I Hate Everything About You

В комнате было темно. Лишь иногда она освещалась тусклым светом луны, которая то появлялась из-за облаков, плавно выплывая, то исчезала, оставляя за собой только чёрное небо. Сакура нервно сжала стакан с водой, слегка поёжившись. Худые плечи подрагивали от всхлипов, которые она так отчаянно пыталась подавить. Слёзы текли по щекам, оставляя солёные дорожки, которые девушка раз за разом быстро вытирала, словно боялась, что кто-то увидит. Да, она боялась. Боялась, что он увидит. Саске стоял, лениво прислонившись к двери, небрежно сжимая в длинных пальцах сигарету, то и дело вдыхая и выдыхая ядовитый дым, запах которого витал в комнате. Он смотрел на Сакуру ничего не выражающим взглядом, словно она ему надоела. Да, она надоела. Он ненавидел её. Где-то на кухне тикали часы, раздражая, словно напоминая, что время идёт. А его не было. У них больше не было времени. - Давай прекратим это, - её голос охрип и прозвучал очень тихо, так, что даже если прислушаться, наверное, было бы не услышать. Но он услышал. - Прекратим что? - ни один мускул на его лице даже не дрогнул. Он знал, о чём она говорит. Он не хотел отвечать. Ей не нужен был ответ. Она знала его заранее. - Ты никогда не отпустишь меня? - прозвучало так, словно Сакура утверждала, а не спрашивала. - А ты сможешь уйти? - он ухмыльнулся и отстранился от стены, затушив сигарету. - Ты же помнишь, что я сказал тебе тогда? - он медленно начал подходить к девушке, засунув руки в карманы штанов. - Я не отпущу тебя, пока ты не захочешь уйти. Я не изменю тебе, пока ты не изменишь мне. Я буду твоей клеткой, пока ты не расправишь крылья, чтобы улететь. Пока у тебя не будет достаточно сил, чтобы открыть эту клетку. Ты же помнишь, что сама заточила себя? - Саске подошёл к девушке, подняв её голову, заставив их взгляды встретиться. Его - пронзительный и властный, прожигающий Сакуру насквозь, и её - застывший, испуганный, молящий замолчать. Она помнила. И что было ещё хуже, она была согласна. Она не может уйти. Сакура помнила тот день, когда впервые встретила его. Тогда было много снега. Да… это было зимой. Она помнила, как путались мысли в её голове, как она недоверчиво отводила взгляд изумрудных глаз, устремляя его в землю, покрытую белоснежным ковром снега. Она помнила его улыбку, которая была такой искренней. Она помнила любовь, которая овладела ей, заставила забыть обо всём, вынуждая полностью отдаться. Отдаться ему. Что стало с ними? Она не знала, когда начала ненавидеть его. Ненавидеть его угольно-чёрные волосы, его пронзительные глаза, похожие на два омута, что затягивают всё сильнее, его губы, которые искривлялись в отвратительной усмешке, его прикосновения, которые обжигали кожу, заставляя подчиниться. Она ненавидела свою любовь к нему. Он не помнил, когда её изумрудные глаза стали такими ненавистными ему. Когда он возненавидел её руки, такие нежные, заставляющие хотеть больше, чем просто прикосновения, её губы, дрожащие от слёз, которые текли по её щекам, заставляя ненавидеть её ещё больше. Он ненавидел свою любовь к ней. Сакура внезапно отпрянула, задев стакан с водой, стоящий на подоконнике, где она его и оставила, который с тихим свистом полетел вниз и разбился, разлетаясь на маленькие осколки. Стало тихо. - Ты боишься меня? - она отвернулась от него, опустив взгляд на осколки, которые совсем недавно были стаканом. - Ты боишься меня?! - от его яростного крика девушка вздрогнула и, тихо пошатнувшись, отпрянула в сторону, хрипло всхлипнув. Он смотрел на неё, не отрывая взгляда, раздражая Сакуру ещё больше своей надменностью и неприкрытой неприязнью. - Нет. - Она прошипела это, смотря прямо в чёрные глаза. Казалось, мир остановился, и время, что так неугомонно неслось вперёд, наконец-то исчезло. Дыхание замедлилось. Слезы не высохли. Их просто не осталось. Саске медленно подошёл к Сакуре и остановился в нескольких сантиметрах от неё. Девушка смотрела прямо на него, впервые за долгое время не пряча глаза. - Ты, - она вдохнула, прикрыв глаза, а затем снова подняла их на парня, - моя самая большая ошибка. И в этот момент в нем что-то щелкнуло. Он почувствовал такую ярость, которую не испытывал, наверное, никогда в жизни. Она стояла перед ним, такая настоящая, такая неповторимая, такая привычная, но такая далёкая, словно незнакомая. Он никогда не знал её. Он никогда не узнает её. - Сучка, - Саске резко схватил девушку за запястье и внезапно замер, почувствовав её мягкую кожу, что так сильно заставляла его терять самообладание. Всё. Тонкая нить, что позволяла ему держать себя в руках, порвалась. Он нуждался в ней, как и она в нём. Парень резко притянул её к себе, впившись в губы Сакуры требовательным поцелуем, так, словно это был последний раз, когда он прикасается к ней, словно она исчезнет, словно её больше не будет рядом. Он целовал её, заставляя подчиниться, заставляя хотеть большего. И она дала ему это. Она дала ему полную власть над собой, раскрывая рот почти до хруста костей, позволяя абсолютно всё его рукам, которые блуждали по её телу, словно запоминая каждый изгиб. Сакура не отстранялась даже для того, чтобы просто вдохнуть воздуха. Ей было мало. Катастрофически мало его. Она сжала тонкие пальцы на его затылке, сильнее прижимая к себе, вжималась в его бёдра, чувствуя его возбуждение и тихо постанывая сквозь поцелуй. Саске резко отдёрнул её, схватив за розовые волосы, и сжал руки на бёдрах девушки, позволяя ей обхватить его талию ногами. Он нетерпеливо рыкнул, сильно вдавив девушку в стену, от чего она тихо заскулила, ещё сильнее прижавшись к нему. Саске нетерпеливо сорвал с неё тонкую майку, одетую на голое тело, и отбросил её в сторону, оголяя грудь девушки. Он начал оставлять влажную дорожку поцелуев от её шеи до груди, затем, чуть прикусывать сосок девушки, заставляя её стонать громче. Никто не возбуждал его сильнее, чем она. Никого он ненавидел сильнее, чем её. Она дрожащими руками стянула с него футболку, оголяя накаченный торс, и притянула его к себе требовательным поцелуем, несильно сжав волосы на затылке. Никого она не хотела так, как его. Никто не вызывал у неё такую ярость, как он. Саске медленно провёл широкой ладонью вверх по её бедру, а затем резко стянул с девушки короткие шорты вместе с трусиками, заставляя её всхлипнуть и податься навстречу его рукам. Когда его рука, протиснувшись между ними, нашла заветную точку, дотронулась там, где она снова, нет — всегда желала ощущать его прикосновения, Сакура протяжно застонала, тихо выдохнув: - Я тебя ненавижу… Саске резко впился в её губы, покрасневшие от поцелуев и, что-то прорычав, прижался к девушке ещё ближе. Она нетерпеливо начала расстёгивать ремень его штанов и, когда она стянула с парня последнее, что отделяло их тела друг от друга, то наконец-то полностью почувствовала его. Он зарычал и, окончательно теряя контроль, вошёл в неё так резко, что на секунду она замерла. А затем всё словно смешалось: его толчки, его голос, его ласки, её ощущения, её стоны, её всхлипы. Он двигался быстрее, наращивая тем с каждым толчком, сильнее вжимая Сакуру в холодную поверхность стены. - Сакура... ̶ она услышала своё имя, словно оно прозвучала где-то далеко, как будто оно растворилось в этой комнате, так и не успев долететь до её ушей. Полностью отдаваясь ощущениям, девушка почувствовала, как сильно он притянул её к себе, она же в ответ притянула его к себе, заставляя посмотреть в глаза. Он снова ворвался в её рот поцелуем, заглушая хриплый стон. И с последним толчком они одновременно, окончательно, бесповоротно отдались безумному мигу наслаждения, медленно проваливаясь в тьму, но так же крепко держась друг за друга, не желая отпускать. Не желая возвращаться в реальность.

***

Утром было морозно. На стенах комнаты играли солнечные зайчики, разлетаясь во все стороны, словно пытаясь убежать друг от друга. Саске лениво потянулся и, протерев глаза, огляделся. В комнате всё оставалось по-прежнему, за исключением одного. Её здесь не было. Он резко встал, и его взгляд сразу же упал на записку, что лежала на прикроватной тумбочке и, взяв её в руки, быстро прошёлся по ней взглядом. «Саске, Ты был клеткой для меня. Ты навсегда останешься моей тюрьмой, в которой я сама себя заключила. Ты будешь тем, кто показал мне свет, заставив увидеть её тёмную сторону. Но сейчас я могу уйти. Я наконец-то могу расправить крылья. Я наконец-то могу улететь. Я ненавижу тебя, Саске, но почему же я люблю тебя?..» Часы на кухне продолжали тикать, надоедая и раздражая. Они напомнили ему, что у него не осталось времени всё исправить. Да, его не осталось. Время вышло. I hate everything about you Why do I love you?