***
Погода к водным процедурам располагала и не располагала одновременно — смотря с какой стороны посмотреть. В портлендском небе роились насупленные чёрные тучи, сбиваясь в угрожающую группировку над головой, пахло озоном и оседало кислым на языке. С минуты на минуту можно будет принять душ прямо на улице, без вёдер, и не отходя от съемочного производства. Лето явственно сдавало свои позиции, укорачивая дни и понижая градус. Саша переоделся в потрепанные светлые джинсы и растянутую серую футболку, оставил смартфон, от греха подальше, на столике в трейлере и босой присел на верхней ступеньке у входа, с интересом наблюдая за разворачивающимся вблизи действом. А экшен кипел. Видимо, весть о принятом актёрами Ледяном Вызове распространилась, и свободные от работы члены съемочной группы стягивались на пятачок у трейлерной аллеи. Некоторые усиленно делали вид, что проходили мимо по делу, как та девушка с тележкой костюмов, что вдруг решила перебрать их от моли здесь и сейчас, другие занимали зрительские места и глазели откровенно и без стеснения, с мобильными и планшетами наизготовку. Четыре добровольца подтащили из ближайшего павильона два десятигаллонных пластиковых ведра, наполненных водой на три четверти, и тоже замерли в почётном карауле рядом, тихонько между собой переговариваясь. Довольный Дэвид с улыбкой мечтательного маньяка доводил до совершенства последние штрихи: с хрустом орудовал совочком, щедро заполняя одно из вёдер кубиками льда из холодильного ящика. Гадать не приходилось: старается для него, не для себя. Сам Саша не утруждался — хватит с Джинтоли и просто воды на его дурную голову. Кстати о дурной голове... — Дэйв, а ты не слишком большие ёмкости выбрал? — В самый раз. Что мы, девчонки из формочек поливаться? Саша скептически хмыкнул, помолчал. — … И, я так понимаю, друг друга поливать будем? Копошение во льду приостановилось. — Ну-у, да. А ты против? — В общем-то, нет. Уточняю. Дэвид продолжил, а Саша ухмыльнулся, предвкушая зрелище, как друг будет поднимать полное десятигаллонное ведро на высоту его роста или, пыхтя, полезет с ним же на стремянку. Похоже, кто-то чересчур увлекся и не вполне рассчитывает свои силы. Из-за угла вывернул кар-подъемник. Вот… Гадёныш…***
Спустя пять минут последние приготовления были завершены. Саша поднялся с насиженного места и вышел на центр площадки. Толпа тут же оживилась. Надо заканчивать поскорее, пока всё это не переросло в полномасштабное цирковое представление с фанфарами и продажей билетов. Не успел он взяться за край футболки, чтобы её стащить, как вокруг защелкали фотокамеры смартфонов, а оператор присел под лучший ракурс. Очередной «шортлессрейдж»**, будь он неладен, отправляется гулять по сети. Зачинщик, не сводя с Саши довольных глаз, медленно и торжественно с ведром у ног возносился на платформе кара вверх. И всё же не давало покоя опасение: — Ведёрко-то тяжёлое, возьми помощника, Дэйв. Тот упрямо мотнул головой: — Сам справлюсь. — Ну смотри. Короткая вступительная речь много времени не отняла: пара слов о смысле челленджа, призыв перечислять средства в фонд на исследование синдрома, а затем под одобрительный гул голосов Саша передал эстафету исполнительному директору и двум продюсерам сериала «Гримм» и дал отмашку на полив. Даже задержал дыхание в ожидании, но образовалась заминка, и пауза затянулась. Он уже хотел было обернуться и взглянуть, чего там мешкает Дэвид, как сверху обжигающей стеной, наконец, обрушилась вода вперемешку со льдом. Тяжёлый поток рухнул на темечко, прошёлся наждачкой по голой коже плеч и груди, оставляя после себя ощущение саднящего ожога, и пронёсся ледяными ручьями дальше вниз, сквозь джинсы и всё их содержимое. Малоприятное чувство. Но и это оказалось не все. Финальным аккордом вслед за потоком под тихое растерянное «Ой» сверху его пребольно стукнуло и накрыло оранжевым пластиком — это один криворукий, несмотря на все уверения, всё же не удержал ведро при резком наклоне. Грянул взрыв хохота. А Саша прямо там, под импровизированным шлемом понял, что хочет убивать. Усилием воли стискивая зубы на взлёте мата, гулко отфыркиваясь от затекающей в нос воды, он медленно снял с себя ведро и поставил его на землю. Народ вокруг ликовал и аплодировал. Кто-то накинул сзади на плечи большое махровое полотенце, но всё это шло фоном. С многообещающей улыбкой и злым прищуром он наблюдал, как вниз медленно опускается платформа с его хохочущим обидчиком. Дэвид пытался перемежать свое безудержное веселье вставками извинений, но всё время срывался и сгибался пополам от смеха. Выглядело это крайне неискренне, да просто издевательски это выглядело и бесило ещё сильнее. Желание отплатить перемыкало разум. Ну теперь твоя очередь искупаться, Джинтоли. Саша подошёл к месту подготовки, вывернул содержимое второго ведра прямо в ящик со льдом, поднял его и медленно двинулся к сошедшему на землю и как-то враз растерявшему всё своё веселье Дэвиду. Не обращая внимания на «Подожди! Подожди!», расширившиеся в ужасе глаза, попытку ретироваться и выставленные в защитном жесте руки, Саша нагнал свою жертву и резким броском с замахом выплеснул ледяную кару прямо ему в лицо. Дэвид пошатнулся, почти упал, дезориентированный в пространстве, громко сипло вобрал в грудь воздух сквозь стекающую с налипшей на лоб чёлки воду и, растопырив в стороны конечности, мгновенно стал похож на вытащенного из глубокой лужи несчастного котёнка. Всё ещё зажмуривая глаза, он попытался вымучено улыбнуться на публику и даже прокричал имена трёх своих старших сестёр, передавая им эстафету. На этом представление для зрителей закончилось. В небе, наконец, громыхнуло и разверзлось вселенской справедливостью, чтоб уж совсем никто не ушёл с этого водного побоища сухим. Под аккомпанемент девичьего визга народ спешил укрыться в павильонах, впереди всех бежал оператор, пряча камеру под полой своей куртки. Асфальт быстро темнел, покрывался пузырящейся широкой рекой. А они так и стояли вдвоем. Друг напротив друга. Дэвид в насквозь мокрой, налипшей одежде, огорошенный, несчастный, с горькой обидой и страхом неотрывно глядел на Сашу сквозь нити дождя своими голубыми ясными глазищами. Розовели его оцарапанные льдом уши, скулы и нос. В волосах путались кубики льда, а с длинных, мокрых, слипшихся в острые иголочки ресниц срывались капли воды, как чертовы слезы. Пелена ярости давно уже спала с глаз, Саша смотрел на дело рук своих, и сердце щемило. Наказал, да? Обидел маленького. Захотел сделать побольнее и сделал, чёртов садист. — Прости. Не дожидаясь ответа, он скинул с себя полотенце, обернул вокруг плеч Дэвида, молча обхватил его, оторвал от земли и пошлёпал босиком по лужам к трейлеру со свой добычей в охапке. Дэвид в его руках тут же напрягся и задергался: — Ты чего? Куда? Но Саша лишь прижал шипящий свёрток плотнее: — Греться будем. Дёргаться перестал, затих. — Зачем ты меня тащишь? Я и сам идти могу. — А чтобы не сбежал. Знаю я тебя. Сбежишь, забьёшься куда-нибудь переживать, потом окажется на моей совести твоё воспаление легких. Саше в ответ фыркнули в висок и боднули мокрым лбом. А так бы оно и было. Вовремя перехватил. Дэвид подчас вёл себя странно: то искрил радостью, то его настроение резко падало, и он, отдалившись ото всех, исчезал, изредка вкидывая загадочные депрессивные послания в соцсети.***
Как только за ними закрылась дверь трейлера, и Дэвид почувствовал пол под ногами и свободу до того плотно прижатых к бокам рук, тут же сунул их холодными ладонями Саше на голый живот, наглядно демонстрируя степень своего оледенения. — Эй! — Саша дернулся от неожиданности. — Ничего не знаю, ты обещал согреть. — И согрею. Дуй в душ. — Ха! Горячую воду в трейлеры не подадут аж до послезавтра, какие-то трубы меняют. Вернулся бы раньше, узнал бы как все новость на брифинге. Так-то, мистер Ройз, пока вы пропадали в горах и развлекались в турпоходах, нас тут урезали в удобствах и ввергли в средневековье. Какие еще будут предложения? Наглеет, значит жить будет. Саша ухмыльнулся, склонился к Дэвиду и, понизив голос до интимного шёпота, предложил: — Может и правда согреть тебя своим телом? Что шутка не зашла, стало понятно сразу же. Дэвид сглотнул и уставился ему в глаза без тени улыбки, долгим нечитаемым взглядом. После произошедшего сегодня даже не удивительно, что так отреагировал. Испугался. Молча стоять в такой близи становилось с каждой секундой всё более неловко. Саша прервал зрительный контакт, развернул Дэвида за плечи к себе спиной и подтолкнул в направлении жилого отсека: — Да расслабься, подберем тебе сухую одежду на смену, пропустим по стаканчику горячительного — точно помню, оставалась у меня бутылка виски — и отпущу на волю. Дэвид шёл неохотно, пару раз норовил обернуться и что-то ему сказать, но Саша возражения слушать не собирался и при каждой такой попытке разворачивал его на прежний курс. Так они гуськом протопали через небольшую кухню мимо кабины душа, совмещенного с туалетом, в гостиную. Их трейлеры не то чтобы были особенно роскошными, но вполне соответствовали функционалу и набору всех удобств маленькой квартиры. Каст всё равно единодушно предпочитал арендовать себе жилье в городе, но переночевать или даже пожить пару-тройку дней при сумасшедшем графике съемок здесь можно было без проблем. Пожалуй, самым неприятным отличием от нормального оседлого места жительства была тесная душевая кабина, а вот всё остальное на уровне, даже кровать замечательная — во всю торцевую нишу от стенки до стенки трейлера. Саша довёл Дэвида до минибара, оставил его хозяйничать, а сам направился к платяному шкафу. Вещей оставалось с прошлого года не много, но две пары штанов, рубашка и хоть какой-то свитер должны найтись. Сразу вытащил с полки сухое полотенце и кинул им в Дэвида, остальное собирал в стопку на кровати рядом. — Ты там нашел бутылку в баре? — он и так видел, что не нашёл и не искал. Дэвид всё ещё пребывал в ступоре и изображал ледяную статую по центру трейлера, только вяло теребил мокрый край футболки. Но вопрос как руководство к действию всё же воспринял. Пока Саша продолжал инспектировать шкаф, позади него захлопали дверцы, звякнуло стеклом о стекло и, наконец, последовал ответ: — Нашёл, и даже две. Текила и виски. Но лайма под текилу нет, так что пьем виски. — Ну и отлично. Всё же придётся распаковывать сумку. Белья, футболок в шкафу было в избытке, штаны и рубашки нашлись, но на Дэвида с его стремительно синеющими губами и волнами пробегающей по телу дрожи лучше бы надеть что-то потеплее фланели. Когда Саша уже выпрямлялся с добытым из недр дорожной сумки тёплым свитером, в него полетело влажное полотенце, а мимо пронёсся силуэт, сверкнувший белыми ягодицами. Совершенно голый Дэвид быстро занырнул под плед на кровати, уютно подвернул под себя краешки, покрутился, устраиваясь, и выставил поверху руку с початой бутылкой, как свечку над пузом. Ничего себе торт. Саша даже обернулся назад, словно ожидал увидеть второго такого же Дэвида, но одетого. Ведь он только что там, у дивана, стоял, зябко перебирая негнущимися пальцами по мокрой материи. Когда успел? Второго не было. Зато на полу мокрой грудой тряпок лежали вещи, ботинки в натёкшей луже и носки невнятными комочками. Саша вновь обратил взгляд на Дэвида в постели — тот сделал глоток виски прямо из горла, поморщился и приглашающе протянул бутылку в его направлении: — Хочешь? Пара мгновений — сориентироваться в своих желаниях, и Саша кивнул: — Хочу. Чтобы там ни подразумевал своим вопросом Дэвид… Он подошёл, присел на край кровати, отобрал бутылку и тоже приложился. Горло обожгло. После второго глотка упавшее в желудок тепло начало растекаться по венам дальше, а после третьего — его бедра в мокрой джинсе робко коснулась рука: — Чего ты их не снимешь, мокрые же насквозь? Так наивно и в тоже время откровенно его ещё никто не соблазнял. Тело реагировало, наплевав на пол соблазнителя. И если смотреть на мир проще, почему бы и нет? Может это решение было принято даже не после третьего глотка, а раньше, например, когда под их ногами хрустели кубики льда, а с мокрых ресниц обиженного чуда скатывались капли, и хотелось сгрести его и утащить в пещеру… Ну примерно так и вышло. Закрепляя принятое решение, Саша приложился к бутылке снова. Чудо, уже не такое мокрое и не такое обиженное, проследило за четвертым глотком виски, очевидно нервничая от затянувшегося молчания, и внезапно уточнило: — Я согласен на первое твоё предложение. — Что моё первое? — Первое твоё предложение. Подначивать было приятно, по щекам Дэвида от смеси спиртного, неловкости и отчаянной решимости разливался румянец. Очаровательный окрас, Дэвиду определенно шёл. — Ты про душ без горячей воды? — Я… Ты… Ройз, не будь таким задницей. Я про согреть меня своим телом, а не переодеть и выдворить за дверь! Саша тихо засмеялся и наклонился, целуя возмущенный оцарапанный нос, просунул руку между шеей Дэвида и подушкой, зарылся пятерней во влажные смоляные пряди и, сжав в кулак, потянул за них, заставляя со стоном запрокинуть голову, подставиться под его губы. Отлично. Прохладная чуть солоноватая нежная кожа и биение пульса на яремной венке, а если её вот так прикусить и коснуться языком, то можно почувствовать вкус самой жизни. Заставить замереть неподвижно… и снова пустить. Снаружи по бортам трейлера барабанил холодный дождь, а под грудью заполошно и крайне возбуждающе елозил тёплый Дэвид в плюшевом пледе, безрезультатно пытаясь выпутаться из кокона, в который он сам себя завернул. Зажимать его вот такого мягкого, беспомощного заводило сверх всякой меры, мучить поцелуями шею и наслаждаться отчаянными стонами, которые он издавал. Вибрация под губами отдавалась в позвоночнике, волной проходила по всему телу, поднимала дыбом волоски и наливала болезненной тяжестью пах. Что-то дикое, голодное изнутри рвалось взять Дэйва прямо так: в этой приятной плюшевой упаковке, перевернуть на живот, уткнуть носом в подушку, отогнуть край пледа и незатейливо втрахать в матрас. Разум одёргивал и слабо стучался в лоб неандертальца: эй, конфеты не едят в обертках, развернутыми они вкуснее. В любом случае, требовалось сначала избавиться от бутылки в руке и теперь уже сильно стесняющих мокрых джинсов. Саша неохотно отстранился, поставил бутылку на пол у кровати, в процессе вспомнил еще одну упущенную деталь — пришлось вставать и идти к сумке за тюбиком крема для рук. Оставленный в одиночестве Дэвид, наконец, выкрутился из своего плюшевого плена и даже отшвырнул коварный плед подальше в сторону, словно разгадал крамольные мысли и теперь спешил обнажиться для ласки. Его поспешность и нетерпеливость забавляли. Саша улыбнулся, кинул перед ним на матрас добытый тюбик смазки и под жарким, шалым взглядом растрёпанного друга стянул свои мокрые джинсы сразу с бельём. Восторженное внимание не могло не льстить. Дэвид цеплялся за несчастный тюбик, как утопающий за спасательный круг — рефлекторно и совершенно бездумно, и даже не моргал, пристально уставившись на его полностью вставший член. Помятый, взъерошенный Дэвид глазел и сбивчиво дышал через приоткрытый влажный рот. Немного сводил колени, будто всё же смущался своей абсолютной наготы — его расположенные домиком бедра прикрывали возбужденный подрагивающий член на животе, но осознавал ли этот «скромник», какой вид при подобном ракурсе открывался между его чуть разведенных в стороны ступней, упирающихся в простыню розовыми пятками по обе стороны от ягодиц? Саша прикрыл глаза, стиснул зубы и медленно выдохнул. Лолит доморощенный. Вернувшись к кровати, он за щиколотки стянул Дэвида с подушек ниже, устроился между его ног и, потянув за бока на себя, уложил ягодицами на своих коленях и бедрах, как на горке. Медленно ладонями провёл по его вздымающейся груди, задевая крохотные торчащие соски, по коже на рёбрах, вниз к животу и с боков, нырнув под спину, подушечками пальцев вверх к лопаткам. Дэйв издал протяжный стон и чувственно выгнулся в его руках, почти встав на мостик с упором на затылок. Надо же, какой отзывчивый. Саша под поясницу поднял и привлёк его к себе, прихватил губами коричневую кнопку дразнящегося вблизи соска и тут же почувствовал цепкие пальцы в волосах — его голову судорожно прижали к груди, обхватили руками, удерживая вот так близко-близко у бухающего сердца. Так хорошо? Нравится, маленький? Он повел носом и губами через солнечное сплетение ко второму соску и, вобрав в рот, обстоятельно приласкал и его под одобрительные стоны Дэвида. Помял-погладил бока, спустился ладонями к ягодицам и, наконец, сжал аппетитные полушария, которые давно его влекли. Дэйв заметно постройнел и окреп за последний год, но вот эта его часть оставалась неизменной — приятно округлой, хватабельной. Немного неуклюжий, с широкими бёдрами и словно смещенным центром тяжести, он всегда был заманчиво тискательным. А сейчас выплясывал этой своей пятой точкой на коленях Саши, не в силах усидеть спокойно под лаской, и сводил с ума. Не человек в объятиях, а сплошная эрогенная зона. Где там уже смазка? Конечно же, Дэвид её давно выронил, пришлось нашаривать потерю заново. Пользуясь Сашиным отвлечённым вниманием и свободой действий, он потихоньку своевольничал, ладонями и ртом изучая его торс и плечи. Пальцы Саши на найденном в складках одеяла тюбике и пальцы Дэвида на его члене сомкнулись одновременно. Оба замерли… Заряженный похотью воздух, казалось, потрескивал от струящегося между ними напряжения. Рука Дэвида лишь шевельнулась, робко намечая дразнящее движение вверх-вниз, а Саша, вглядываясь в затуманенную страстью тёмную синеву его глаз, хрипло предупредил: — Нарываешься, Дэйв. Я ведь могу и пропустить этап подготовки. Несмотря на угрозу, к нему тут же прильнули и, обхватив руками за шею, через поцелуй жалобно выдохнули в ухо признание: — Хочу тебя. Так просто. Искренне. Сладкой дрожью по коже. И нельзя, невозможно обидеть, потому что губы незамутненного чуда мягкие и пьяные, на них языком считывается привкус виски и кисловатая ссадинка ото льда — напоминанием о причиненной боли. Саша, не разрывая поцелуй, уложил Дэвида на спину, вжал в простыни, накрывая собой, многообещающе притёрся о пах, так что Дэвид въехал головой в груду подушек над ним, и отщелкнул колпачок с тюбика ногтем. Ванильная нотка крема вкусно щекотнула ноздри. Содержимое тюбика он выдавил себе в ладонь, а пустую тару отправил на пол. Бедро, подхваченное под колено, удобно устроилось на сгибе локтя второй руки, открывая лучший доступ к ложбинке между упругих половинок. Саша провёл по ней скользкими пальцами, поглаживая, нежно потёр подушечками сжимающийся вход, сбивая Дэвиду дыхание, и надавил, проникая вглубь его жаркой манящей тесноты. Мышцы тут же обхватили пальцы тугим кольцом, а Дэвид со всхлипом вскинул голову, упираясь влажным лбом в его плечо, и потянул простынь в кулаке. Сашу и самого прошило током от ощущения такой узости. Пережидая миг, он, стиснув зубы, уткнулся носом в пряди волос на близкой чернильной макушке, и неожиданно для себя зачерпнул глубоким вдохом полные легкие запаха Дэйва, увязая в нем. Чёрт его знает, чем тот пах: мокрой котиной шёрсткой, фруктовым шампунем, едва различимым отголоском какого-то лосьона с щеки, царапающейся колючей щетиной, мускусом личного запаха прелой кожи и дыханием виски с губ, но эта чумовая смесь впечатывалась в мозг как АЙДИ, как отпечаток пальца в досье преступника, и завершала давно знакомый образ. Желанное тело под ним потихоньку поддавалось и всё более жадно принимало обильно смазанные пальцы, а он отыскивал и ласкал бугорок на гладкой стенке в его глубине. Как взломщик прислушивается к щелчкам замка, так он прислушивался к срывающимся протяжным стонам и напряжению мышц Дэйва, подбирая «ключи» к нему. Опыта с парнями у Саши не было, но вполне известная несложная теория отлично сейчас ложилась на практику. Дэвид очень громко это подтверждал. Оставалось надеяться на непогоду и отсутствие соседей — сомнительная звукоизоляция трейлера доверия не вызывала. Перевернув Дэвида на живот, он перехватил его поперек, легко оторвал от матраса и потянул вверх, устанавливая на четвереньки. Тут же пригнул ладонью за загривок — лбом в подушку и крепко прижал к ней пятерней, фиксируя в таком положении. Входил медленно, но сразу на всю длину до упора, до самого основания и касания выпяченных ему навстречу ягодиц. Дэвид дрожал под ним напряженной стрункой, его широко расставленные в стороны колени норовили разъехаться, и приходилось крепко под тазовую кость прижимать его за живот к себе ладонью, предотвращая все попытки увернуться и избежать болезненного проникновения. Дэйв что-то выл, побелевшими пальцами стискивая уголки подушки, а она милостиво терпела и глушила звук. Умопомрачительно тесный, открытый, он держал внутри себя, как в ловушке. Качнувшись вперед, Саша прижался грудью к напряжённой спине, выпуская загривок из жёсткой хватки пальцев, успокаивающе потрепал Дэвида по волосам, поцеловал чётко очерченные между лопаток трогательные позвонки и снял языком выступившие солоноватые бисеринки пота. Извиняться за доставленную боль или свой калибр он не собирался. Дэвид знал, на что шёл, и хотел этого сам. Но нужно было дать время привыкнуть к себе, приласкать и отвлечь от боли, чтобы обормот под ним поскорее разжался и настроился на прежний игривый лад. Терпеливо ожидая отклика, Саша водил ладонями по груди и трепещущему животу Дэйва, с боков пальцами прочерчивал полосы от рёбер до ягодичных ямочек, мял упругие половинки, а скользнув под живот к спавшей плоти, вдруг почувствовал, как, толкнувшись в его кулак, Дэйв продолжил движение назад, выгибаясь к нему навстречу поясницей, сам легонько насаживаясь. Саша, придерживая его бёдра, на пробу качнулся вперед без амплитуды, раз, еще, выбив стон из недр подушки. А потом к нему вынырнул и сам взъерошенный обладатель чудесных звуков, с горящими глазами и красными узорами от складок наволочки на щеках. И получил приветственный поцелуй "- С возвращением". С каждым толчком, с каждой подачей бёдер вперед скользить становилась всё легче. Жар внутренний и внешний, охватывал их всё с большей силой, струился по венам бешеным потоком, стекал по коже каплями испарины, пошло хлюпал влагой в заду у Дэвида и разносился звонкими шлепками при соударении их тел. Он брал Дэвида сзади, упираясь одной рукой в постель перед ним. А тот обхватывал эту руку как опору, вжимаясь щекой, жмурился и прогибался назад, с наслаждением принимая толчки члена. В какой-то момент Дэйв совсем забылся и, шалея от кайфа, вцепился в него зубами, за что получил от Саши увесистый шлепок по заднице. Сознание плыло в мареве, в ушах шумело бешеным набатом крови, заглушая все звуки внешнего мира с его дождём, людьми, заботами. Пелена наслаждения застилала глаза, и ничего уже не было важно, кроме хриплых стонов и судорожных движений навстречу друг другу. Дэйв под ним заметался, заскулил, громко вскрикнул и содрогнулся, умопомрачительно сжимаясь и разжимаясь, и Саша тут же с глухим утробным стоном последовал за ним, выплескиваясь в пульсирующий жар сокращающихся мышц. Всё так же оставаясь внутри, подмял безвольное тело в свои объятия, сжал накрест руками, укладываясь с ним на бок поудобнее, вновь нырнул носом в копну влажных растрепанных волос, постепенно — вдох за вдохом выправляя дыхание в умиротворяющем знакомом запахе. В груди широко разливалось довольство и нежность. … — Ну что, согрелся? — Ройз!!! __________ * ALS Ice Bucket Challenge — акция-флешмоб, чья цель — сбор средств на исследования бокового амиотрофического склероза (неизлечимого смертельного заболевания). Флешмоб обрел широкую мировую популярность в августе 2014 года. ** Shortlessrage — сцена обнажения капитана Ренарда в сериале, вошла в мем и сердца поклонников. С тех пор это название присваивается всем сценам обнаженки в «Гримме».