Сказка для Энтони

***

— Мам, не уходи. Лучше расскажи мне сказку про человечка в лохмотьях, мою любимую. Женщина мило улыбнулась, глядя на маленького сына, с носом забравшись под одеяло и жалобно-просяще смотревшего на нее. Время было уже позднее, муж ее давно спал крепким сном после тяжелой работы, да и она, признаться, очень утомилась за весь день. Но детские огромные, как блюдца, синие глаза так молили, так просили, что женщина сдалась. — Хорошо, Энтони, я расскажу тебе сказку, но сначала ты должен выпить молоко на ночь. Иначе никак. — И она склонила голову на бок, ожидая ответа от сына. Тот покривился — молоко, да еще и на ночь, ему не хотелось, но ради интересной истории мальчик быстрыми глотками опустошил стакан и радостно улыбнулся. Мать едва сдержала смех: над верхней губой сына выросли «молочные» усы. Невольно она представила себе, как смотрелся бы ее муж с усами, и засмеяться захотелось еще больше. Вместо этого она задвинула шторы на окнах и присела на краешек кровати сына. Мальчик рукавом вытер усы, за что получил от матери укоризненный взгляд, и стих, покорно ожидая, когда она начнет свой рассказ. Женщина прокашлялась и почему-то притронулась к рыжим, как солнце на закате, волосам, небрежно спадавшим с ее плеч. Пристальный выжидающий взгляд ребенка заставил ее мгновенно посерьезнеть и принять таинственный вид. «В одном далеком-предалеком королевстве жил-был человек в лохмотьях. Лицо его было молодо, но глаза… Глаза, словно два огромных зеркала, выдавали его. Когда кто-нибудь заглядывал в них, то понимал: этот человек на самом деле очень стар. Его звали Доктором. Конечно, это было ненастоящее его имя, но все звали его так. И была у него волшебная синяя будка, благодаря которой он мог быть в любом месте и в любое время. А еще у Доктора был прекрасный, красивый и уютный дом. В этот дом всегда приходили его друзья, и там никогда не было скучно» — А чем они занимались, мам? — Ребенок высунулся из-под одеяла и склонил голову на бок, совсем как его мать. Женщина задумалась: — Играли в разные веселые игры, пели добрые песни и радовались жизни. В любом случае, это веселее, чем пить молоко с пенкой, верно? — И она ласково погладила сына по голове. Мальчик, улыбаясь, кивнул и покосился на пустой стакан. «Но однажды злые враги напали на его большой дом и сожгли. И бедный человечек не знал, где ему теперь жить и чем заниматься. Подумал-подумал, да и решил: будет он путешествовать по всему космосу, посещать множество планет, помогать другим в беде» — А почему он хотел помогать, мам? — снова перебил ее сын. — Он хотел помогать другим, чтобы те не потеряли свой уютный дом, как он. — Женщина устало поморщилась и почему-то погрустнела. — Это было его призвание, его работа. — Человечек в лохмотьях тоже работает? Как и вы с папой? — В голосе ребенка прозвучало недоверие и удивление. От любопытства он придвинулся к матери поближе. — Конечно, сынок! У каждого есть работа, и его работа — помогать людям и спасать их. Поэтому он и назвался Доктором: спасать других ему нравилось больше всего! — Разум ее был далеко, он копался в ворохе почти позабытых воспоминаний. Казалось, все это было давно и неправда. Будто прекрасный, но несбыточный сон, который так сложно позабыть… Женщина потрясла головой, разрушая покров воспоминаний, нахлынувших на нее, и одними губами улыбнулась сыну. Ему бы понравился ее мальчуган: такой же смышленый, болтливый и непоседливый. Как же она скучает по тем временам… Но не сейчас. Она обязательно расскажет Энтони, что человек в лохмотьях — правда, что он где-то там, в космосе, летает на своей синей старой будке, большей внутри, чем снаружи… Но не сейчас. Не сегодня. Сегодня это просто сказка. « С тех самых пор Доктор долгие годы летал на своей волшебной будке и помогал другим. За его великие дела Доктора стали уважать и почитать, ему пели песни и молились, как древнему и могучему богу. Он обрел множество друзей, но еще больше врагов. И когда враги замышляли что-то нехорошее, друзья Доктора и все, кого он когда-либо спасал, помогали ему, вставали на его защиту. Это называется дружбой, сын. Но были у Доктора и самые близкие и надежные друзья—спутники. Им Доктор позволял жить вместе с ним в будке и путешествовать по Вселенной. Их было немного, но Доктор был готов отдать за них жизнь». Одинокая, теплая слезинка беззвучно скатилась по щеке женщины и она, вовремя спохватившись, отвернулась от сына и быстро смахнула ее. Нет, ей нельзя плакать при сыне, нельзя показывать свою слабость. Нужно быть сильной ради него, ради мужа и себя. Поэтому она развернулась и вымученно улыбнулась. Если бы ее ребенок знал, как нелегко приходится его родителям, как тяжело переживать прошлое снова и снова… Но она же обещала рассказать ему сказку. И она расскажет ее до конца, как бы больно при этом не было. Энтони внимательно смотрел на нее, и, казалось, все понимал. Женщина игриво щёлкнула его по носу и яркая детская улыбка, подобно весеннему солнцу, вновь засияла на его лице. Тем временем его мать осторожно поправила одеяло и продолжила: «Среди его друзей была смешная и нелепая пара: рыжая девчонка, в голове которой вечно гулял ветер, и серьезный, но такой смешной, неуклюжий мальчик, который любил ее всем сердцем. Они очень сильно любили Доктора. И Доктор тоже очень любил их. Мальчик и девочка поселились в его будке, и вместе с ним спасали людей, разгадывали загадки и веселились. Однажды рыжая девушка оказалась заточенной в древний ящик, и тот самый неуклюжий мальчик прождал ее возле этого ящика две тысячи лет. После этого его стали называть Последним Центурионом, и больше над ним никто не смеялся. В один прекрасный день рыжая девчонка и неуклюжий мальчик поженились, и у них появилась чудесная дочурка, которую назвали Мелоди. Она была крошечной и веселой и радовала родителей. Казалось, что это беззаботное время будет длиться вечность, что они будут бесконечно долго вместе, но, увы, их приключениям не суждено было быть долгими. Мелоди похитила злая мадам Ковариан. Она хотела, чтобы Доктор перестал спасать людей и не мешал ей творить злые дела». На этих словах Энтони раскрыл рот от удивления и тут же, спохватившись, прикрыл его своей ладошкой. «Ничто не могло утешить родителей, потерявших своего ребенка. И Доктор, как настоящий друг, пообещал отыскать их пропавшую дочь, даже если злодеи держат ее на краю Вселенной. Он сдержал свое обещание. Доктор отыскал их дочь и вернул Мелоди безутешным родителям. И они вновь начали путешествовать по Вселенной, спасая людей от зла. Однажды, когда ничто не предвещало беды, Доктора и его друзей занесло на нашу планету. Разгадывая очередную загадку, Доктор узнал, что на Земле злодействуют монстры и их называют плачущими ангелами». — Мама, а кто они такие? Они страшные, да? — Энтони вскочил с постели и испуганно прижался к матери. Она крепко обняла его и погладила по голове, успокаивая. — Они очень страшные, сын. Но не бойся: мамочка никогда не отдаст тебя этим монстрам. Я буду защищать тебя от них. Мальчик счастливо улыбнулся и снова лег в постель. «Плачущие ангелы были похожи на обычных статуй, но только тогда, когда ты на них смотришь. Стоит тебе отвести взгляд — и они отбрасывают тебя назад во времени. Это не больно, просто ты оказываешься в прошлом и проживаешь совсем иную жизнь. Это неприятно, ведь все твои друзья и семья остаются в другом времени, и ты никогда не сможешь с ними повидаться. Так случилось и с Последним Центурионом, тем самым неуклюжим мальчишкой. Ангелы унесли его в прошлое, а рыжая девочка не могла найти себе места, настолько сильно она его любила. И тогда она попросила ангелов забрать и ее, чтобы навсегда остаться с мужем и прожить много-много счастливых дней. Но Доктор не хотел ее отпускать, не хотел расставаться с другом и просил ее не совершать этого. Он плакал, умолял ее пойти с ним в будку, продолжить путешествовать, но она была непреклонна. И тогда она отвела взгляд, позволив ангелу ожить и отправить ее в прошлое, к ее мужу. Она исчезла, растворилась, словно дым, и Доктор заплакал еще сильнее, ведь теперь он потерял их обоих. Он навсегда потерял двух лучших друзей и винил себя в том, что не мог им помочь. Ему осталось только улететь с Земли и забрать с собой их дочь Мелоди, чтобы заботиться о ней и любить. Вот такой вот печальный конец у этой истории». — Мам, ты что, плачешь? — сын потянулся к женщине и аккуратно стер ладонью бежавшую слезинку. А затем еще одну и еще. Слезы не переставая текли из ее прекрасных глаз, руки мелко дрожали, пальцы теребили подол фартука. Сын беспокойно оглядывал свою мать, аккуратно утирая слезы. Конечно, он был еще очень мал, чтобы понять, как сложно его матери. Но, тем не менее, со всей своей детской непринужденностью и добротой пытался облегчить ее терзания, помочь и поддержать. Когда она пришла в себя, рукава пижамы Энтони и ее фартук были мокры от слез. Она спохватилась, наскоро смахнула последние слезинки и виновато улыбнулась ребенку. Не следовало так бурно реагировать, теперь нужно объясниться с сыном. Снова соврать ему. Что-что, а врать она не любила никогда. — Прости, сынок, мама просто расчувствовалась, слишком уж грустная эта история. Пора спать, Энтони. Она нагнулась к сыну и легонько поцеловала его в лоб: — Спокойной ночи, сынок. Сладких снов. Я люблю тебя. — И я люблю тебя, мамочка. Спокойной ночи. Мать ласково улыбнулась ему и потрепала по голове. Мальчик зевнул, и она поспешила покинуть его комнату. Усталость и давно забытое прошлое валило ее крепкий организм с ног и все, чего она желала бы в данную минуту, — теплая постель и стакан молока перед сном. Уже на выходе ее застал врасплох неожиданный, полусонный вопрос Энтони: — Мам, а что произошло дальше с рыжей девочкой и неуклюжим мальчиком? Она обернулась и внимательно посмотрела на сына. Нет, он бы определенно понравился бы Доктору! — Они усыновили мальчика и жили долго и счастливо до глубокой старости, окруженные детьми и внуками. — А свою дочь Мелоди они так больше никогда и не повстречали? Рыжеволосая женщина отвернулась и еле слышно прошептала: — Нет. Они ее больше никогда не видели. И вновь обернувшись к сыну с напускной строгостью произнесла: — На сегодня хватит вопросов! Время позднее, Энтони, нам всем пора спать! Погасив свет, женщина спешно покинула комнату, пока сын не начал расспрашивать ее о судьбах героев сказки. Добравшись до кухни и выпив все же стакан холодного молока, она рукавом сорочки вытерла рот и тихо съехала на пол. Давно забытые, полустертые из памяти воспоминания прорвали плотину забвения и неконтролируемым, бешеным потоком хлынули в ее распаленный мозг. И она не знала, как это остановить. Воспоминание о свадьбе, первом путешествии, Мелоди, Пандоре, большом взрыве… Все то, что она старательно прятала долгие месяцы, вылезло наружу и теперь кровоточило у нее в сознании, словно старая, богом забытая рана, отравляя ядом все ее существование. А она-то думала, что справилась, что смогла принять это и забыть, что у нее появился шанс на нормальную жизнь. Но, как оказалось, это невозможно. Ее жизнь настолько пропитана Доктором, настолько полна приключений, тайн, загадок, монстров, что их отсутствие походит на ломку наркомана, привыкшего к каждодневной дозе. И никем, даже ребенком, эту пустоту, образовавшуюся в груди, это дикую, невыносимую ломку не заглушить. Как будто что-то медленно, удар за ударом, выбивает из нее жизнь, ломает изнутри, делает невыносимо больно. Это нечто заставляет ее кричать по ночам в подушку, проникает в ее сны и создает кошмары, от которых ей не сбежать. С каждым днем становится все больнее. Время не лечит, оно лишь медленно и мучительно убивает. Время — это самый безжалостный киллер во всей Вселенной. И уж кому, как не ей, Эми Понд, это знать. Рори нашел ее на полу, почти без сознанья и перенес на руках в кровать. Едва коснувшись головой подушки, она раскрыла заплаканные глаза и, подобно голодному псу, вцепилась в мужа, держась за него, словно за соломинку, что удержит ее на плаву и спасет от потопа. Она уже не плакала, а лишь беззвучно шевелила губами и лишь крепче обнимала Рори. Он все понимал. Конечно, ему было намного легче, чем ей, но видеть, как разлука медленно съедает Эми заживо, было невыносимо. Рори ласково гладил ее по длинным, рыжим, словно расплавленная медь, волосам и шептал на ухо одну из своих глупостей, которая когда-то смешила Эми и заставляла улыбаться. Теперь же она редко улыбалась, разве что сыну. И Рори было тошно оттого, что он ничего не мог поделать с этим. И каждый чертов день он находил ее на кухне со стаканом в руке, уносил в постель и утешал, как мог. Но это не срабатывало. Ни он, ни она так и не смогли пережить расставание с Доктором. Уж слишком сильно они его любили. Когда ж, наконец, Эми отстранилась от него, он увидела, как легкая тень улыбки промелькнула на ее заплаканном и усталом лице: — Ты знаешь, Рори, наш сын сегодня просил рассказать историю про человечка в лохмотьях. И я рассказала. Мне было очень больно, боль сжирала меня изнутри, посыпая солью, но я рассказала ему. И знаешь, что заставляет меня жить дальше? То, что когда-нибудь я расскажу ему обо всем, что произошло с нами. Я расскажу ему, кто такой Доктор. Этим ожиданием я и живу. Рори притянул к себе жену и нежно поцеловал в лоб: — Этот день обязательно наступит, Эми. Я обещаю.