты знал, что ты просто невероятен? Я, кажется, уже говорил это. Хотя мысли вылетают из головы сразу же, едва твой кулак соприкасается с моим, делясь родным теплом. Это околдовывает. - Победа Тейко со счётом 156:155. Куроко, тяжело дыша, осмотрелся, выискивая глазами Аомине, но друг словно испарился. - Аомин… - начал было распасовщик, но сильные руки вдруг развернули его, поднимая в воздух. - Мы победили, Тетсу! – Дайки широко улыбался, сжимая талию своей «Тени». Парнишка на мгновение замер, и в ту же секунду холодные руки скользнули по мокрым волосам, вызывая у форварда быстрый вздох. - Да, Аомине-кун, мы победили. Ответом ему послужила нежная усмешка и усилившиеся объятия. Четыре. У тебя просто восхитительные глаза цвета синего сапфира, да и похожи они на яркие драгоценные камни, прокладывающие мне путь в темноте. Только… почему ты отдаляешься, а свет становится тусклее? Я теряюсь каждый раз, когда ты не приходишь на тренировки, не разговариваешь со мной. И всё же я иду в твой класс, напрочь игнорируя дрожь в коленях. Ты задумчив и непривычно молчалив, только глаза выдают бурю во взбалмошной душе. Это пленяет. - Аомине-кун? Дайки обернулся. В дверях его класса застыл Куроко, с волнением разглядывающий застывший профиль. - Тетсу? – голос дрожал, а взгляд был непривычно отстранённым. – Как насчёт потренироваться? Распасовщик кивнул, соглашаясь, и прошёл в помещение. - Что-то случилось? – присел он напротив, с несвойственным любопытством заглядывая в глаза. Форвард отрицательно мотнул головой и встал, утягивая «Тень» прочь из школы. Раскрыться было слишком сложно, а обмануть доверие не хотелось. - Ты ведь не изменишься? – слова против воли вылетели откуда-то из недр души, не находящей себе места. - Что ты имеешь в виду? – переспросил Тетсуя, нагоняя ускорившегося Аомине. Он остановился и, повернувшись, широко, в своей манере, впрочем, улыбнулся. - Ничего, - загорелый кулак поднялся вверх, - мы ведь две части одного целого. Куроко ответил нежным взглядом и незаметной улыбкой, касаясь кулака в их жесте. - Конечно… Обмануть не удалось. В глубине сапфировых глаз застыло безразличие напополам с безысходностью. Пять. У тебя невообразимо жестокое мышление, пронзающее своим изложением не хуже ножа, по рукоятку вогнанного в грудь. Ты задеваешь за живое, и каждое твоё слово подобрано с дичайшей точностью. Ожесточённый взгляд и улыбка монстра медленно убивают, и единственное, чего я желаю – чтобы вернулся прежний ты. В такие моменты мне жаль даже не себя, а команду, которая расплачивается за мои ошибки. Хотя, я не прочь побыть немного эгоистом. Ведь ты – по-прежнему ты. Это распаляет. - Твой баскетбол никогда не победит, Тетсу, – над шокированным Куроко и обессиленным Кагами навис Аомине, с презрением вглядывающийся в соперников, - если ты выбрал его для того, чтобы доказать мне что-то, то ты ошибся. С ним ты не превзойдёшь меня, как не мечтай. Ты слаб, Тетсу. Больно, невыносимо и страшно. Это не Аомине. - Помнится, ты хотел, чтобы я не расслаблялся в игре с тобой, - усмехнулся форвард Тоуо, опускаясь на колени напротив опустошённого Куроко, - но я даже и не напрягался. Парнишка вздрогнул, чувствуя, как разбиваются все его мольбы и желания. - Ты лучше подумай о том, что бесполезен, Тетсу. Никогда в жизни Куроко Тетсуя не чувствовал такой пустоты, граничащей с болью. Это был Дайки. Шесть. У тебя совсем отсутствует умение извиняться. Ты начинаешь мямлить и чесать затылок, но мне достаточно и этого. Ты заполняешь дыру в моей душе, даже если не можешь объяснить словами то, что твориться на твоей. Это возвращает. - Тетсу, я… - Аомине запнулся, смущённо потупив взгляд. Куроко замер, боясь пошевелиться. Значит, он был прав, и победа над Тоуо вернула Дайки. Так просто и одновременно неподъёмно. - Я слушаю, Аомине-кун, - распасовщик подошёл ближе, останавливаясь примерно в шаге от бывшего «Света». Форвард мялся и несколько раз открывал рот, благополучно его захлопывая. Слова не шли, мысли путались и остался лишь Тетсуя, с нечитаемым лицом смотрящий прямо в глаза. - Я… это… как бы… - боже, ниспошли озарение. Но Куроко не был бы Куроко, если бы не понял. Всегда понимал и принимал. Бледный кулак поднялся в воздух, а тонкие губы расползлись в лёгкой улыбке. Дайки замер, неверующе уставившись на… друга? Загорелый кулак коснулся противоположно выставленного, отдавая частичку тепла такой же холодной, как и раньше, руке. «Тень» вздрогнул, не ожидая скорого ответа, а небесно-голубые глаза наполнились слезами. - Тетсу, - обескураженно пробормотал Аомине, сгребая того в охапку и прижимая к разгорячённому телу, - прости. Парнишка кивнул, обвивая мощную шею стройными руками. И плевать, что на них устремились сотни глаз сидящих на трибунах людей. Семь. У тебя по-прежнему отсутствует мера в поедании мороженого. Но это так похоже на времена средней школы, что я могу лишь качать головой и подавлять рвущуюся наружу улыбку, когда ты хватаешь меня за руку и, не обращая внимания на мои заплетающиеся после тренировки ноги, тянешь в круглосуточный магазин за упаковкой двойного лакомства, не забывая всунуть мне в руки стакан ванильного шейка. Это радует. - Ну же, Тетсу! – Куроко в очередной раз отвёл руку, спасая свою порцию мороженого. - Аомине-кун, ты съел свою порцию, имей совесть, - серьёзно ответил он, отклоняясь уже под весом немаленького Дайки, с хитрой усмешкой тянувшегося за лакомством. Уставшее после адской тренировки тело не выдержало, падая на холодный асфальт, и Тетсуя успел только ахнуть, когда горячие руки обвились вокруг талии, спасая от вынужденного воссоединения с дорогой, а форвард с победным кличем откусил добрую половину голубоватой сладости. И лишь спустя секунду до игрока Тоуо дошло, что он, в принципе, сидит на Куроко. На раскрасневшемся и обомлевшем Куроко. - Тетсу, - кто из них потянулся за поцелуем, они ещё долго не могли вспомнить и долго спорили по этому поводу, но в тот момент Куроко, не особо любящий сладости, был благодарен стекающему по руке мороженому. Он знал, что это его любимое лакомство отныне и навсегда. Восемь. У тебя нет опыта в отношениях, но в тот момент, когда ты, заикаясь и путаясь в словах, предлагаешь встречаться, мне абсолютно на это наплевать. Я тоже неопытен и мне так же страшно, как и тебе. Мне важно лишь то, что твои глаза опять по-доброму взирают на мир и окружающих, за исключением, пожалуй, только Кагами, а руки ласково обнимают, рождая волны мурашек и чувство полной защищённости. И я рад, что вызываю у тебя такие же ощущения и желания. Что ж, будем учиться вместе, ведь… Это возбуждает. Аомине устало опустил голову на колени умиротворённого Куроко, прислонившегося к жёсткой железной сетке, окружающей маленькую площадку. - Устал? – тихо спросил Тетсу, зарываясь пальцами в тёмные волосы. Дайки кивнул, устраиваясь поудобнее. Идиллия. Он настолько привык к тому, что Тетсуя рядом и дарит нежное тепло, что представить себе опять холодную квартиру и пугающихся при виде него людей, почти невыполнимая задача. - Знаешь, давно хотел тебе сказать, - начал форвард, тщательно подбирая слова, - спасибо. Распасовщик удивлённо распахнул глаза, неверующе вглядываясь в лицо своего парня. Год они были вместе, а Аомине по-прежнему преподносил сюрпризы. Радовало.. - Чего это ты, Дайки? – шёпотом спросил юноша, облизывая мигом пересохшие губы и отмечая, как напрягся парень на его ногах. - Хочу, чтобы ты знал, - пожал тот плечами, проводя по щеке Куроко пальцем, - ты ведь со мной. И Тетсу кивнул, в мимолётном поцелуе касаясь загорелого лба и замечая нежную улыбку Аомине, граничащую с наслаждением. Они ещё учились. Девять. У тебя почти звериная ненависть к моей команде. И странно, что мне это нравится. Наверное, меня устаивает тот факт, что чувство собственничества в наших отношения обоюдно. Да и шутки в сторону наших отношений, отпускаемые в обеих командах, злят не только тебя. Но приструнить Сейрин могу только я, а тебе стоит только глянуть на членов Тоуо, чтобы заставить их замолчать, по крайней мере, до следующего раза. Тебе не нравится моя команда, равно как и твоя команда не нравится мне, ведь с ними мы проводим больше времени, чем друг с другом, но так я точно знаю, что не надоем тебе. Я всё отдам, чтобы всегда видеть безграничную нежность в сапфировом взгляде, стоит мне выйти из спортзала, и слышать: «Ты устал, хочешь понесу?» Это льстит. - Не смей больше так делать, Бакагами! – Аомине, грозно рыкнув, прыгнул на Тайгу, припечатывая того к полу. - А ты не указывай мне, Ахомине! Потасовка переходила дозволенные границы: на скуле Кагами красовался синяк, а из рассечённой брови Дайки текла кровь. Баскетболисты Сейрин бросили попытки разнять бушующих парней, да и попасть под горячую руку крепышей как-то не особо хотелось. - А началось всё с сопровождения Куроко до дома, - вздохнул Изуки, тщательно записывая что-то в неизменный блокнот, - бедный Кагами. В чём-то он, конечно, был прав, и вся команда сомневалась, что Тайга уйдёт домой живым, всё-таки озлобленный Аомине был хуже цунами, но судьба благоволила несчастному форварду Сейрин. - Хватит, Аомине-кун, - раздалось под ухом у Дайки, и парень, испугавшись, отпрыгнул, спотыкаясь о ноги распластанного соперника. - Тетсу? – потирая пятую точку, спросил он, поднимаясь. – Где ты был? Куроко вздохнул. Мало того, что этот зверь не переоделся, так ещё и прибежал невесть откуда! Парнишка вскарабкался на спину своего парня, переплетая ноги на мужской талии и по-детски оттопыривая тому щёку пальцем. - Меня больше волнует, что ты здесь делаешь? – спокойно ответил распасовщик вопросом на вопрос. Форвард нахмурился, перехватив бледные щеки, сжимая их, отчего Тетсуя стал похож на недовольного хомячка с набитым ртом. - Тебя искал, - безапелляционно заявил он. Сейрин, прихватив ошарашенного Кагами под руки, потихоньку ретировались, опасаясь влезать в семейные дела. - И вообще, - красные щёки оказались на свободе, а Аомине наклонил голову вбок, разглядывая счастливого парня, - я скучал. Поцелуй, последовавший дальше, оставил расспросы на потом. Десять. У тебя слишком развито чувство ревности. И последнее время это приносит одни лишь проблемы. На теле не сходят засосы, я нередко опаздываю в школу, потому что выбраться из твоих объятий становится труднее день ото дня, да и желания выбираться нет как такового. В шкафу прописалась закрытая одежда, а в спортивной форме произошли кардинальные изменения. Ты ведь издеваешься, верно? Но, знаешь, я никогда тебе не признаюсь, что люблю всё это до щемящей боли в груди, а по-прежнему буду ворчать по утрам и отдаваться тебе без остатка ночью. Теперь я знаю, что ты ждёшь меня дома. Знаю, что мне есть куда возвращаться, если вдруг захочется побыть одному. Знаю, что выслушаешь и поймёшь, помогая залечить что-то, что не поддаётся логическому объяснению. Я знаю, что не одинок. И я всегда отплачу тебе тем же, ведь я люблю тебя. И да, поверь, я тоже жуткий ревнивец. Ведь ты и я – половины одного целого. И это безграничное чувство. - Ты был с Кисе, - не вопрос, а констатация факта. Аомине отвлёкся от книги и недоуменно посмотрел на расстроенного Куроко. - Да, мы ходили на площадку покидать мяч. Не соврал, впрочем, как обычно. Честный, чёрт бы его побрал. - Вы целовались. Взгляд сапфировых глаз снова переместился в книгу, а рука похлопала по соседнему месту на диване, приглашая парня присесть рядом. - Ну, он меня чмокнул, так, по-дружески. Тишина заполонила дом. На паркет упала слеза. - По-дружески, значит. Дайки поднял взгляд и обомлел. Два с половиной года он не видел слёз Тетсу и не был их причиной. Распасовщик не смотрел ему в глаза, он вообще смотрел словно сквозь него. И стоило Куроко рвануть к двери, как форвард уже стоял там. Всё же он знал его не хуже, чем себя. - Тетсу, стой, - предупредительно выставил руки парень в попытке схватить «Тень». Впрочем, ему это удалось. Недаром он настоял на паркете, когда они делали ремонт. Парнишка затормозил, но скользкое покрытие само привело его в объятия. - Пусти, - тихо попросил он, ладонями упираясь в загорелую грудь. Аомине отрицательно мотнул головой, крепче прижимая Тетсую к себе. - Я слишком хорошо тебя знаю, - улыбнулся он, зарываясь носом в голубые волосы, – и знаешь, хватит вести себя, как ребёнок. Куроко замер, сминая светлую футболку форварда в кулаки. - Ты целовался с Кисе, Дайки, - шёпотом ответил он, тщетно пытаясь успокоиться. - Можно подумать, ты с ним не целовался, - фыркнул парень, оглаживая бока распасовщика, - с ним вообще мало кто НЕ целовался. Да и он сам полез, за что, кстати, поплатился. Куроко знал это, как, впрочем, и всю историю от начала и логического конца, то есть до встречи кулака Аомине с щекой Рёты, но лишний раз посмотреть на столь неравнодушного Дайки, в глазах которого полыхала жажда прибить нерадивую модель, стоил всего концерта. - Правда? – пряча лицо в складках одежды, переспросил парнишка. Аомине тяжело вздохнул, утягивая свою «Тень» на диван и усаживая его на колени. - Правда, - серьёзно ответил он, - сколько можно сомневаться?! Сейриновец неопределённо пожал плечами, вызвав у него прищуренный взгляд. - Так, меня это окончательно задолбало, - прошипел Дайки и, порывшись в разбросанных по дивану подушках, выудил чёрную коробочку, - если тебе нужно подтверждение, то вот. Кольцо, сияющее на бархатной подушке, затмевало взгляд. Это была метка: собственническая, вечная и любящая. Это был знак того, что Куроко Тетсуя принадлежал ему, Аомине Дайки. И пусть форвард никогда не был силен в словах, он хотел, чтобы юноша, что вытерпел все его метаморфозы, что помог вернуть прежнюю силу воли и жажду жизни, понял – никто Аомине не нужен, кроме него. Никто не смог бы так любить звериную душу и стучать по голове в особо сложные периоды, несмотря на разницу в росте. Не смог шептать по утрам, что любит, думая, что Дайки крепко спит. Не смог просто быть рядом, безмолвно оберегая его спокойствие. И сейчас, надевая на дрожащий палец холодное кольцо, он понимал, что хочет прожить так и дальше. - Аомине-кун, - Куроко мигом забыл про все долгие уговоры называть друг друга по имени, про все недосказанности и мелкие ссоры, перерастающие в стычки. Забыл про всё плохое, через что они прошли ради этого момента. – Люблю тебя. И поцелуй был тому печатью. - Взаимно. И это то, что он любил в нём.