Условно-досрочно

      - В офисе бизнесмена Аварова прослушку уже установили, – важно доложил щекастый Алексей с козырной фамилией Туз. - Когда наш чиновник-упырь придёт к Аварову откат вымогать, мы его запишем и дело в шляпе. Теперь надо ему ещё домой жучки поставить - прошлый раз они ведь дома встречались.       Владелец детективного агентства «Вепрь» кивнул на идею Алексея, поморщился и начал рыскать глазами по своему столу в поисках таблеток от изжоги.       - Аваров – это который пидор? Тогда вон, Дымова к нему подошлём, он у нас красавчик. Он и поставит.       - Ну, почему я, Евгений Константинович?! – вскочил окомплименченный Дымов и сразу встал в позу Кобзона перед микрофоном: ноги на ширине плеч, взгляд исподлобья.       - А кого мне ещё послать? – вопросил Мымрин, жуя свои таблетки. – Карена Ашотовича?       Полный армянин лет шестидесяти, близоруко пялившийся в монитор, пошевелил окладистой бородой и вздёрнул лохматую моно-бровь. В поисках поддержки Макс оглянулся на коллег, сидящих в неком подобии кружка анонимных алкоголиков, но те разом начали имитировать массовое косоглазие.       - Ты, Дымов, короче… Не очкуй, в общем. Ой, извини, я не специально, – шеф прижал руку к груди, а мужики неуважительно засмеялись.       В комнату ворвался носатый юрист Полищук и начал нервно тыкать пальцами в кулер.       - Юра! – воззвал расстроенный агент к юристу. – Ну хоть вы им скажите, что ставить прослушку в квартиру без разрешения владельца – это противозаконно.       - Господа, - Полищук угрожающе оглядел присутствующих и взмахнул своим огромным носом. – Это неебаться, как противозаконно. А вот фильтры в кулере я просил поменять ещё в том месяце! Теперь все сляжем с Эболой!       И с этим мрачным пророчеством Полищук удалился из кабинета. Мужики тоже потянулись прочь из начальственной комнаты, посчитав, что собрание закончено.       - Не ссы, Дымов, - поддержал коллегу Алексей. – Мы тебе бронежилет выдадим.       - На задницу и на яйки, - вставил гнида-криминалист, и все эти сволочи зареготали, словно табун застоявшихся жеребцов, а Максовы яйца в ужасе прижались друг к другу.       Агент поплёлся на своё место, раздосадованный как чёрт знает что. К своим тридцати годам Максим Дымов не видел ну никакой выгоды от своей внешности, а только сплошные проблемы. Женщины велись на его смазливость и статность, а потом высказывали ему целую кучу претензий, будто он их спецом вводил в заблуждение своей красотой. Его последняя девушка, уходя, громко перечислила его качества в коридоре, притопывая ножкой, чтобы, очевидно, не сбиться с ритма. По её данным он был: простоват, грубоват, жестковат и эмоционально глуховат.       - В общем, ни в ансамбль, ни в салат, – подытожил Дымов и поморщился от грохота захлопывающейся двери.       А будь он неказистым заморышем, никто бы не ожидал от него никаких изысков. Брали бы, как бобровую шубу с позапрошлогодней коллекции – не весть что, конечно, но, всё ж таки вещь. Когда мужики из смежного отдела молча похлопали Макса по плечу, разглядывая так, будто пытались запомнить его молодым и красивым, Дымов совсем скис – похоже, все уже были в курсе. Алекс сел прозванивать наружку, чтобы узнать, где сейчас находится потенциальный объект прослушивания. Минут через десять он хлопнул в ладоши и потащил "засланца" к двери, докладывая на ходу, что жертва имела глупость забуриться в спорт-бар в одиночестве и «тут-то ты его и приголубишь, хы-ы». Максим со страху обмяк и повис на коллеге, как испуганный кот на шлейке, и КозЫрному пришлось его практически нести до машины на себе. Водитель лихачил, газуя на мигающий жёлтый, а гонимый судьбиной думал о том, что не успел попрощаться с сестрой.       Несмотря на центральность расположения спорт-бара «Метеор», агенты долетели с ветерком, не постояв ни в одной пробке. Московский трафик, не желая задерживать Дымова перед гей-казнью, услужливо расступился перед ними в этот июльский вечерок. Максим натянул пиджак, не желая светить сиськами через светлую лёгкую рубашку.       - Ты оружие не взял, я надеюсь? – азартно спросил Туз. – А то ещё пальнёшь с испугу.       Дымов смахнул со лба светлую чёлку, отвернулся к окну и начал бурчать.       - Бред какой-то. Ну вот что я ему скажу? Мне что, его под столом ногой трогать, как во французских фильмах? Или в туалете в его писсуар томно заглядывать? Я же запалюсь и всё испорчу! Ну какой из меня голубой?       - Ты, главное, рядом с ним сядь. Фото его видел? Смотри к другому не забурись, я тебя умоляю. А то нам ещё только драки в спорт-баре не хватало.       Алексей припарковал машину, завидев издалека пасущих объект агентов. Дымов признал одного их сотрудника, который курил рядом со входом в бар. По плану, Макс должен не привлекая внимания осмотреться в баре и, обнаружив объект, подсесть к нему как можно ближе. Далее нужно было вовлечь его в светскую беседу (темы: спорт, машины, места досуга), настойчиво предлагая выпить и заигрывая (тьфу!), и в конечном итоге напроситься к объекту в гости. Куда и отвезёт их «такси» со своим водителем, что будет стоять рядом с баром, так как Аваров не садится за руль пьяный.       - А что, если дома он… ну ты понимаешь?.. – промямлил Дымов Лёхе в нагрудный карман.       Напарник хлопнул труса по плечу и отрезал:       - Имитируешь оргазм и ходу. Всё, давай, дуй, Мата Хари!       Зашёл Максим хорошо. Эффектно так, смело – любо-дорого подрочить. Осмотрел периметр, зачем-то выдвигая вперёд нижнюю челюсть. Заметив искомый объект возле широкой барной стойки, мгновенно сдулся, жалобно оглянулся через стеклянную дверь на покуривавших на улице ребят. Те закивали, дескать, иди давай, и Дымов порысил к стойке. По мере приближения к Аварову Макс унывал всё больше и больше. Во-первых, тот был здоровый лось, чего не было заметно на фотографиях, которые он гипнотизировал в машине. Во-вторых, тот был типичным альфа-самцом, рядом с которым женщины начинали оргазмировать, а геи – эякулировать. Такие мужики сразу бросаются в глаза в любой компании, являясь грёбаным совершенством, начиная от дорогущего костюма и заканчивая лёгким загаром на гладкой морде. Максим частенько выслушивал от девушек, что он совсем-де не умел себя подать, несмотря на врождённую красоту. Аваров же был из породы обычных мужиков, но таким вылизанным и обихоженным, что сам собой просился на подушку в Алмазный Фонд.       Агент аккуратно, словно жертва геморроя, присел на высокий барный стул рядом с объектом наблюдения и уставился на ряды бутылок за стойкой. Сосед рассеянно следил за бегающими футболистами на большом экране слева. Заторможенного Дымова Аваров окинул быстрым взглядом портнихи, за секунду сняв с его тела все мерки и вытачки. Максим морозился и дышал через раз. Он не боялся агрессии и насилия - это уже давно было привычным при его работе. Но потенциальный сексуальный интерес со стороны этого коня с яйцами, пахнущего дорогущим парфюмом, заставлял выть все его инстинкты. Такая угроза не укладывалась в его логику и напрягала абсолютной непредсказуемостью. Заказав пива голосом умирающего Джигурды, Макс чуть глаза не сломал, пытаясь следить за Аваровым боковым зрением. Время шло, а соблазнитель при исполнении так и не смог себя заставить хотя бы повернуть голову. А предмет соблазнения и вовсе не смотрел на неврастеника по соседству, потягивая пиво и пялясь в экран. Галстук на его шее был ослаблен, волосы встрепаны, телефон валялся на стойке – в общем, типичный офисный начальник чуть старше тридцати, отдыхающий после трудового дня. И главное: соблазняться на дымовские невинные прелести явно не спешил. Ему даже стало немного обидно, и он машинально оглядел себя в зеркальной стене за барменом. Поди ж ты, капризный какой!       - Ах, вот ты где! – услышал Максим наигранно трагичный голос за спиной.       Дымов скосил глаза на Аварова, но тот дернул головой в сторону зала, мол, не-е, это к тебе. Макс обернулся и уставился на Алекса, стоящего в какой-то странной балетной позе, очевидно посчитав, что все голубые стоят именно так. Он жеманно надул свои и без того пухлые щёки, выровняв овал лица по циркулю.       - Значит, так ты работаешь?!       И Туз, прищурившись как злодей в мексиканском сериале, зыркнул на следившего за этим балаганом Аварова. Сосед уселся поудобнее – приготовился к развлекухе не иначе, на футбол забил. Дымов хотел было зашипеть напарнику, что они так не договаривались и он не знает своего текста, но тот, похоже, решил отыграть этот этюд соло. Он вскинул подбородок и, приложив пальцы к переносице, бездарно сымитировал гейское горе. Затем он, развернувшись на каблуках, довольно изящно для своего телосложения унёсся на улицу. Максим кисло смотрел ему вслед, боясь повернуться к Аварову.       - Может, по текиле? – услышал он бархатный баритон справа и нервно кивнул.       Утешитель отсигналил бармену, и тот поставил перед мужчинами две рюмки. Дымов нервно забарабанил пальцами по стойке, чувствуя, как алеют его щёки. Стыдно прям. Надо было начинать гейскую дружбу, а ему не то что говорить – смотреть на "обольщаемого" было стрёмно. Наконец, досчитав до трёх, он заставил себя поднять глаза на соседа. Поднял и растерялся. Тот смотрел на него взглядом «ёлочка, гори!» и в его глазах было столько азартного ожидания, словно агент сейчас раскроет ему государственную тайну. Искря на Макса своими синими глазами, Аваров протянул ему стопку с коричневой, пахнущей спиртягой жидкостью.       - За встречу, - задорно подмигнул и опрокинул алкоголь в рот.       Дымов медлил: ему категорически нельзя было пить! Он вообще плохо переносил алкоголь, а сейчас нечем было даже закусить. Но, решившись, поднёс стопку к губам и пригубил.       - За встречу.       Образцовый самец выразительно посмотрел на почти полную стопку Макса, но вслух ничего не сказал. Он, не стесняясь, оглядел Дымова с ног до головы и, когда их глаза встретились, сверкнул умопомрачительной улыбкой. Такие улыбки обычно росли на лицах каких-нибудь американских сенаторов или моделей из рекламы пены для бритья: идеальные зубы, мощные челюсти и даже мужественная ямочка на подбородке. Просто щелкунчик, блядь! "Осчастливленный" отвёл глаза, поняв, что никакую беседу он поддерживать сейчас не сможет – мыслей нет, паника и пиздец накрывают, а та радость и заинтересованность, которую излучал визави, вообще внушали желание срочно покинуть страну. Но Максим не мог эмигрировать, не поставив объекту прослушку. Контора рассчитывала на резидента и его симпатичный зад, а он не провалил ещё ни одного задания. Рекламный красавец склонился к агенту-провокатору и поинтересовался:       – Вы любите футбо...       - Поехали к вам? – перебил его Дымов, решив отрубить хвост одним махом.       Аваров округлил глаза на секунду - похоже, Максу удалось удивить его второй раз за вечер, но быстро сориентировался и, бросив на стойку купюру, поднялся, увлекая его за собой. Запала смельчака хватило только на приглашение, а дальше он опять ушёл в глубокую оборону и отдёрнул руку, когда сосед попытался слегка поддержать под локоть, пока он слезал с барного стула. Мужчина на этот жест ухмыльнулся, но ничего не сказал. Они вышли из бара на тёплую улицу, и к ним тут же подъехало такси. Очередной "вепрь", изображавший водилу, оказался клиническим идиотом и громко рявкнул сладкой парочке: «Кто заказывал такси на Дубровку?» Дымов мрачно порадовался, что не взял оружия, а его спутник, посмеявшись, быстро открыл заднюю дверцу «такси», толкнул туда свирепого Макса и сел сам.       - Проспект Мира, дом на курьих ножках.       Оказывается, тот жил недалеко от ВДНХ, в известном на всю Москву доме на сваях, построенном в 60-х годах. Они ехали по опустевшему центру в полном молчании. Максим строго следил, чтобы расслабленный, развалившийся на сиденье голубой, не начал лапать его прямо в машине на потеху "водиле". Аваров пару раз задумчиво оглядел жавшегося к двери спутника и, решив не пугать животное раньше времени, отвернулся к окну. Отчаянно трусивший Дымов вдруг пожалел, что не хлопнул в баре предложенной текилы.

***

      Максим был собран и напряжён, когда они заходили в подъезд, бдителен - в лифте и готов к обороне - в прихожей. Но господин Аваров, казалось, слегка отвлёкся от гостя и был рассеян, а в квартире так вообще взялся широко зевать. Дымов растерялся. По всей логике, этот голубой вагон должен был накинуться на Макса с пропагандой гомосексуализма, но тот даже не ебал его похотливыми взглядами. Ну всё у них не как у людей!.. В прихожей хозяин решил познакомиться со своим гостем.       - Илья, - мягко сказал Аваров, протягивая руку.       - Максим, - просипел тот в ответ.       Двухкомнатная квартира пригласившего была совсем не похожа на современные хоромы богатеев. Макс даже прикинул, что эта квартира, возможно, Аваровских родителей – скромная, чистая, без модных наворотов и люстр с затонувшего Титаника. В гостиной, куда его провёл Илья, агент немного притомился от ожидания западла и, решив сосредоточится на деле, стал оглядывать мебель на предмет закрепления жучка. Гостеприимный хозяин, как назло, не оставлял Дымова одного - услужливо налил тому вина из бара, включил спортивный канал без звука и, указав озирающемуся гостю на диван, сам сел в кресло. Максим присел на краешек дивана и вдруг…       - Я знаю, зачем ты здесь, - уверенно сказал Илья, наклонив голову. – Ты же не просто так ко мне подсел, правда?       «Всё, Штирлиц, срыгивай», - подумал Макс и мысленно проклял Лёху с его Голубым Озером в баре. Их пропалили, как последних фраеров! Однако, рисуя в голове план эвакуации, Дымов с удивлением заметил, что Аваров не проявляет никакой агрессии: сидит себе, улыбается своей зубастой улыбкой, на него ласково так смотрит. Максим беззвучно задвигал губами, удачно изображая поющую рыбку. Наконец, он выдавил из себя:       - Я... Я... - и уже членораздельно: - Что, правда знаете?       - Конечно, - засиял тот пуще прежнего. – Тебе кое-что от меня нужно, так ведь? Интересно, кто меня посоветовал?.. Но, отдаю тебе должное: ты не пытался мне навешать лапшу на уши, не заигрывал – сразу взял быка за рога…       «Скорее, за яйца», - подумал Дымов и обреченно кивнул.       - …и я не смогу тебе отказать, Максим, - неожиданно закончил Аваров.       - Серьёзно?       - Да.       - А… а почему?       - Знаешь, - мечтательно закатил глаза альфа-самец, стягивая галстук. – Похоже, у меня просто какой-то голодный рот.       Дымов моргнул, поглядел на рот Ильи и уточнил:       - Чё?       Разговор получался интригующий, но упоротый. Он мог ещё понять желание бизнесмена пойти навстречу следствию, но его голодный рот никак не укладывался в схему борьбы с коррупцией. Аваров тем временем встал с кресла и, скинув пиджак, подсел к тут же притихшему гостю.       - Да, - продолжал он, будто не замечая Максового ахуя. – Хотя у моего умения делать минет много факторов: размер языка, строение челюсти, нечувствительность нёбного язычка. Но главное… - тут лектор поднял вверх указательный палец, привлекая внимание резко взбледнувшего собеседника. - …главное – я просто обожаю сосать член. В этом, наверное, основной секрет.       Илья доброжелательно смотрел на слушателя, а тот инстинктивно сжал ноги. Макс не знал, как поддержать беседу про минеты, а то, что этот лось со своими голодными челюстями сел так близко к нему, напугало Дымова до тремора в руках. Аваров прочувствованно вдохнул, откинулся на спинку дивана, блуждая взглядом по стенам, и выдал очередную порцию гомо-треша.       - Ты знаешь, когда я вижу член, я просто не могу успокоиться, пока не высосу из него все соки, понимаешь?       Сосед блядовито покосился на Максима, а тот подумал, что ему за такое не платят. Однако он попытался изобразить понимание про высасывание соков из члена, и всё его лицо перекосило, будто он жевал лимон.       - Член меня завораживает! – с горящими глазами продолжал адский инкуб. – Это просто чудо природы, он идеален! Когда я облизываю его, когда он дрожит у меня во рту, когда напрягается перед оргазмом – иногда я просто не могу выпустить его изо рта, заставляю его снова вставать и кончать.       Дымову стало душно, выступила испарина на лбу, в горле пересохло и начало слегка мутить. Ужасно хотелось снять пиджак, но раздеваться перед этим оральным маньяком, завороженным членами, он не решился.       - Я знаю десятки способов, как одним языком заставить член кончить, - продолжал нахваливать свои умения бизнесмен. – А нечувствительность нёбного язычка даёт мне возможность заглатывать на любую длину и меня не рвёт.       На секунду, всего на секунду агент позволил себе представить то, о чем только что говорил Аваров. Картинка вспыхнула мгновенно – его член в глубокой глотке мужчины, зажат стенками гортани. Он тут же изгнал этот образ из головы, но реакция уже пошла. Член потяжелел, наливаясь кровью.       - Когда головка трётся у меня в глотке, её можно даже увидеть. Прямо здесь, - говорун поднял руку и коснулся своего кадыка, водя пальцем вверх-вниз.       Максим хотел зажмуриться, хотел закрыть уши – он не на шутку испугался своей реакции. Мы часто слышим, что наш самый сексуальный орган это мозг - так вот, сейчас Илья делал минет его мозгу. А мозг, в свою очередь, чувствовал аваровские губы, язык, узкую неблюющую глотку и до одури хотел кончить. То, что сейчас происходило с охуевшим засланцем, было просто свинским предательством со стороны его организма. Образы неконтролируемо всплывали, один пошлее другого. Максиму всегда казалось, что он довольно старомоден в сексе, но бархатный зов голубого Орфея уводил его далеко не в обитель правоверных гетеросексуальных мальчиков. Дымов прижал рукой свой пах, пытаясь то ли ослабить возбуждение, то ли прикрыть его.       - А яйца – это вообще мой фетиш, - добивал жертву дьявольский совратитель, облизываясь. – Я люблю рисовать на них языком что-нибудь - алфавит там, или цифры. Так странно, обычно на цифре тринадцать все начинают кричать и извиваться – как думаешь, это что-то мистическое?       У Макса не было данных о чувствительности яиц к мистике, но то, что его яйца аж поджались, когда он, помимо своей воли, представил, как их обрабатывает язык этого развратного сирина – это был печальный, но неоспоримый факт.       - Иногда, когда у меня романтическое настроение, я люблю рисовать всякие сердечки или ромашки, - улыбнулся Илья, пододвигаясь ближе к порозовевшему Дымову и, понизив голос, добавил: – Снежинки ещё…       Не отрывая взгляда от лица завороженного слушателя, медленно отвёл его руку от ширинки и потянул собачку молнии вниз. Максим часто дышал, психовал, боялся, но грёбаная похоть и обещание сумасшедшего минета явно брали верх – он не мог сопротивляться. И прикрыл глаза, когда Илья вытащил из трусов его вставший член – смотреть было стыдно. Приподнялся, позволяя стащить брюки с трусами чуть пониже. Он попытался сказать себе, что всё это ради работы, что один раз – не водолаз. Получалось не убедительно. Тогда сознание зашло с другого фланга: ведь нельзя, заявило оно, просто встать и забыть всё то, что только что ему понарасписывали! Ведь потом будет всю жизнь жалеть, если не попробует. Ему и так редко перепадал минет в жизни – его дамы считали это лишним. А Дымову хотелось, ой, как хотелось. Он даже в порнушке всегда дрочил именно на минеты, а сама видеоёбля его не так штырила.       Ненатуральный соблазн опустился перед ним на колени, а в его голове продолжался вялый диспут с самим собой. В эфир пошли риторические вопросы. Почему всё лучшее - геям? Натуралы тоже хотят урвать кусок илюшиного голодного рта! «Боже, что за ахинею я порю!» - ужаснулся себе Максим на последней мысли про кусок рта, однако продолжал зачарованно сидеть в ожидании разрекламированного минета. От нерешительности и полного душевного раздрая он даже начал нервно покусывать заусенец на большом пальце, чего с ним не случалось уже много лет. Илья был крупненьким и плохо помещался между ног – он расталкивал его бёдра плечами, пытаясь половчее подобраться к промежности гостя. Макс и смотреть страшился, но и не смотреть не мог. Великолепный Аваров, стоящий на коленях в дорогих брюках, в рубашке от какого-то неебического бренда, был сейчас для Дымова чем-то вроде сна – этакий порно-бред. Думать об Илье, как о человеке, он сейчас не мог – лучше уже как о секс-игрушке. Если позволить себе задуматься о том, что ему сейчас отсосёт целый живой мужик, то придётся всю жизнь тратиться на психоаналитиков. Тот между тем уже задирал рубашку разложенному агенту, оголяя живот. И он послушно прижал ее к своей груди, уставившись на горизонт событий.       Если бы хоть одна женщина смотрела на его член с тем же восторгом, с каким смотрел на него Аваров, Макс бы тут же на ней женился и умер бы с ней в один день. Казалось, что он только что сделал человека счастливым, просто дав тому возможность заглотить свой причиндал. «Вот же ж, извращенец», - томительно пронеслось в мыслях, и Максим поёжился, балдея от такого внимания. Илья провёл ладонью вверх по члену, прижимая к его животу, и Макс всё-таки зажмурился – глаз начал дёргаться. Пытаясь унять тяжёлое дыхание, он почувствовал, как чужой язык прошёлся от яиц до головки. Язык был широкий, как у собаки, и будто оборачивал ствол, при этом изгибаясь и подрагивая. Казалось, на нем сотни маленьких двигающихся присосок, как у осьминога. Средоточие мужественности тут же напряглось и встало насмерть. Максим стиснул кулаки, изо всех сил стараясь не стонать в такт энергичным вылизываниям. От такой атаки он завёлся моментом, позабыв и про жучок, и про то, что он не пидор. Ему было так хорошо, так кайфово – он бы сидел здесь вечно, на этом диване, лишь бы Илья не останавливался. Аваров же, добившись железного стояка, зажал шляпку между губ и начал медленно насаживаться головой. Его язык метался по рту, будто его ебашили электрошокером, и Дымову чудилось, что у Ильи там какие-то влажные, скользкие шестерёнки, которые крутятся и вертятся, потирая каждый миллиметр тонкой чувствительной кожи. Макс мотал головой из стороны в сторону, выгибался, водил бёдрами, пытаясь толкнуться в его сказочный рот под таким углом, чтобы было максимально улётно. Тот схватывал на лету, подстраивался под движения и сосал, сосал, сосал... Дымов так напряг ноги, что у него свело икру, и заорал, а Илья зачем-то выпустил член изо рта и сказал самым шлюшистым голосом, который Макс когда-либо слышал:       - Ты же не собираешься так быстро кончать, Сим?       Он пропустил мимо ушей странное сокращение своего имени и засуетился в ожидании продолжения. Было чертовски жарко, и Максим нервно скинул-таки пиджак и взъерошил влажные волосы на макушке. Илья взял своими здоровыми ручищами его бёдра и дёрнул на себя, стащив малёк с дивана, раскрывая перед собой во всей яйценосной красе. Дымов так громко дышал, что, казалось, даже на улице все слышат, чем тут мужики занимаются. Аваров обхватил его член ладонью и аккуратно засосал одно яичко.       - Мама, - совсем не к месту пискнул Макс и заморгал, потому, что перед глазами взлетели какие-то белые точки.       Илья перебирал и пощипывал мягкими губами его яйца, а у Дымова плюс к точкам ещё зажужжало в ушах, как у Фрекен Бок. А тут ещё этот уролог-любитель взялся вырисовывать узоры кончиком языка. И так проведёт линию, и так закрутит кружочек и кляксочек понаставит. Облагодетельствуемый мычал и вроде даже поскуливал, а на каком-то особенно настойчивом движении отчётливо заголосил и выгнулся.       - Тринадцать! – победно выкрикнул Аваров, порядком напугав Максима.       Не дав ему выйти из астрала, Илья выкинул козырной туз. Намяв яйца и насосав член до текущей смазки и сорванного голоса, он опасно натянулся ртом до самого корня, подтолкнув в свой действительно голодный рот ещё и поджавшиеся яйца. Макс содрогнулся, испугавшись, что ему сейчас оттяпают хозяйство по лобок, но сжавшаяся вокруг головки гортань моментом отвлекла его от всех опасений. Да пусть хоть целиком его сожрёт, за такое – не жалко! Аваров дрочил ему своей тугой, скользкой глоткой. Дымов вскрикивал и дёргал руками, словно накурившийся дирижёр. Он никак не контролировал свой оргазм – такое было впервые. Не надо было «догоняться» или вызывать в своей голове какие-то пошлые, возбуждающие фантазии, он ходил по тончайшей кромке, в миллиметре от того, чтобы сорваться. Парня колотило, бёдра от напряжения давно уже задеревенели, а мышцы живота скрутило. И, как в забытье, протянул руку к шее Ильи и дотронулся до кадыка. Он был готов поклясться, что чувствует, как там двигается его член. И это стало последней каплей – Дымов взвыл, схватил проглота обеими руками за волосы и потянул его голову на себя. Илья, упёртый носом ему в живот, вдруг поднял руку, нашёл на ощупь подбородок Макса и засадил ему в рот два пальца. И тот, с какой-то животной похотью, втянул их между губ, закатывая глаза. Дымов кончал прямо в пищевод объекта прослушки, крепко держа его за волосы. Тот не сопротивлялся, послушно пропуская ввинчивающийся, истекающий член глубоко в горло. Мало того, он ещё начал делать глотательные движения, выдаивая сжимающимися стенками гортани сочащийся член. Откричав и откончав, Макс затих. Не было такой клетки в его отминетченном организме, которая бы сейчас не расслабилась. Очевидно, «поза трупа» в йоге, была придумана индусами сразу после финальной главы Кама-Сутры. По виду он напоминал манекен после краш-теста, и только вздымающаяся грудь говорила о том, что тот ещё жив. Илья медленно и аккуратно снялся с опадающего члена Максима и вынул пальцы из его рта, пока тот бездумно следил пустым взглядом, как он вытаскивал салфетку из коробки и вытирал осоловелого гостя.       - Ты такой сладкий, Сим, - мурлыкал довольный инкуб, проходясь по его обслюнявленному подбородку.       Дымов, как мужчина мужчину, просил себя собраться, сесть нормально, натянуть штаны, в конце концов. Но мышцы устроили майдан и на контакт с властью не шли. Илья сел рядом с потерпевшим и, приобняв за плечи, мягко уложил к себе на колени, закинув его вялые ноги на диван. Максим дал себе ровно минуту на «полежать», а потом он встанет и гордо съебётся от этого страшного человека. И хер с ней, с прослушкой. Пусть Карен Ашотович теперь попытает счастья.