Жертва Абрахама

- Собирайся, сын мой. Мы отправляемся в путь. Абрахам обратился к сыну едва вошёл в дом. На лице Абрахама застыло выражение неизбывной печали. Он избегал взгляда Айзека - любимого сына. И тот, не найдя что возразить отцу, начал сборы. - Далеко ли нам идти, отец? - Спросил Айзек, решая сколько взять с собой съестного. - Далеко. Мы идём в земли Мория. Айзек удивился. Ведь Мория была всего лишь в трёх днях от их дома, а они с отцом бывало путешествовали долгие недели. - Как ты прикажешь, отец мой. Абрахам вздрогнул от этих слов и отвернулся. Он так и не заговорил с Айзеком до самого выхода. Абрахам настоял, чтобы Айзек как следует простился с матерью, а сам же вышел из дома прочь, ожидать сына у ворот. Через несколько часов они потеряли из виду дом и Айзек перестал оборачиваться. Абрахам знал, что следующие дни сын хотел провести с девушкой, с которой сблизился недавно. Ночью первого дня они сидели у костра под звёздами старого мира. - Куда мы идём, отец? - В земли Мория, - Не поворачиваясь к сыну, ответил Абрахам. Ничего не ответил на это Айзек и они уснули. Весь следующий день они брели по пустынной земле, редко встречая на пути сухие деревца и кустарники. По небу лениво катилось солнце, опаляя их смуглую кожу. Юноша не решался нарушать тишину, творимую седовласым отцом. А тот лишь смотрел угрюмо куда-то вперёд и бросал то и дело смурной взгляд на небо. Ночью второго дня Айзек снова обратился к отцу. - Отец, скажи мне. Куда мы направляемся? - Мы идём в Морию, сын мой. Последний день пути прошёл так же, как два предыдущих. В полдень они заметили на горизонте невысокие скалы Мории и лицо Абрахама почернело. К вечеру они уже достигли подножия. А к закату приблизились к вершине. - Мы уже пришли, отец. Мы в землях Мория. - Да. Отец и сын оказались на ровном пятачке камня, на самой вершине горы Мория. На ней были установлены дрова для большого костра и жертвенник. Абрахам приказал сыну повиноваться и Айзек опустил голову. Тогда мужчина уложил сына на жертвенный камень, связал руки юноши за спиной, а руки связал с ногами. Абрахам впервые посмотрел сыну в глаза и не увидел в тех страха, только покорность и любовь. Собственные глаза Абрахама застлали слёзы. Заходящее солнце сверкнуло алым на кривом кинжале, что достал из сумки Абрахам. Абрахам возвёл очи горе и не увидел ничего на чистом небе. Ни одной птицы не пролетело над ним, ни единой звезды не зажглось. Абрахам занёс кинжал над горлом любимого сына, единственного сына - Айзека. И снова посмотрел Абрахам, ожидая знака свыше. Но небо хранило молчание. И не пролился дождь, не явилась радуга. Абрахам опять поднял кинжал над горлом любимого сына, единственного сына - Айзека. В последний раз глянул Абрахам наверх. Не ударил сильный ветер и не было молний. Абрахам отворил кинжалом верёвки и освободил любимого сына, единственного сына - Айзека. Отшвырнув кинжал в сторону, он топнул ногой и ткнул перстом в потемневший небосвод. - Прокляни меня теперь, проклятый. Я отрекаюсь от тебя и зла твоего. И именем твоим я не оправдаю больше никакого убийства и боли. И стыдно должно быть тебе, как было стыдно мне, когда я стоял с кинжалом над горлом сына моего, любимого моего, единственного моего - Айзека. Прокляни меня, проклятый. Я отрекаюсь от такого отца. Абрахам обнял сына и долго плакал у того на плече, умоляя простить.