Экстази

Это похоже на пытку – когда избивают до полусмерти, сдирая костяшки в кровь, когда лицо изодрано в клочья и только ярко горящие глаза все еще светят таким лихим огнем, что сносит крышу. Это похоже на лошадиную дозу адреналина в крови – бороться с собой. Бороться каждый раз, когда ухает сердце в пятки и серые глаза впиваются в карие – больно, но сладко до ужаса. Два раза в месяц, ровно два раза в месяц Джим Мориарти и Эрик Блант оказываются на одном мероприятии. Обычно это какая-то пафосная вечеринка с кучей людей из высшего общества. Все они трясутся при виде Джима и млеют от обаяния Эрика. Джим всегда с кем-то говорит. Много. Слишком много. Это так на него не похоже, что он практически кончиками ресниц чувствует, какой он ненастоящий в такие моменты. Эрик всегда пьет. Просто опрокидывает один стакан за другим, глотает комплименты, не жуя, и утаскивает с собой очередную блондинку, не запоминая ее имени. Следующая встреча происходит примерно через две недели, и она оба знают, как себя вести, только вот у Джима снова длинная речь для хозяина дома, а у Эрика восьмой бокал шампанского подряд. Месяц за месяцем. Словно выгрызая сердце из груди – ломтями, аппетитно до тошноты. Каждая встреча – как выстрел в висок, Джим уверен, что не сможет продержаться больше ни секунды, что еще одна модель в ЕГО объятиях, и он просто взорвет все здание к чертям собачьим. Вместе с собой. Вместе с НИМ. Эрик думает о том, как было бы круто обдолбаться таблетками и сдохнуть от передоза, лишь бы не слышать этот пронизывающий до основания смех. Но снова – волю в кулак и натянутая, как тетива улыбка. Еще один день. Еще одна неделя. Еще один месяц. Эрик помнит каждый такой вечер. И даже больше. Джим помнит каждое действие и каждый глоток Эрика этим вечером. На фотовыставке дочери мэра Сан-Франциско Эрик в джинсах, черной футболке и кедах. Этот образ простой до смехотворности, но отчего-то у Джима темнеет в глазах и приходится прикрыть их, чтобы не потерять сознание. На благотворительном концерте в Чикаго Джим с девушкой. Он касается ее одиннадцать раз за вечер, причем трижды губами. Мысленно Эрик сворачивает Мориарти шею, а девушку выбрасывает в окно. Вечеринка по случаю Хэллоуина в Бостоне. Они оба не собирались идти, но оба пришли. И у Джима костюм Джима, а у Эрика нарисованный кровоподтек на губе. Сказочный. Он сделал это, просто для того, чтобы поддержать атмосферу праздника, но Джиму плевать на это. Джим хочет запереться с Эриком в отдельной комнате и нарисовать ему парочку настоящих ссадин. Но вместо этого, он просто в очередной раз плюется карим взглядом в серый и отворачивается. Следующие встречи Эрик предвидит. Он готовится заранее – надевает свой лучший костюм, звонит самой красивой девушке из списка своих контактов, глотает несколько таблеток «экстази» и запивает тремя глотками шампанского. Это не помогает. Ничего не помогает, потому что даже слепой может видеть, насколько хорош Мориарти в синем. Рождественская встреча в Вегасе – у Эрика грипп, но он пьет в три раза больше, чем обычно и часто курит. Джим ненавидит сигаретный дым. Не выносит. Эрик накачивается всем, чем только может, поднимая собственную температуру до опасных высот, и когда его водитель засыпает за барной стойкой, Джим вызывает для Эрика такси. Джим оправдывает себя. Говорит, что просто сегодня в хорошем настроении, и запинывает куда-то в угол мысли о том, как кошмарно Блант выглядит с этими мешками под глазами и очевидным жаром. Следующее мероприятие Эрик почти не помнит. Кажется, это чья-то свадьба. Их с Джимом сажают за один стол рядом друг с другом, и у Эрика сносит крышу от ядовитого аромата парфюма Мориарти. Он не дышит весь вечер и, кажется, даже не пьет. Он просто держит себя за горло, запрещая – приказывая держаться. Это похоже на пытку. На чертову пытку. 24 вечера, на которых кроме серых глаз Джим не видит ничего. И он понимает, что похож на какого-то бесхребетного подростка, и он знает, что этот мальчишка слишком самовлюблен, чтобы его хотеть. Но он хочет. Снова. 24 вечера, которые Эрик предпочел бы забыть, ведь он снова напился и затрахал до полусмерти какую-то свою поклонницу. А все потому что у Мориарти слишком наглый взгляд. Все потому что он помнит, что значит этот взгляд. Желание. Похоть. За секунду до… Когда бороться больше нет сил и дышать уже совсем нечем – Джим принимает решение. Самое отвратительное и мерзкое решение, от которого голова идет кругом, а по телу проходит волна электричества. И он заказывает самый дорогой номер в отеле Нью-Йорка на имя Эрика Бланта. Он приезжает на аукцион, где выставляется картина очередного бездарного художника. Он приезжает на десять минут раньше обычного. Он чувствует себя превосходно. Эрик-же заявляется полупьяный, со своим пилотом Вилкерсоном, который, словно личный телохранитель, ходит за Блантом по пятам и усиленно старается оградить его от толпы впечатлительных девушек. Эрик слишком растрепан, и Джим читает по его глазам, что он не спал всю ночь, и что его что-то очень сильно беспокоит. Но он держится. Он смеется над шутками друга, то и дело хлопает его по плечу, нервно теребит волосы и слишком часто ходит в туалет. Он под наркотиками. Джим рассматривает его. Разглядывает, возможно впервые – открыто и не скрываясь. Он смотрит на его шею, слишком белоснежную для такой темной личности, разглядывает его длинные пальцы, сжимающие бокал. Отмечает, как идет ему его цвет волос и цепочка на правой руке. Эрик покупает эту мазню за два миллиона долларов, слушает, как художник рассыпается в благодарностях, жмет его руку и смотрит куда-то в толпу. Ищет глазами Джима. Мориарти улыбается. Этот чертов Мориарти, как кретин улыбается только ему впервые за этот длинный и такой нестерпимо-сложный год. И у Эрика обрывается сердце. Он делает несколько шагов в сторону брюнета, уверенный в том, что задушит его. За секунду – просто сожмет его шею своими руками и прервет эту гребанную жизнь. Но больше ничего не успевает сделать. Мир рушится, а Эрик просто застывает во времени, в параллельных Вселенных, кажется, даже успевает посетить парочку других планет или перемещается во времени. Он ничего не видит перед собой. Он смотрит на Джима. Он стоит в трех шагах от него и знает, что еще секунда и Джим сделает это – воспользуется запрещенным приемом. И вот оно – брюнет запускает пальцы в карман своих брюк, при этом, не сводя глаз с Эрика, вынимает маленькую белоснежную подушечку, высовывает кончик языка и подхватывает им жевательную резинку, отправляя ее к себе в рот. Эрику хочется вопить от безысходности. Хочется разорвать собственную глотку и выплюнуть это первобытное желание вместе с кишками. Но он не способен на это. Все, что он может сейчас – развернуться на пятках и вылететь из зала, сшибая случайных прохожих, сорвать с себя галстук, уже находясь на улице и вдохнуть полной грудью – так нужно. Просто вытерпи это. И он уже знает, что будет дальше, когда черный автомобиль останавливается прямо напротив него. Ведь он не вызывал такси… Они едут в разных машинах, и в гостиницу входят по отдельности. Эрик берет ключи от номера и заходит в лифт. Джим уже там. Стоит, опираясь спиной и стену, улыбается. ТАК улыбается. Они не смотрят друг на друга, когда дверцы распахиваются, когда Эрик ключ-картой открывает номер. Влетает внутрь и падает на кровать, лицом в подушки. Он похож на ребенка, который злится и еще не совсем понимает, во что он вляпался. И Мориарти позволяет ему это ребячество целую минуту, прежде чем заговорить. Впервые. За год. - Это была мятная жвачка. - Мне похуй. - Ты взволнован. Голос у Джима сладковатый, льется словно песня, только вот Блант знает, куда эти песни могут его завести. - Взволнован?! – поднимая голову и пронзая брюнета взглядом, говорит он. – У меня едет крыша! Посмотри! Вытягивает вперед руки, демонстрируя как сильно дрожат его пальцы. Джим присаживается рядом и внимательно смотрит на него. Потом перехватывает белоснежную ладонь своей и с силой заламывает, заставляя Эрика вскрикнуть от боли. Блант сопротивляется всего секунду, а потом встает, рывком впечатывая Джима в стену. Эрик зол. Очень зол, а вот Мориарти, кажется, все это забавляет. Когда губы Эрика впиваются в мягкую кожу на шее брюнета, тот закусывает губу. Когда Эрик срывает с Джима сначала пиджак, а потом рубашку, оставляя его в одном лишь беспомощно болтающемся галстуке, Джим шипит сквозь сцепленные зубы. Длинные пальцы блуждают по телу – дико, зависимо и так горячо. Мориарти знает эти руки, знает их наизусть и сейчас просто позволяет им трогать его – трогать везде, потому что это похоже на конец света в его голове. Урывками – гладкие движение по линии груди, цепляя соски, закручивая их, а между тем – глаза в глаза. Эрик читает его эмоции, как книгу. Еще один укус в шею и Джим цепляет пальцами воротник рубашки Бланта, прижимая его к себе теснее. Он чувствует, как напряжен член блондина, он ощущает его сквозь ткань своих брюк и жаром – в собственный пах. А еще он знает, что у Эрика самый умопомрачительный запах на свете. Знает, но не говорит об этом, только быстрыми движениями слизывает этот запах с его ладоней, шеи, груди. Пытается поймать его губы своими, но Эрик уворачивается – это всегда раздражает его. Джим знает, что это что-то вроде привычки Эрика – не целовать в губы, но еще он знает, что умеет подчинять. Крепко сжимает подбородок блондина своими пальцами и впивается в губы поцелуем. Секунду Блант вырывается, а потом просто вылизывает его рот своим языком, вводя в персональную кому. Эрик считает свой пульс, чтобы не сдохнуть от ощущений. Он толкается своим членом куда-то в живот брюнета, одновременно ощущая его возбуждение. Одно движение вверх и взрыв перед глазами. Движение вниз – и растекающийся по телу жар, снова вверх… - Черт, как же я тебя ненавижу, сукин ты сын, - рычит сквозь сцепленные зубы, и Джим улыбается этим словам. Он знает, что это чистая правда. Он чувствует то же самое. А потом его впечатывают лицом в стену, и он только бормочет что-то пошлое и в стиле Мориарти, потому что не может сдерживать эти хлещущие через край эмоции. Руки блондина обвивают его за пояс, пальцы ныряют в брюки, минуя ремень. Джим не употребляет наркотики, в отличие от Эрика, но ему и не нужна никакая дурь, чтобы знать, чтобы чувствовать, что эти пальцы на его истекающем смазкой члене – самые желанные пальцы в его жизни. Брюки падают на пол вместе с бельем, и уже спустя мгновение Джим громко стонет, потому что ему катастрофически нужно. Его. Внутри. Он чувствует, как скользит горячий член по ягодицам, слышит, как Эрик смеется, дразня его. Вторая рука блондина сжимает шею Мориарти, немного придушивая. Он хочет контролировать все, даже воздух вокруг. И Джим позволяет ему это – всего лишь на одну ночь. - Эрик… Выходит слишком хрипло для такого мягкого голоса, поэтому блондин замирает, чтобы распробовать вкус своего имени с этих уст. - Что? Не нравится? - язвительно, по-змеиному. Подносит один палец к губам брюнета и закатывает глаза, когда влажный язык послушно скользит по подушечкам. Рывок, и вот уже Джим выгибается дугой, борясь с первой порцией боли внутри себя. Эрик дает ему пару секунд передышки, прежде чем начать двигать пальцем внутри. Одно движение, второе, третье. Член ломит и пульсирует от перевозбуждения, и внутри этого ублюдка так тесно, что Блант скрипит зубами от нетерпения. Еще один рывок, еще и еще, добавляет второй палец, а потом третий – растягивая. Выдыхает в затылок Джима что-то неважное, возможно, даже называет его как-то – плевать. Потому что все мысли собрались внизу живота узлом и жаждут – очень сильно жаждут взрыва. Когда Эрик давит на спину Джима ладонью, тот послушно наклоняется. У него темно перед глазами, все тело ломит, скручивает, просит, умоляет, а вот голос все еще борется: - Плохой мальчик. - Закрой свой рот, - выплевывает это и входит с таким судорожным стоном, что, кажется, даже стены начинают шататься от этой хрипотцы. Первое движение медленное, Джим кусает губу, чувствуя, как боль захлебывается в желании и уходит – уползает, почти на коленях. Еще один толчок – смесь стонов, как разных сортов вина – опьяняющая и сметающая все на своем пути. Еще секунда, и Эрик уже движется с такой скоростью, что пот градинами катится по лицу. Он сжимает ягодицы Джима своими пальцами, чувствует, как тот скребется ногтями в стену, целует его в шею сзади, пытается добраться до губ, скользит языком по плечам и спине. Нужный… Черт. Такой нужный… - Быстрее, - рычит Мориарти, и Эрик послушно ускоряется, вытряхивая из себя все то, что сидело и гнило весь прошедший год. Еще быстрее. И еще. И еще. - Ненавижу… ненавижу… - Эрик… - Ненавижу тебя… ублюдок… - Быстрее, Эрик, Быстрее!! - Когда-нибудь… ты… сдохнешь… и я… перестану… тебя… хотеть! И больше ни звука – молча, совершенно тихо. Эрик кончает, чувствуя вкус крови на своих губах – он прокусил брюнету плечо. Джим содрогается сразу же после него, позволяя белоснежным пальцам Бланта собрать на себя каждую пролитую каплю. В комнате пахнет сексом, потом, кровью и желтой, тошнотворной ненавистью. - Не сдохну, - выдыхает Джим и сползает по стене на пол. Эрик садится рядом и нашаривает в своих брюках сигареты. Он задыхается, но, все равно, щелкает зажигалкой, делая затяжку. - Я знаю. Когда пальцы Джима сжимают его подбородок, блондин не сопротивляется. Позволяет повернуть свое лицо и выдыхает горьковатый дым прямо в раскрытый рот Мориарти. Джим ненавидит сигаретный дым. Джим так сильно его ненавидит.