Роман в письмах

«Инспектар я хачу от вас дитей!!!!!» Надпись выглядела очень старательной, хотя печатные буквы так и норовили разъехаться во все стороны. Зато восклицательных знаков было аж пять штук. «Вы самый красивый!!!» красовалось строчкой ниже, но здесь восклицательных знаков было всего лишь три. Фраза «Наша палиция, лутшие члены общиства» завершала послание. Рисунок ниже иллюстрировал, какие члены имелись в виду. Лучшие члены полиции были с бантиками. Розовыми. Джо содрогнулся. – Ну, зато она не прислала баночку для спермы, – проворчал заглянувший через плечо Чандлера Майлз. – Адрес есть? Напиши: «Ваше мнение о работе полиции очень важно для нас». – Майлз, вы издеваетесь? Тут нужен психиатр. – Не будьте таким серьезным. Это не домогательство. Просто у вас появилась фанатка. Будете знать, как расхаживать с голым торсом. Ответ Джо все же написал. Второе письмо пришло через неделю. Судя по вопросительным взглядам, смешкам и то и дело заглядывающим констеблям с проходной, содержание первого послания стало известно всему участку. Первым делом из конверта высыпались блестки – прямо на бумаги. И заодно – на брюки Джо. «Спасиба!! Спасиба!! Спасиба!!» – количество сердечек и восклицательных знаков зашкаливало за все разумные пределы. «Я знала, что вы самий лутший! И палиция тоже самая лутшая». Рисунок рядом – покосившийся домик с решетками на окнах и обломанной трубой – видимо, изображал участок. Очень хотелось предъявить обвинение в препятствовании работе полиции: блестки от брюк отчищались отвратительно. Третье и четвертое письма пришли почти одновременно. Пухлые конверты ему вручали коллективно, торжественно и прямо на входе в участок. Причем с явной надеждой, что Джо откроет их тут же. Написать в ответе на второе письмо «…и каждый гражданин должен вносить посильный вклад в работу полиции» оказалось явной ошибкой. …на крыши происходит загадочный стук… …миссис Грейвс разгаваривает со столом. Три раза в день по пять минут… …Дарогой инспектар Чандлир, я сейчас занята – записываю для вас все-все вокруг. А то кто же вас придупридит, когда к нам вторгнутся пришельцы… Впору было устраивать публичные чтения. Когда Джо увидел знакомый адрес и пухлый конверт в пятый раз, он чуть было не отправил его в корзину, не открывая. Но в итоге, под умоляющими взглядами коллег – публика ждала очередную серию реалити-шоу «нам пишут» – попросту бросил письмо на стол Майлзу: – Развлекайтесь сами. В кабинет через открытую дверь доносились лишь фрагменты, но хватало и их. …Может, это вампиры? …Или началось вторжение? А еще он дрыгает ногой и окапывается… Не выдержав, Джо встал закрыть дверь. – Гляньте, какой шедевр, сэр, – с энтузиазмом взмахнул листком с рисунком Манселл. – Пришелец и сковорода. – Манселл, это не пришелец и сковорода, – тут же возразил Кент. – Это чья-то раздавленная голова. – Кент, я всегда знал, что ты у нас скрытый маньяк! – А не заткнулись бы вы оба? – Райли выхватила из пальцев Манселла спорный рисунок. – Тут номер… По виду и цифрам – автомобильный. Так что это никакой не пришелец, а машина... – в голосе Райли звучало отчетливое сомнение. – Наверное… А эти две кривули за ней – ворота… – Сомнение плавно переходило в задумчивость. – Наверное. Заинтересовавшись, Джо присоединился к своим сотрудникам. То и дело поглядывая на рисунок, Райли что-то озабоченно просматривала на экране своего компьютера. – Райли, ты чего? – Манселл не выдержал первым. – Позавчера… – Что позавчера? – Позавчера в сводке. Угнан белый фургон. – Райли, вы уверены? – вмешался Джо. Ситуация начала попахивать каким-то абсурдом. – Номер совпадает. Взгляните сами, сэр. – Там есть несколько старых складов рядом с железной дорогой. – Молчавший до этого Майлз многозначительно постучал пальцем по конверту с адресом. – А у этих складов есть обычно внутренний двор. – Райли, пусть известят патрульных, – приняв решение, распорядился Джо. – Надо проверить. Фургон патрульные нашли почти сразу. А еще – вскрытый склад; и внутри, между контейнерами с морожеными куриными крылышками и рыбными палочками – хорошо замороженный труп. Стоя посреди бетонного квадрата двора, Джо с Майлзом наблюдали за суетой экспертов. Вокруг высились стены, лишь в паре мест разбавленные стеклом и в одном – въездом. – Фургон можно увидеть лишь с определенной точки, – заметил Джо, кивнув на маленькое и грязное окошко посреди глухой стены. – И с адресом на конверте как раз совпадает, – согласился сержант. – Навестим вашу поклонницу, сэр? Правда, отсюда не подойдем, обходить все надо. Дома тут фасадами на соседнюю улицу выходят. Обшарпанную и грязную дверь им не открыли. Пожухлые и пожелтевшие кусты вокруг стремились догнать и перегнать джунгли. Относительно чистым и единственным ярким пятном выглядел лишь бордовый почтовый ящик, но и тот держался на одном гвозде и честном слове. Пока Джо изучал – с определенным ущербом для пальто – возможность обойти заросли или попасть в дом другими путями, Майлз занялся сбором информации. За хлипким заборчиком перед домом уже собрались пяток детей, пара тощих собак и несколько взрослых, живущих, судя по их виду, последние лет десять исключительно на пособие. – Кто тут живет? Поскольку вместо приветствия Майлз продемонстрировал зрителям свое удостоверение, пара любопытных тут же решила, что они уже все увидели, и делать тут больше нечего. – А… Лесси Грин там жила. И матушка ейная, Ева, – нехотя отозвался один из оставшихся, щуплый тип лет за сорок. – Жила? – Ага, лет пять назад. А может, и больше… – «Свидетель» поддернул сползающие штаны и пояснил: – Она чуток с прибабахом на голову была, Лесси-то. Но безобидная. Во сне еще ходила. Ну, и доходилась. Машина ее сбила. Насмерть. С тех пор дом на продаже стоит, но все никак. Внутри оказалось тихо и серо от покрывавшей все пыли. Последние годы тут точно никто не жил. И даже не заходил в дом: следов на полу и ступенях не было. В комнате на втором этаже через грязное почти до полной непрозрачности стекло можно было разглядеть фургон и полицейские машины. Одну из стен почти целиком покрывали приколотые листки. Джо пригляделся, стараясь разобрать хоть что-то под слоем пыли… Рисунки. Детские. За те четверть часа, что они провели в доме, ничего не изменилось. Разве что из зрителей остались лишь собаки и пара детей. – Кто же нам тогда пишет? – невольно пробормотал Джо, окидывая взглядом подслеповатые окна старых домов. Дома, разумеется, промолчали. Зато Майлз молчать не стал: – А вы спросите в следующем письме, сэр, – посоветовал он. И машинально отряхнул рукав пальто Чандлера. Пыль, паутину, несколько мелких блесток и розовое сердечко почти мгновенно унес ветер.