Конец Света.

Все рушится. Все падает в небытие. Земля трескается, откалывается жуткими кусками и уносится куда-то в черные небеса, которые даже небесами-то сейчас и не назовешь — лишь черным зевом пустоты, по сравнению с которым Гарганта просто-напросто дружелюбно открытая дверца. Осколки зданий, окровавленные тела — людей ли, синигами, Пустых, квинси... Все смешалось. И Рукия прекрасно осознает, что ей немыслимо повезло уцепиться за этот клочок земли, который сравнительно спокойно дрейфует в мерцающей мгле. Вот только... - Тебе не кажется это забавным, Рукия? Тебе, знающей меня лучше всего? Она тут не одна. В другой ситуации Рукия бы порадовалась этому факту, но, конкретно сейчас... Даже самые сильные и умудренные из синигами сейчас кричат в панике и бестолково повторяют формулировки Кидо, не замечая — те уже не работают. Те утратили свою силу. И лишь один немыслимо спокоен. Лишь один смотрит с легким интересом в полыхающие всеми цветами радуги небесные просторы. Тот, кто тихо-мирно сидит в позе лотоса на этом самом дрейфующем кусочке, словно не замечая творящегося вокруг хаоса. С крайне спокойным лицом. До жути спокойным лицом. Настолько спокойным, что оное кажется мертвым. Хотя, Рукия уже и не знает — возможно, человек перед ней и правда уже.. Но тогда кто говорит его губами? - Инкарнация Искусственного Пустого Айзена, Природный Вайзард, потомок Благородного Клана Сейретея, полукровка квинси и синигами, Нулевой Эспада... Мрак над их головами продолжает искриться от сотен разноцветных молний. Мрак словно грозится вот-вот взорваться. Жутко... Страшно... Захватывающе. Будто все это — простое представление, а вовсе не конец всего... Конец света. Внезапно наступивший, к слову говоря. Без войны, без жуткого коварного злодея, без каких-либо намеков на наступающий Армаггедон... Без всего! Только, если вспомнить, Ичиго улыбался гораздо больше обычного — радостно, мягко, будто в преддверии чего крайне хорошего, волнительного... Он и сейчас — улыбается. Улыбается радостно, мягко... Словно что-то треклятое хорошее и волнительное вот-вот наступит. Уже, чтоб вас всех, наступает. Но почему он не предупредил? Почему до последнего улыбался, сидя на земле ко всеобщему удивлению и с любопытством поглядывая на небеса. Куда делось его стремление предотвратить катастрофу, спасти все и вся?! - Помнится, кто-то из рядовых вашего Готея меня даже Королем Духов как-то раз назвал... Наивный... А на самом деле все так просто, если подумать! От этой улыбки, непривычно, даже дико любящей, Рукию пробирает дрожь. - Вот как? И кто же ты? - она цепляется почти онемевшими пальцами за камень из последних сил. Все еще где-то внутри теплится надежда, что Ичиго просто дурачится... Или же все происходящее — банальный кошмар... До дрожи реальный, до одури красочный, до слез пробирающий кошмар... Но небеса продолжают полыхать. А земля где-то там, немыслимо далеко от них, внизу — все так же раскалывается на куски. Ичиго улыбается шире, склоняя голову к плечу. И только сейчас Рукия видит в этих глазах, обычно теплого карего цвета, часто сменяющегося янтарной глубиной... Расплавленное золото, поглотившее зрачок, неоново полыхающий льдисто-голубым. Золото... Драгоценный металл, цвет Императора... Цвет Короля Духов. Но Короля ли? Эти глаза на столь родном лице... Они чужие. Безжалостные, невзирая на улыбку, холодные, несмотря на мягкие узоры в золотистой глубине, мертвые, хотя человек перед ней дышит... Человек?.. - Кто я, Рукия? - смешок. - Ошибка. Я — банальная ошибка того, кто тысячелетиями играл с вашими жизнями. От смысла этих слов пробирает не то, что до костей — до самого нутра, заставляя саму душу покрыться ледяной коростой. От этих слов хочется прокусить губу до крови. Это непохоже на Ичиго... Это не могут быть слова Ичиго!.. И существо напротив — не Ичиго! Однозначно! - Ты ошибаешься, Рукия, - чужие глаза щурятся, будто принадлежат довольному зверю. - Сильно ошибаешься... Я — Куросаки Ичиго. Тот самый Ичиго, который некогда пнул тебя, когда ты пришла к нему в дом. Тот самый Ичиго, который бегал два месяца вместе с тобой на вызовы. Тот самый Ичиго, который ломанулся следом за Бьякуей и Ренджи, пытаясь предотвратить твою казнь... Это я. Я — настоящий. Жуткий треск пронзает полное шума, рокота и криков пространство. Молнии вокруг исчезают, и воцаряется тишина — буравящая мозг тишина, режущая слух хлеще самого дикого ора. Рукии это напоминает затишье перед бурей. Нет. Антракт перед финальным действием. Ичиго поднимает голову, всматривается во мрак над ними, жуткий, холодный, безжизненный мрак. По его губам скользит удовлетворенная улыбка и, когда он переводит взгляд на Кучики, та чувствует, как сердце буквально останавливается. В этих глазах она видит их будущее — не только их двоих, но и Трех Измерений. Его слова... Их слышат все, кто все еще по какой-то причине жив: - Скоро все закончится. Он набирает силы перед последним ударом, - Куросаки ведет головой по кругу. - Поэтому, Рукия, позволь мне все же сказать тебе... Я — Куросаки Ичиго. Самая большая ошибка неведомого вам игрока, которую он когда-либо допускал, - рыжий делает паузу и накреняется вперед: под взглядом этих сияющих золотых глаз, освещающим, казалось бы, все лицо, Рукия начинает против воли дрожать. - И эта самая ошибка, как ты можешь видеть, внесла непоправимые изменения в ход игры. Настолько непоправимые, что тот, там, наверху, решил — легче начать все с начала, с нулевого уровня, нежели пытаться как-то исправить эту партию. Смысл слов не сразу доходит до воспаленного сознания синигами. Когда же доходит... Многие религии говорят, что Конец Света ознаменуется кромешной тьмой. Но последним, что видит Рукия, является режущий глаза, выжигающий мозг снежно-белый цвет — и облегченно вздыхающий Ичиго на его фоне. Последней же, резко оборвавшейся мыслью девушки становится... А о ком говорил Ичиго?