Чужой

Мне говорили – скоро всё пройдёт. Как чудище из шкафа – утром сгинет. Но оказалось – всё наоборот, Я объявляюсь чудищем отныне. Мне говорили – просто привыкать. Мол, ничего, со многими случалось. А я себя хотел на клочья рвать… Увы, но никогда не получалось. То существо сильнее, чем я сам. Ему не по душе людская слабость. И равнодушно чудище к мольбам, А слабый человечек только в тягость. Мне намекнули, что теперь изгой, И я костюм примерил одиночки. Второе «Я» всегда теперь со мной. Жестокая луна не даст отсрочки. И жизнь моя – секреты и обман. Молчи, Люпин. Молчи, себе во благо. Скули и умирай от тяжких ран, Скрывая всё от милосердных магов. Я для кого-то лишь эксперимент*: Я в обществе, но людям я не нужен. Быть человеком… Это комплимент? Простите, но он мною не заслужен. Я нынче знаю – я ни то, ни сё. Я где-то между, где-то в середине. Абсурдно – сразу ничего и всё: И человек, и волк – по половине. Везде чужак – и в доме у огня, И в стае волчьей, ненавистной с детства. Хоть раз бы кто-то выслушал меня, Позволил бы чуть-чуть душой согреться. Но вновь уйду в пустой холодный дом, Надеясь, что сегодня он не рухнет. Да только буду чужаком и в нём, Наедине с безмолвной серой кухней.