Верный пес.

Что может быть хуже обманутых чувств преданного животного? Хотя нет. Не так. Что может быть хуже обманутых чувств преданного пса, который служил хозяину верой и правдой, был его опорой, готовый перегрызть глотку любому, кто посмел огорчить любимого хозяина? Скорее всего, хуже этого может быть только разбитое сердце собаки в человеческом обличье. Странно, скажете Вы, однако таких много, стоит только оглядеться. Вот же они! С большими выразительными глазами, всегда ходят на задних лапках, преданно смотрят Вам в глаза, ожидая, когда Вы бросите палку, чтобы со всех лап побежать за ней и принести обратно, чтобы потом весело вилять хвостом. Собаки. Их всегда можно увидеть в толпе: то одних, которые ещё не нашли своего господина или же госпожу, понурых, одиноких, со свободной шеей, на которой ещё нет именного ошейника, то тех, кто уже обзавелся хозяином или хозяйкой, довольных, гордо выступающих впереди на поводке, либо тех, кто аккуратно плетется сзади. Но иной раз мы можем увидеть на улице одинокого пса без ошейника, чей взгляд устремлен на окно одной квартиры, где горит свет. Пёс смотрит, не отрывая взгляда на это окно, и не смеет выть и даже поскуливать. Собаки грустят молча, чтобы только никого не потревожить, хотя изнутри их пожирает печаль. Однажды, мне довелось увидеть такого бродягу, что каждый день вплоть до самого вечера сидел у подъезда пятиэтажки и, не отрываясь, смотрел на окно квартиры, что было всегда рано утром занавешено тюлью. Этот пёс лишь изредка уходил, скорее всего, чтобы облегчиться или чтобы не попадаться никому на глаза, но я-то следил из-за угла или же из окна собственной квартиры, наблюдая за странным поведением животного. Когда наступили холода, а это был январь месяц, то в один из зимних посленовогодних дней царил жуткий гололед, отчего я не думал носа сунуть на улицу, так что большую часть дня просидел дома, кутаясь в плед и попивая какао. В руках у меня был новый томик Кинга, так что я со спокойной душой отсиживался дома, грея пятую точку, однако, мне позвонили с работы, когда я, обкусывая ногти на левой руке, застрял на самом интересном моменте, погрузившись в мир «Безнадёги», отчего звон мобильника заставил меня подпрыгнуть на месте и выронить книгу из рук. Обругав звонившего на все лады, я решил ответить, но в моей комнате связь была так себе, так что я вышел на балкон, всё так же кутаясь в плед, который тащился за мной, словно шлейф свадебного платья. Уже на балконе, стараясь не особо тараторить (хотя мне было ужасно холодно, и разговор не особо располагал к продолжению) я всё же сдерживался, чтобы не повесить трубку и продолжал отвечать на глупые вопросы коллеги, что не мог разгрести на работе очередной завал (точно малые дети!). Естественно, не могло быть и речи о том, чтобы я в такую холодину выполз из теплой квартиры и отправился на другой конец города, так что помявшись на балконе минут двадцать, максимально спокойно консультируя коллегу, я не без вздоха облегчения повесил трубку, когда посчитал свой долг помощи выполненным. Я уже хотел нырнуть обратно в теплую комнату, как мой взгляд привлек тот самый пес, которого я нередко (да постоянно, чего уж там) видел перед своим подъездом. Не было похоже, что кто-то просто решил отправить гулять чрезвычайно самостоятельного пса, да и на особо бродячего тот не был похож. Да, худоват, но не плешивый и не бешеный (я успел разглядеть его один раз, когда проходил мимо него домой, а тот не успел скрыться). Пёс же сидел и не отрываясь смотрел в одном направлении, лишь изредка наклоняя голову то на один бок, то на другой. Пёс был рыжим с на удивление странного цвета глазами (да-да, цвет его глаз тоже не остался для меня загадкой, потому что в тот раз, когда я шагами Гулливера перескакивал через лужи, то смог разглядеть цвет его радужки, потому что пёс словно бы не замечал меня, за что я ему искренне был благодарен) – зелёными. Нет, насчет прямо зелёных глаз я погорячился, они были серо-зелёными, но всё же весьма редкий оттенок для собаки. Как я говорил ранее, то пёс был рыжим, не особо крупным (чуть меньше лайки) с телосложением то ли гончей, то ли помесью лайки и овчарки, не могу сказать – не кинолог. Шерсть у пса была не то, чтобы длинная, ну, как Вам сказать, средняя, а длина хвоста составляла примерно (очень с натяжкой) сантиметров двадцать. А вот уши были совсем, как у овчарки или чистопородной лайки – торчком. В общем, я мог бы назвать пса красивым, но вот в чистоте крови сомневался – двортерьер, кто же ещё или метис, но чтобы чистая порода, нет. Да, я не кинолог, но могу отличить помесь от чистопородной собаки. Больным пес не казался, так что я подумал сначала, что, может быть, просто потерялся, ведь такое часто бывает: хозяин не удержал поводок и пёс, почуяв течную самку, оставил хозяина далеко позади, упрямо следуя зову природы или же просто кто-то увёл собаку, пока хозяин ошивался перед продуктовыми прилавками. Однако, одно я знал точно: этот пёс не с другого конца города, да даже не из другого района. Его дом был здесь, иначе бы он не сидел перед определённым подъездом, виляя хвостом и ожидая, пока его не позовет хозяин (хотя ошейника на шее пса не было). Я наблюдал за псом практически каждый день, высматривая его из-за угла дома, когда возвращался с работы, либо же из окна на балконе, когда был дома – пёс сидел на месте. Один раз, когда вожжа сочувствия ужалила меня, ну, Вы поняли куда, я решил повесить в подъезде объявление, что вот найден такой-то пёс, с такими-то приметами, что он постоянно ошивается у нашего подъезда, в общем люди добрые забирайте животину, а то уже смотреть на него жалко. Прошла неделя, но никто так не откликнулся на моё объявление, а рыжий пёс всё так же мозолил мне глаза. Честно говоря, но я уже успел возненавидеть того дурака, который если и посеял собаку, то не может забрать её. Да что с тобой сделают? Или совесть заела? Но тем не менее рыжий наблюдатель всё ещё сидел перед нашим вторым подъездом и явно кого-то ждал. Махнув на это дело рукой, я так и провел зиму, наблюдая за псом, и, чего уж там греха таить, стал подкармливать его, вынося ему то мясца кусочек, то гречки, то корма, но каждый раз я находил миску полной, будто бы пёс проявлял гордость, показывая тем самым, что хвостом он вилял на мои подачки. Забирайте, сударь, нам Ваши кушанья по боку. Ну я и плюнул на него – путь хоть с голоду помрет или окоченеет, мне всё равно. Так я и перестал следить за странным псом и окунулся в работу, чтение и просмотр любимых фильмов, начисто выкинув из головы рыжего наблюдателя, бродягу, что изо дня в день сидел у второго подъезда и смотрел в окно, что всегда с утра было занавешено тюлью. Но в июле пёс пропал. Вот просто взял и исчез. Испарился, растворился, подобно чеширскому коту, но его, черт возьми, не было. Я обошел весь район, все закоулки, даже в подвал хотел залезть, да, благо, меня вовремя остановил консъерж, но проклятого рыжего пса нигде не было. Я спросил тогда у консъержа, который смотрел на меня, как на умалишенного, где, мол, рыжий пес, что всю зиму и кто знает сколько времени до неё сидел у второго подъезда? На мой вполне логичный вопрос консъерж положил руку мне на плечо и внимательно смотря мне в глаза ответил, что никогда не видел никакого пса, тем более сидящего у второго подъезда. Полно Вам, батенька, Вы случаем не простыли, ведь у нас в районе вообще бродячих собак нет, отловили как год назад, и, покачивая головой вернулся на свой пост. Меня словно кипятком ошпарило. Выходит, я, черт знает сколько времени просто тупо видел глюк? Да нет! Быть такого не может! Я точно видел рыжего пса, что постоянно сидел у второго подъезда и пялил свои зенки на окно чертовой квартиры, где висела чёртова тюль с утра! Чуть ли не плюя огнём, я, одевшись, решил найти владельца той самой квартиры, так что превозмогая наплывы гордости и рассудка вновь спустился к консъержу и спросил про жильца, что живет на третьем этаже, у которого с утра вечно тюль закрывает окно. В этот раз на меня не смотрели уже как на безумца, а окинули всего лишь обеспокоенным взглядом и назвали номер квартиры. Я рванул к лестнице, не став дожидаться лифта и через несколько минут уже стоял перед дверью квартиры. Сначала я даже не знал, что я вообще скажу хозяину, ведь если на меня уже консъерж посмотрел, как на психа, то что скажет человек на мои утверждения о том, что я видел, как рыжий пёс каждый день смотрел на окно его квартиры? Вызовет психушку. Но отступать было уже поздно, так что я позвонил в звонок и постарался состроить мину кирпичом. Дзынь-дзынь. Тишина. Теперь удерживаем указательный палец на звонке чуть дольше. Дзынь-дзынь-дзыыыыынь. Ничего. Теперь уже и в правду, как псих, изо всех сил нажимаешь на ни в чем не повинный звонок. ДЗЫЫЫЫНЬ! И вот только теперь я слышу гавканье за дверью, неторопливые шаги, звук открывающегося замка и отхожу на пару шагов назад. Дверь же мне открывает девушка лет двадцати пяти, быть может чуть меньше и смотрит на меня весьма недружелюбно: - Чего Вам? – резко спрашивает она, и я теряюсь, так что молчу минимум полминуты и только собравшись с мыслями, говорю: - Вы не теряли в последнее время собаку? - Если Вы не ослепли, то не видели никакого объявления о пропаже, - холодно чеканит она. – И моя собака здесь, - указывает на невесёлого вида псину, что смотрит на меня тупым взглядом. - Простите мне мою навязчивость, но где-то с середины января вплоть до начала марта я видел рыжего пса, что сидел у нашего подъезда и смотрел именно на Ваше окно, - наконец выпаливаю я, после чего в мыслях на всех знакомых языках называю себя идиотом. Я уже представил, как девушка крутит пальцем у виска, называет меня сумасшедшим и захлопывает дверь перед моим носом, а потом заходится заливистым смехом в своей квартире, однако, всего этого не последовало. Пока она с удивлением смотрит на меня, то я Вам её опишу: среднего роста, слегка широкой комплекции (такие носят размер 46-48, но тут явно 48), с темно-русыми волосами чуть ниже лопаток, колючим взглядом серо-голубых глаз, почти плоской грудью (хотя, быть может, широкая футболка скрывает её, но я не наделся на 90-60-90), пирсингом под нижней губой и проколотым носом, нарисованными тонкими бровями и низким голосом, почти мужским и макияжем аля енот. Симпатичной её назвать можно, может быть, даже красивой (как говорится, на вкус и цвет избранницы нет), но мне она не показалась особо выдающейся. - Вы сказали, что видели рыжего пса, я не ослышалась? – уже смягчившись спрашивает она, на её вопрос я утвердительно киваю и добавляю: - Мне показался странным тот факт, что пёс каждый день приходил к подъезду и не отрываясь смотрел на Ваше окно, при этом сидел пёс до самого вечера, но, может быть, он сидел и ночью, - подумал я, - Я даже вывесил объявле…. - Сидел точно, - тут резко обрывает меня девушка. - Я даже не сомневаюсь в этом. Ладно, проходите, я расскажу, что это за пес, - и приглашает меня зайти и, конечно, же я захожу. Квартирка не особо большая, но в ней уютно и чисто, сразу видно, что хозяйка следит за чистотой и не любит беспорядка. На кухне всё расставлено по полочкам, по цветам, и я с неким оттенком грусти понимаю, что зашел в гости к перфекционисту. - Садитесь, - указывает на стул, а сама ставит чайник и усаживается напротив меня. – Эта история долгая, но Вы ведь уже влезли в это дело, верно? – и я снова киваю. - Это моя собака, - начинает девушка, - точнее, этот пёс когда-то был моим. Видите ту черную неряху в коридоре? – я киваю. – Раньше она жила у меня, как сейчас, но после одного неприятного инциндента мне пришлось отдать её, а поскольку одиночество я не люблю, а собак как раз наоборот, то мне чуть ли не на голову скинули этого рыжего пса. Сначала всё было хорошо, послушный, игривый, заботливый, проблем не доставлял, мне аж легче становилось. К другим на шаг не подходил, всё со мной рядом: и тапочки принесет, не привередлив в еде, всегда угадывает, чего я хочу. Так мы вместе почти полгода и прожили, но потом я начала замечать, что пёс мой лукавит, всё как мимо одного питомника проходим, как он всё к одной заводчице подходит – она явно растила его. Ладно, я сначала внимания не обращала, но со временем стало мне это надоедать, что он к ней, как ко мне относится, будто бы она с ним столько времени проводит и последние силы ему отдает. Но ладно, всё равно простила, но где-то через месяц вроде как всё улеглось, я всегда рада помочь, гуляю, играю, глажу и ласкаю, а он будто бы охладел ко мне, и мои ласки уже не так ему приятны. Вот лежит у ног моих, руки полизывает, а мне неспокойно, будто бы он не тот уже, отдаляется от меня. А как-то раз вообще залаял на меня, но я, понятное дело, из комнаты его в коридор выгнала в поучительных целях – не скулил, видно, понял, что был не прав. Потом снова всё, как обычно, но снова начал лаять, так я в него тапком, за шкирку и за дверь, мол, видеть тебя не хочу, устала я с работы и дверь захлопнула. Легла спать, заснула быстро, всё-таки работа очень утомляет, каждый раз как приду, так с ног валюсь, не всегда же могу поиграть с ним, - тут девушка прекращает рассказ и наливает чай. Я её внимательно слушаю и согласен отчасти – много что-то пес захотел, но что-то мне кажется здесь странным, ведь пёс всё-таки хорош и умён, не стал бы просто так гордость показывать, но тут мои раздумья прервал дивный аромат чая, и я снова сконцентрировался на рассказе: - В общем, проснулась я утром, а пса-то нет. Весь район обошла, всех опросила – нет пса и нет. Честно говоря, но такого сложно не заметить: рыжий, зеленоглазый, выглядит представительно. Только потом поняла, что ошейник-то он сбросил – нашла за дверью. Нет, я поискала его, даже в тот самый питомник зашла – всё без толку, ну а потом взяла уже обратно эту неряху Эмили, -кивает в сторону огромной, черной псины. Потом мы спокойно попили чаю, я попрощался с хозяйкой квартиры, но всё-таки адресок питомника спросил – что-то тут не ладилось, так что распрощавшись сразу по адресу и побежал. На окраине города был тот питомник, не то, чтобы уж шикарный, но вполне себе приличный: животные ухоженные, клетки чистые, еда, вода, игрушки есть, а вот вони нет. Сразу у ворот меня встретила девушка с медного цвета волосами, собранными в пучок и весьма пышными формами. На бейджике ясно читалось «Александра». - По какому поводу к нам? – задорно спрашивает она. – За собачкой пришли? Возьмите, у нас все хорошие, - и подмигивает. Я улыбаюсь (харизма-то у девушки ого-го!) и говорю, что неплохо бы мне здесь осмотреться, что ищу я пса одного, может быть, он в питомнике как раз. Девушка пожимает плечами и приглашает сначала к ней в кабинет (оказывается, она начальник!). В кабинете светло и уютно: на подоконнике цветы, занавески кремового цвета украшены золотистым пояском и бабочками-заколками, на полу белый ковер, диван кожаный, в тон занавескам. Александра садится за стол, любезно предлагая и мне присаживаться: хоть на диван, хоть в кресло, но как только я сажусь, то она сразу же устремляет на меня пронзительный взгляд поразительно красивых карих глаз. - Вы случайно не рыжего зеленоглазого пса ищете? – и тут я опешил (чуть ли не с порога!) от того, что Александра будто бы знала, за кем я пришёл. – Если да, то ничем не могу помочь – никому я его не отдам, потому что себе уже взяла, - пусть в её голосе нет ни тени холода, но явно слышится металл. Вот она такая небольшая, милая, красивая и обаятельная, но напор чувствуется – такой не скажешь слова против, так что я решаюсь её смягчить. - Я просто хотел узнать про него, ведь не каждый день ты видишь рыжего пса с зелеными глазами, который постоянно сидит у подъезда и целенаправленно смотрит на одно и то же окно, - я скрещиваю руки на груди, принимая тем самым оборонную позицию, однако, Александра даже не думала меня кусать. Вместо этого её губы трогает лёгкая улыбка. - А Вы внимательны, - говорит она. – Не каждый мог его заметить, ведь зачастую люди слепы к нуждающимся или просто брошенным животным, ведь, как я понимаю, никто больше не замечал его, верно? – я киваю (почему-то у меня складывается впечатление дежа-вю). - Сегодня я разговаривал с бывшей хозяйкой, и она… - Что Вы сказали? – и вот меня снова перебивают. - Я сказал, что разговаривал с… - С бывшей хозяйкой, - в голосе Александры снова появились металлические нотки. – Слишком много чести будет называть её так, - хмыкает девушка. – На самом деле я не сомневаюсь, что она уже наплела Вам, что всем ради собаки жертвовала, что это всё в псе дело, что он такой и сякой, - я снова киваю, на что Александра ухмыляется и качает головой. - Вечно она из себя мученицу строит. Сначала подгадит своим эгоизмом, а все у неё виноваты, - вздыхает Александра. – Теперь давайте я расскажу, как всё было, только вот чая у меня нет, только кофе. - Давайте кофе, - соглашаюсь я. - Сначала у неё была другая собака. Чёрная такая псина. Огромная и неряшливая. Не знаю, как она со своей чистоплотностью каждый раз отмывала эту чушку – не знаю, но как доводилось их видеть вместе, то смех пробирал, - Александра уточнено отпивает кофе из чашки и ставит ту на блюдце. – Я помню эту парочку. Эмили собаку звали, но вот надоела она этой мученице, так что собаку она отдала. Не знаю, чем именно собака ей насолила, но в итоге отдала. А у меня всё в питомнике был пёс – тоже от него хозяйка избавилась, но тут хотя бы потому, что она покидала страну, а пса взять не могла, так что я ещё могу понять сложившиеся обстоятельства. Так вот, пёс этот просто чудо: ласковый, внимательный, красивый и спокойный. Команды знает, в тапки не гадит и всегда приветлив: только к клетке подойдешь, как он бежит к тебе и хвостом виляет. Мухи не обидел! В общем, очень хороший пёс, но я тогда-то по дурости и порекомендовала ей взять этого пса. Он сразу к ней привязался, всё обхаживал, на задние лапки становился – понравилась она ему, прямо любовь с первого взгляда, ну а я, дурёха, животное и отдала, ведь видела, как он счастлив. Сначала всё было хорошо, она мне отзванивалась, говорила, что новый друг просто лапочка и всякие сюси-пуси, а потом звонки прекратились, а я не стала проверять, ведь отдала и хватит лезть не в свое дело. Пёс-то счастлив, всё у них хорошо, как я думала, зная животное, которое отдала. Он всё для неё делал, как я потом узнала, ведь всё-таки как за собакой ухаживаешь какое-то время, то потом уже понимаешь без слов и жестов, только в глаза загляни, тем более я и так хорошо его знала. И так он перед ней, и сяк: у ног её спал, руки лизал, у двери ждал, пока хозяюшка с работы придёт, чтобы тапочки ей принести, а когда та заболела, то от кровати не отходил – беспокоился. Да этот пёс лишний раз из угла не вылезал, чтобы не мешать, не выл! Собакам бывает скучно, им нужно внимание, так что если заводите собаку, то учтите, что львиная доля внимая должна утекать к ним, так этот пёс даже не требовал половины отдачи, всё сам жертвовал, не просил лишнего. Когда я просила привести его сюда, просто на осмотр, то вижу издалека: идёт она, а он за ней тихонечко так семенит, чтобы поводок руку ей не оттягивал. Сидит рядом, ушки на макушке, ждёт её команды, а иной раз сам всё исполняет, чтобы хозяйку не утруждать – очень её любил, но вот она любовью собаку точно обделила. Просто представьте, что Вы этот тот самый пёс: любишь хозяина, сидишь у его ног, смотришь, как тот вперился в телевизор и даже не поскулишь, что тебе поиграть хочется. Каждый день с работы ждешь, верно сидя у двери, а любое касание воспринимаешь с искренней щенячьей радостью, ластишься, у ног стелешься. Ешь всё, что дают, миску дочиста вылизываешь, а потом сядешь, посмотришь в глаза, чуть склонив голову набок и виляешь довольно хвостом. На прогулке, как щенок, за палкой носишься, приносишь, просишь ещё, вставая на задние лапки и искренне радуешься тому, что вот он, перед тобой твой хозяин, который тоже любит тебя и будет рядом с тобой. Ты гордишься тем, что на тебе ошейник с твоим именем и адресом твоего дома. Собаки не показывают своей грусти или обиды. Они всегда молча сносят всё, переживания у них хранятся глубоко внутри, а если животное искренне любит своего хозяина, то всегда будет терпеть боль, что мучает его; будет молчать о том, как ему одиноко и плохо, как не хватает любимого хозяина, но он, верный пёс, будет довольствоваться малым. «Хозяин? Давай поиграем? А, ты сегодня устал, тогда в следующим раз! Я буду ждать!» «Хозяин? Ты чего такой грустный? Проблемы на работе? Давай я лягу у твоих ног и скрашу твои печали» « Хозяин…Ты меня уже не любишь? Я совсем тебе надоел? Кричишь, чтобы я убирался? Так я уберусь, хозяин, чтобы только не огорчать тебя» А потом ты лежишь и думаешь, что чем ты так разгневал хозяина, как исправить свою ошибку? Ты лежишь и думаешь о том, как всё было хорошо раньше, когда вы играли вместе, и ты был готов…Стоп. Почему был? Ты и сейчас готов ради хозяина на всё! После очередной ссоры тебя за шкирку выкидывают в коридор, захлопывают дверь перед твоим носом, кричат что-то, а тебе так хочется выть, но ты не можешь затянуть протяжную песню грусти – хозяин ложится спать. Но входная дверь квартиры чуть приоткрыта, ты вполне можешь протиснуться в эту щель. Ты смотришь на дверь, ведущую в комнату хозяина в последний раз, прощаешься со своими игрушками, снимешь с шеи ошейник (хозяин разболтал его, когда выкидывал тебя в коридор) и покидаешь место, которое когда-то было твоим домом. Теперь тебе некуда идти, не к кому податься, но ты вряд ли бы пошел. Даже если тебя хотели бы взять хорошие люди, то ты бы скалился и рычал на них – они не твои хозяева. А твой хозяин живет себе и живет, возможно, уже завел новую собаку, а ты каждый день приходишь к подъезду его дома, сидишь и смотришь на окно, питая надежду, что сейчас оно откроется, и твой хозяин, которого ты так искренне любишь, позовет тебя домой, снова почешет за ушком, почешет пузико… И ты простишь ему всё: невнимание, крик, то, как тебя за шкирку выкинули в коридор, другую собаку. Ты простишь всё это, потому что ты преданный пёс, готовый на всё ради того, чтобы его погладили по голове и снова надели на шею тот самый ошейник, чтобы носить его с гордостью. « Да, я всё прощу тебе хозяин!» «Что, ты говоришь, что сегодня устал? Хорошо-хорошо, я тихонько посижу в углу» «Что? Сегодня никак не погулять? Хорошо, я потерплю!» «Не погладишь меня? Ничего страшного, ведь главное, что ты рядом! И ещё главнее, что рядом с тобой могу быть я, Хозяин!» В конце разговора с Александрой я понял, что пёс каждый день сидел у подъезда пятиэтажки в надежде, что его заберут обратно. Пес верил, что та самая девушка снова возьмет его к себе, что всё будет так, как раньше. Этот самый рыжий пес с зелеными глазами верил, что он нужен, ведь та девушка была ему очень нужна. Каждый день он приходил к её подъезду и смиренно ждал её, ждал, ждал… Он проверял, всё ли с ней хорошо: отмечал, когда зажигается свет на кухне, во сколько он гаснет, с кем она идет с работы домой, во сколько уходит, не приезжала ли к ней скорая и так далее. Пес беспокоился за неё, но постепенно он перестал сидеть у подъезда, а стал сидеть чуть дальше, так что я не мог видеть его из окна. Затем рыжий пес стал сидеть на другом конце улицы, затем на окраине района, пока не покинул его совсем. Видимо, надежда покинула его сердце так же, как он сам покинул район и покинул улицу и тот дом, у подъезда которого верно сидел. Сейчас этот пёс в хороших руках, вот только счастливо ли его сердце? Скорее всего, та надежда давно уже угасла, сделав пса самым несчастным на свете. Быть может, он никогда не узнает, что та девушка с пирсингом под нижней губой не любила его, а просто использовала, чтобы заглушить прежнюю боль. А вот пёс искренне любил её, возможно, даже любит сейчас, ведь по словам Александры не смотря на всю симпатию к ней, он так ни разу не лёг у её ног, а всё время лежит у входной двери. «Я бы сел у двери и улёгся у ног. Я б тихонько притронулся к детской щеке. Я бы верно хранил и стерег, и берег. Просто так, за любовь, улыбнувшихся мне, но ждут и по-прежнему путь одинок и охота завыть, вскинув морду к луне». Мельница – Песнь волка.