Заноза

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон ОК 10:20 Мне все же следовало постучать, прежде чем войти в свой кабинет. По той простой причине, что кабинет уже давно не являлся исключительно моим. Но откуда мне было знать, что такое вообще возможно… А я ведь вышел буквально на несколько минут. Дайте подумать, я зашел в туалет по нужде, потом прогулялся до кофе-машины, понял, что она не работает, сказал Ванде Спейс, — пожилой уборщице, частенько выгребающей шелуху из-под моего стола — что она прекрасно выглядит, и вернулся в кабинет. Меня не было всего несколько минут. И что же такого я там увидел, спросите вы. Моя напарница, эта рыжая ирландская зануда, просто стояла посреди кабинета и, извернувшись, как сиамская кошка, рассматривала свой не менее ирландский зад. Скажете, что тут такого? Может, села на оставленную на стуле жвачку, или прислонилась к окрашенным перилам, или еще что-то… Знаете, я бы тоже так подумал, если бы не одно «но»: зад этот, с позволения сказать, был абсолютно голым. Юбка, которая, как правило, целомудренно прикрывала даже колени, теперь опоясывала ее талию свободной драпировкой. Честно, я успел увидеть гораздо больше, чем Скалли могла когда-либо мне позволить. Но курьез заключался в том, что либо я вошел очень тихо, либо созерцание собственной попы ее настолько увлекло, что меня заметили далеко не сразу. И вот стою я и смотрю, как моя благовидная, скромная Скалли, задрав юбку чуть ли не до самых подмышек, стоит, вывернувшись, как не каждая балерина способна, и рассматривает свою попу. И первая мысль, которая посетила мою голову тогда — а есть ли на ней трусики? И, поверьте, основание подумать об этом у меня имелось. Скалли стояла ко мне боком, и с того ракурса, с которого наблюдал я, трусиков видно не было. Колготки, в которых я видел ее с утра, лежали тут же на столе. Ее голова была склонена настолько, что волосы, словно шоры, заслоняли ей весь боковой обзор. В кабинете было настолько тихо, что я мог слышать ее сосредоточенное сопение. Что бы там ни было, это доставляло ей массу неудобств. «Твою мать, — подумал я, - у нее должно быть логичное объяснение тому, что она тут делает. И почему она это делает. И, самое главное, почему она делает это здесь». Я решил поставить на кон свою голову. — Классная попка, — негромко произнес я. Скалли подскочила на месте и рванула юбку вниз так сильно, что чуть из нее не выскользнула. Вернуть юбку на место получилось не сразу и, пока она вела с ней неравный бой, я успел внимательно рассмотреть ее белье. Трусики на ней все-таки были, если ЭТО можно было назвать трусиками. Настолько тоненькие стринги вряд ли могли спрятать хоть что-то. Во всяком случае, ягодицы моей напарницы они точно не прикрывали. Юбка наконец оказалась на своем месте, а моя напарница — пунцовая то ли от борьбы, то ли от смущения, изумленно уставилась на меня. Только сейчас я обратил внимание, что на ней были очки. — Что? — невинно переспросила она, будто ничего необычного не произошло. — Я сказал: «Классная попка», — повторил я, проходя к своему рабочему месту. На этот раз она меня точно услышала. Скалли сняла очки и осторожно потерла веки. Потом подошла к своему столу и аккуратно присела на стул. Я продолжал наблюдать за ней. Что-то в ее движениях было неправильно. Что-то доставляло ей явный дискомфорт. — Скалли, у тебя все в порядке? — Все в порядке, — невнятно проговорила она. Я оставил это без комментария, но отказать себе в удовольствии наблюдать за ней не мог. Она ерзала на стуле, пытаясь подобрать удобное положение. Ну, вот почему она это делает? Если я спрошу ее снова, то она точно запустит в меня степлером. Я и так сегодня увидел гораздо больше, чем надо. Но это была не моя вина. Очевидно, она сердилась из-за того, что произошло. Быть может, даже больше на себя, чем на меня. Прошло еще какое-то время, прежде чем она встала и пошла к стеллажам. Металлические ящики с документами в нашем кабинете имели такое удачное расположение, что я снова оказался один на один с ее попкой. Конечно, беспощадная юбка скрывала ее теперь, но… я не говорил вам, что у меня фотографическая память? — Куда ты уставился? Очевидно, Скалли повернула голову, чтобы что-то спросить, и застукала меня за рассматриванием своей пятой точки. Тут был мой черед признать, что меня застали врасплох. Я нехотя оторвался от своего занятия и посмотрел ей в лицо. — Никуда, — малодушно заверил я. И тут она не выдержала: — Слушай, Малдер, я очень сожалею о том, что произошло, — она перевела дух, пытаясь говорить как можно безразличнее, — просто позавчера, когда мы с тобой преследовали Дункана Лансера на стройке… ты помнишь, что я упала… Конечно, я помню, как ты упала. Вот ты бежишь в нескольких метрах впереди меня, и твоя рыжая головка, как маячок, мелькает в полумраке помещения, указывая мне верную дорогу, и тут раз — и тебя нет. Я думал — меня хватит удар, когда понял, что с тобой что-то случилось. Помнится, я еще орал твое имя, как бизон в брачный период, пока не добежал до того места, где видел тебя в последний раз. А когда нашел сидящей на деревянных балках, между которыми застрял твой каблук, мне тут же захотелось взять и отпилить чертовы каблуки на всех твоих туфлях. Помнится, ты еще сказала: «Малдер, я в порядке». И что теперь, Скалли? — … я не сразу обратила внимание, но вот теперь… Понимаешь, эти балки были такими шершавыми, я сначала думала, что сильно поцарапалась, но, похоже, не все так просто. — Скалли, хватит юлить, говори, как есть, — я начинал выходить из себя. — У меня заноза в заднице, Малдер! — выпалила она даже резче, чем я ожидал. — И, похоже, еще день или два — и она загноится. Вот оно что. Не знаю, чем я думал, когда произносил следующую фразу, я даже не уверен, что головной мозг участвовал в этом процессе, но когда я это выдал, напарница, похоже, мысленно поставила мне неутешительный диагноз. По крайней мере, на ее лице я прочитал именно это. — Можно я посмотрю? — это было то, что я сказал тогда. Она ответила практически сразу, будто заготовка уже лежала у нее в кармане, а улыбка при этом была фальшиво-натянутой. — Конечно, Малдер. Я не поверил своим ушам и, видимо, не напрасно, потому как слишком хорошо знал ее, чтобы купиться. Глупо уставившись на нее, я сразу решил уточнить: — Серьезно? — НЕТ! — рявкнула она и опустила глаза к документам, которые все это время перелистывала на автопилоте. Через полтора часа Заниматься проверкой счетов и подшивкой документов — не самое мое любимое занятие, но иногда, признаться, даже я уставал от бесконечных погонь за ублюдками вроде Донни Пфастера и Тумса. И вот сидим мы со Скалли в нашем подвальчике и занимаемся самой бесполезной работой, какую только можно было придумать. За час с хвостиком, прошедший с момента утреннего инцидента, она трижды выходила из кабинета, а возвращалась мрачнее тучи. И вот сейчас, когда Скалли снова пришла и аккуратно присела на правую ягодицу, осторожно забросив ногу на ногу, я понял, что плохи дела. — Сильно болит? — сочувственно спросил я. Она одарила меня сердитым взглядом, но обнаружив, что моя физиономия не излучает ни капли сарказма, чуть смягчилась. — Жить буду. — Почему бы тебе не сходить к дежурному медику? Я думаю, что он бы решил твою проблему в два счета. — Я уже ходила, — она отложила документ в сторону и переменила позу, поморщившись от боли, — но, похоже, сегодня не мой день. — Там никого не оказалось? — я почувствовал, как она окончательно сдалась. — Хуже. Там сегодня дежурит доктор Оуэн. Я понимающе закивал. Для справки: доктор Николас Оуэн — упитанный зануда сорока пяти лет. Насколько мне известно, он даже пару раз пробовал клеиться к моей напарнице, но не возымел успеха. Королева моего подвала, она раз за разом продолжала защищаться от несанкционированных посягательств на свое личное пространство. Мне посчастливилось лишь однажды поглазеть на ее тело. Даже потрогать гладкую кожу поясницы. Но она была настолько напугана, что едва ли могла анализировать происходящее. Тот вечер, пожалуй, стал для меня своего рода точкой отсчета. Именно с тех пор не прошло и месяца, чтобы я не вспомнил, какая на ощупь ее безупречная спина. — Скалли, — из самых чистых побуждений я решил снова предложить свои услуги, — разреши мне взглянуть. Я был серьезен и максимально беспристрастен, пока мои собственные фантазии на эту тему не возымели власть над разумом. Она нерешительно посмотрела на меня. — Малдер, там не на что смотреть. Это обычная заноза. — Ты медик и знаешь, что любое инородное тело в коже так просто не рассосется. Если его не вытащить, будет только хуже. — Хочешь сказать, что ты действительно собираешься помочь, а не глумиться над тем, что зад твоего партнера пострадал? — похоже, что ягодица у нее уже действительно очень болела, иначе она бы даже не стала рассматривать мою кандидатуру. — Ну естественно, я собираюсь помочь, — я сглотнул и поднялся со своего места, направляясь к ней, — в детстве я часто лазал по деревьям. Заноз была уйма! Я всегда сам их вытаскивал, так что у меня богатый опыт. Я подошел к ней и протянул руку, чтобы помочь встать. — Малдер, я не знаю, — она еще сомневалась, но все же пошла за мной. Я отпустил ее руку только тогда, когда мы оказались у дальнего ящика, где хранилась аптечка. Открыв серую коробку, я принялся искать все, что могло понадобиться. Одноразовые спиртовые салфетки, шприц, раствор антисептика (Скалли указала на него, я же с трудом прочитал название). Я выгребал все это на свой стол. — Смотри, я даже руки салфеткой протру, тебе нечего бояться. На ее лице я читал явное недоверие, но в то же время Скалли понимала, что не согласись она сейчас, придется ехать в больницу и сдаваться в руки хирургам. По крайней мере, я был на сто процентов уверен, что унесу эту маленькую тайну с собой в могилу. Если Скалли в итоге доверится мне, а не толстяку Оуэну. — Малдер, это очень плохая идея, — она топталась на месте, все еще сомневаясь, — может, лучше подождать до вечера и сделать это дома? — До вечера еще полдня, Скалли, — я старательно обрабатывал свои руки, — за это время ранка может сильно загноиться. Ты же не хочешь в итоге остаться без левой половинки, а, партнер? — С чего ты взял, что пострадала именно левая… половинка? — она фыркнула, но я заметил едва уловимую улыбку, скользнувшую по ее лицу. — Элементарно, ты не садишься на нее, — я продемонстрировал ей свои стерильные руки. — Я готов. Как насчет тебя, мой трусливый пациент? — Я не боюсь, ясно? — Скалли сделала вид, что мои слова задели ее. — Просто мне немного… не по себе. Я понял, о чем она толкует. Дело было во мне. Она так и не научилась полностью доверять мне. Во время нашего первого задания мы уже проходили это, в тот раз я к ней и пальцем не прикоснулся. Она знает, что с тех пор я стал уважать и ценить ее в разы больше, почему же сейчас так сомневается? Может быть, она сама уже не так беспристрастна, как раньше? И я для нее уже не просто чокнутый Малдер, с которым она вынуждена работать и чьи сумасшедшие теории и мысли должна причесывать и напомаживать, чтоб они презентабельно смотрелись в отчетах? — Скалли, я уже видел человеческие ягодицы раньше, — я понизил голос до шепота, — уверен, они у тебя абсолютно стандартные. О, если бы это было действительно так просто. Я молился только об одном: чтобы моя собственная анатомия не проснулась раньше, чем все будет сделано. Так, нужно было собраться и думать о чем-нибудь несексуальном: бейсбол, пробки на дорогах, Скиннер…. Пока вроде бы помогало. Я включил настольную лампу, стоящую на моем столе, и сел на стул, приглашая Скалли подойти. Она колебалась несколько секунд, но все же в итоге, нерешительно шагнув ко мне, повернулась спиной. И все. Стояла, не шевелясь. Так и подмывало сказать: ты что, Скалли, намекаешь на то, чтобы я сам оголил твой зад? Ну уж нет, я еще не настолько выжил из ума. — Снимай юбку, Скалли, — мне показалось, или мой голос прозвучал как-то иначе? Видимо, все-таки показалось, потому что она совершенно спокойно произнесла: — Я не буду ее снимать, а просто приподниму край. Что ж, похоже, я так и умру, не увидев вживую ее татуировку. А счастье было так близко. Ну, может быть, после, в качестве бонуса за спасение от занозы. Но для начала нужно было извлечь эту самую занозу и не изнасиловать своего напарника прямо на столе. Это было чертовски непросто. О боже… Она подняла юбку, оголяя низ своей попы. Сначала Скалли попыталась просто приподнять один край, но ничего не вышло — юбка была беспощадно узка для такого маневра. И вот теперь я сидел и смотрел, пожалуй, на самую симпатичную попку, которую когда-либо видел — белокожую, гладкую, аккуратную, упругую на вид, в бессовестно маленьких стрингах. — Скалли, а твоя мама знает, что ты носишь такое белье? — не отрывая взгляд от ее фарфоровой кожи, я слегка коснулся оцарапанной ягодицы. Она вздрогнула и подалась вперед. Я не пытался ее удерживать. — Я вынуждена была их надеть, чтобы лишний раз не травмировать рану, — зачем-то попыталась оправдаться она. Можно подумать, я имел право это видеть, не то что комментировать. Я обхватил ее бедра рукой и слегка притянул ближе. Скалли не возражала. Ее колени оказались сейчас зажатыми между моими. Я отрегулировал наклон настольной лампы и наконец рассмотрел причину ее беспокойства. Маленькая заноза так бы и осталась незамеченной, если бы бдительные лейкоциты не бросились на борьбу с инородным телом. Вокруг занозы уже появилось заметное покраснение, но, к счастью, все оказалось не так критично, как могло быть. Я провел большим пальцем по тому месту, где образовалась легкая припухлость. Скалли снова вздрогнула, и ее попа покрылась гусиной кожей. Скалли прерывисто выдохнула и опустила голову. Похоже, я недооценил повреждения — этот маленький кусочек древесины доставлял ей куда большее неудобство. Я наклонился, чтобы лучше рассмотреть занозу. — Скалли, воспалительный процесс уже пошел, так что придется немного потерпеть. Она молча кивнула. Я достал спиртовую салфетку из упаковки и осторожно протер ранку. Она стояла, затаив дыхание, а когда я взял иглу и аккуратно двумя пальцами растянул кожу, вдруг спросила: — Малдер, ты уверен, что справишься? — Скалли посмотрела на меня, извернувшись. Я поднял на нее глаза, изобразив взгляд побитой собаки. — Ты про занозу или про мое либидо, Скалли? — О, пожалуйста, — она снова подалась вперед, разочарованно вздохнув. Моя рука не позволила ей отстраниться. Я прижался к ее здоровой ягодице щекой и прошептал: — Я справлюсь, — и осторожно коснувшись губами бледной кожи, добавил, — и с тем, и с другим… Скалли сглотнула и не шевелилась больше. Слегка погладив кожу в том месте, где заноза вошла в плоть, я с радостью обнаружил, что она была не глубоко. Я принялся за работу. Заноза упорно не выходила. Когда я сжал кожу двумя пальцами, Скалли тихо застонала. От боли, естественно, но скажите это моему мужскому достоинству. О господи… Как я там говорил? Бейсбол, пробки, Скиннер… — Не получается? — Потерпи еще чуть-чуть, — я снова принялся выгонять занозу иголкой. Наконец, спустя несколько минут, дело было сделано. Маленький узкий кусочек древесины лежал на подушечке моего указательного пальца. — Хочешь оставить себе на память? — осведомился я, демонстрируя трофей. — О, спасибо большое, Малдер, — она с облегчением выдохнула, собираясь вернуть юбку на место. — Не спеши, — я перехватил ее руки и задрал юбку чуть выше, чем было до этого, — нужно обработать рану и заклеить пластырем. Юбку испачкаешь. Она купилась и снова отдалась на волю моим рукам. Не то чтобы это было неправдой — ранка была невелика, — но я откровенно тянул время. Когда еще мне представится возможность потискать ее за попу? Я не спеша протер салфеткой образовавшуюся ранку и взялся за пластырь. Честно сказать, там хватило бы и маленького кусочка, но как я мог устоять? Я взял два пластыря длиной с палец и надежно приклеил полоски крест-накрест. Получилось очень хорошо — прямо как на моем окне, когда я приглашал своего тайного информатора. Интересно, а что если он придет и после этого сигнала? Я улыбнулся. — Малдер, ты закончил? — спросила Скалли, похоже, не желая больше терпеть на себе мои руки. Но я не мог не поинтересоваться. — Могу я получить кое-что в качестве награды? — я улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой. — Покажи мне ее. Скалли молча обернулась на меня. Она не стала переспрашивать, о чем я. Скалли и так прекрасно это знала. Я неоднократно просил об этом раньше. Но сегодня, господи, неужели я этого не заслужил? Она медленно опустила юбку, разглаживая образовавшиеся заломы. Все, видимо, шоу на этом закончилось. Я разочарованно вздохнул и отвернулся, принимаясь собирать в аптечку все принадлежности. — Малдер, — ее голос дрогнул. Я поднял голову и шумно выдохнул. Она снова стояла спиной ко мне, но на этот раз ее юбка была приспущена. Вот теперь действительно: «О господи» …. Ее трусики совершенно не скрывали произведение греховного искусства. Безупречная, красивая спина плавно переходила в не менее красивые ягодицы изящным изгибом. И прямо на этом восхитительном переходе красовался Уроборос — змея, пожирающая собственный хвост. О боже, как же я хотел потрогать ее! И Скалли знала, что я непременно сделаю это. Иначе просто и быть не могло. Я, как завороженный, припал к татуировке, рассматривая ее очень близко, будто это что-то инопланетное. Татуировка была красива. Быть может потому, что ее обладательница выбрала правильное место. Обычно я старался избегать мыслей о том недоразумении, которое толкнуло Скалли на этот подвиг, все уже было в прошлом. Но сейчас я не мог не думать о том, какой форменной свиньей был тогда. И теперь на ее теле есть свидетельство моего неоплатного долга. Я осознавал, что на самом деле был причиной появления ее татуировки. Это послание адресовано только мне, и я был готов прочитать его и ответить за все свои слова и поступки. Скалли всегда, с самой первой минуты, заслуживала уважения, не говоря уже о собственном столе и табличке. Как я мог в чем-то ей отказать? Как я только посмел так поступить? Я перестаю соображать, ибо моя ладонь сейчас скользит по пояснице Скалли, поглаживая змейку. Кожа тут же покрывается мурашками. Скалли не шевелится и, кажется, даже задерживает дыхание. Вот мои пальцы очерчивают контуры татуировки, пробуют ее на ощупь, но нет никакого перехода между ней и кожей хозяйки — теперь этот символ навсегда стал частью тела Скалли. Мои пальцы продолжают свое исследование, пока на худеньком тельце змеи не остается ни одного участка, который я не пощупал и не изучил, и лишь тогда я неуверенно провожу по резинке трусиков. Скалли по-прежнему тиха и неподвижна. Я, кажется, потерял рассудок, потому что прежде, чем мозг дал соответствующее указание, мои губы ушли в самоволку — теперь я пробовал ее на вкус. Сжав бедра Скалли, я просто сидел и целовал ее оголенную поясницу. Ее короткий стон вырвал меня из забытья. Тот факт, что она немного выгнулась навстречу моим поцелуям, совершенно не помогал остановиться, а только подталкивал меня к безумию. Ах, Скалли, Скалли…. Тебе нельзя было позволять мне делать это. И вот уже мои ладони решаются проникнуть под узкую юбку. Эта женщина такая мягкая, такая податливая. Мои пальцы скользят по внутренней стороне ее бедра, поднимаясь всё выше и касаясь ее лобка, едва прикрытого крошечными трусиками. Скалли прерывисто выдыхает и откидывает голову назад. Господи, какая же она красивая! Похоже, она совершенно забыла, где мы находимся. Скалли хватается за стол, ища дополнительную опору, в то время, как ее свободная рука приподнимает край блузки чуть выше, позволяя моим губам безжалостно насиловать татуировку. Естественно, что к этому моменту мой член уже встал, и мне становилось практически больно, но, господи, пока я ничего не мог с этим поделать. Я бы хотел проживать этот момент всю оставшуюся жизнь. Скалли — моя такая правильная и сдержанная партнерша — стояла теперь, слегка прогнувшись и расставив ноги настолько, насколько могла позволить юбка. Мои пальцы продолжали исследовать ее бедра, время от времени возвращаясь, чтобы лишь слегка погладить шелковый материал трусиков. Оставив одну руку под ее юбкой, другой я снова тронул татуировку и двинулся вверх по спине под безупречно белой блузкой. Крупная дрожь сотрясла тело Скалли, и она выдохнула мое имя. Я держался из последних сил, мне хотелось разорвать на ней одежду, как упаковку новогоднего подарка, чтобы клочки летели в разные стороны, пока не доберусь до заветного содержимого. Внезапно в кабинете зазвонил телефон. Вы, наверное, сейчас подумали, что мы опомнились и отскочили друг от друга на почтительное расстояние, поправляя одежду? Черта с два! Я еще крепче прижал Скалли к себе, а она еще шире развела бедра, позволяя мне прикасаться более откровенно и настойчиво. Честное слово, я больше не мог противостоять искушению. Я мечтал об этом несколько лет. Нет, не подумайте, что я просто хотел трахнуть свою напарницу — безумно, до потемнения в глазах. То есть — да, конечно хотел, но именно сейчас у меня была несколько иная фантазия. Сказать вам, когда я впервые подумал о том, чтобы попробовать ее на вкус? Когда впервые поймал себя на мысли, что облизал бы ее, как леденец, прежде чем проглотить целиком? А я вам отвечу: это случилось во время расследования нашего первого дела. В ту ночь, когда она возникла в номере мотеля в халате, наброшенном на почти голое тело. Разделась и с безумными от страха глазами попросила посмотреть на непонятные пятна, появившиеся на ее пояснице. Треклятые комары — из-за них я плохо спал по ночам следующие две недели. Когда я закрывал глаза, то передо мной стоял образ этих бежевых трусиков… да, черт возьми, будь на ней тогда хоть бабушкины панталоны — эффект был бы тот же. Телефон снова зазвонил. И кто, мать вашу, такой добрый? Идите все к черту! Скалли захныкала и начала медленно присаживаться мне на колени. Я не возражал, но с одной только поправкой, ловким движением я задрал юбку вверх, освобождая ее бедра из тесного плена. Скалли благодарно вздохнула. Теперь ничего не смогло помешать мне осуществить задуманное. Последние пять лет я вел себя хорошо, мог же я теперь получить хоть что-то? Скалли ерзала у меня на коленях, дыша прерывисто и тихо. Она, похоже, сдалась на мою милость, ничего не подозревая о моих планах. Я сбросил на пол несколько стопок документов и резко встал, придерживая Скалли на весу. Она вскрикнула, когда я бесцеремонно уложил ее животом на стол. Предвидя попытку сопротивления, я одним движением перевернул ее на спину и слегка коснулся подбородка, заставляя посмотреть на меня. Скалли выглядела обескураженно и даже немного испуганно. В ее глазах застыли вопрос и изумление. — Позволь, солнышко, я только попробую, — я не узнавал свой голос. Я намеревался быть властным и решительным с ней, а вместо этого казался себе подростком. Да что там, я и чувствовал себя точно так же. Я смотрел в ее потемневшие голубые глаза и видел, как в них одна эмоция сменяет другую. Щеки Скалли порозовели, а губы приоткрылись, их коснулась легкая улыбка. Похоже, и она осознала, насколько мои мысли и мои чувства к ней не соответствуют друг другу. — Попробуешь что? Проблема заключалась в том, что я не просто физически хотел эту женщину, я хотел ее всем своим сердцем, всей душой. И что ж? Ни я, ни она не давали задний ход. Кажется, Скалли что-то спросила? — Тебя, — я не сводил с нее глаз. Осторожно, будто самое драгоценное создание в мире находится в моих руках, я притянул Скалли к себе и поцеловал. Я успел заметить, как ее ресницы дрогнули, и глаза тут же закрылись, она нерешительно ответила, запустив пальцы в мои волосы. Скалли определенно отвечала мне, а это означало только одно — мне позволили продолжить. Это были невероятные ощущения, неповторимые и непохожие ни на что. Все эти годы, в течение которых я только фантазировал о ней, все намеки и неудобные, смущающие ситуации — все рассыпалось, как конфетти из новогодней хлопушки. Я страстно, жадно целовал свою напарницу, и она мне отвечала! Прервав поцелуй только для того чтобы глотнуть воздуха, я тут же принялся за ее шею. Скалли дрожала всем телом. Ее нетерпеливые руки гладили мою спину, чуть царапая и подстегивая меня. И хотя Скалли не была зачинщиком столь наглого нарушения устава, она, тем не менее, активно принимала в нем участие. Я продолжал целовать и ласкать ее шею, уши, ключицы, спускаясь все ниже и ниже. Мы, похоже, испортили ее блузку, часть пуговиц я еще успел расстегнуть, остальные же пали жертвами моего нетерпения и теперь валялись где-то на полу. Скалли тоже больше не смущалась и не возражала. Когда она порывисто обхватила меня ногами, ее каблук угодил за пояс моих брюк, оцарапав поясницу. Не поймите меня неправильно, я не жалуюсь, но я и представить не мог, что, когда мы пересечем эту черту (а в том, что это однажды произойдет, я никогда не сомневался), она окажется такой неудержимой. И вот в моем теперешнем положении, когда я был крепко зажат ее ногами, я понятия не имел, что делать с последним клочком материи, который отделял меня от цели. И поскольку задача у меня была совершенно определённая, я принялся за дело. Проклятый телефон зазвонил снова, его трель смешалась с протяжным стоном Скалли, когда мои пальцы начали поглаживать ее клитор. Лаская неторопливо и нежно, я всего лишь на секунду отвлекся на мысли о том, не пропустили ли мы какое-нибудь совещание, и не старина ли Скиннер разыскивает нас, но стоны Скалли заставили меня забыть обо всем. Сначала один, а потом уже и два пальца были в ней, она извивалась и хныкала. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы для меня все не закончилось так и не начавшись, ибо смотреть на нее, трогать, чувствовать, как она пахнет — было уже гораздо больше, чем я мог выдержать. Только я все еще безумно хотел ее попробовать. Не мешкая больше ни секунды, я опустил голову вниз и, сильнее оттянув в сторону трусики, припал к ней губами. Ее вскрик чуть не заставил мой мозг свариться вкрутую. Она схватила меня за волосы и так сильно сжала бедра, закрывая мне уши, что я перестал слышать происходящее вокруг. Скалли была восхитительна на вкус. Наконец-таки я получил возможность убедиться в этом. Она извивалась, стонала и вцепилась в мои волосы так, что казалось, я рискую остаться совсем лысым. Но мне было плевать. Скалли вскрикнула и откинула голову назад. Я почувствовал, что ее бедра дрогнули, а ногти оцарапали мне голову. Она кончила страстно и громко, на мгновение подавшись вперед, теряя ориентацию в пространстве. Никакой деловой костюм, никакие маски скепсиса и серьезности не могли скрыть от меня ее истинные страсть и сексуальность. Я разгадал ее очень давно. Оставалось только разбудить этот спящий вулкан. И, похоже, сегодня и сейчас я весьма в этом преуспел. Моя эрекция была настолько явной, что не было смысла игнорировать ее наличие. Скалли дышала часто и прерывисто, когда я медленно поднялся и обнял ее, прижимая к своей груди. Короткое поглаживание по волосам и легкий поцелуй в макушку — это все, что я успел прежде, чем она заговорила: — О, Малдер, это было… — Вкусно, Скалли. Вот как это было. Она подняла голову и мило улыбнулась, было заметно, что застенчивость снова вернулась к ней. Волосы Скалли были растрепаны, а щеки раскраснелись, но глаза блестели ясным светом. По всему ее виду было понятно — девочка счастлива. Моя Скалли довольна, и это сделал я. Я получил что хотел, по крайней мере, на данный момент. Мне теперь было к чему стремиться и чем гордиться, как бы самодовольно это ни звучало. Ее оргазм был для меня едва ли не главным бонусом в этой спонтанной игре. Разумеется, сейчас она этого не знает, но я намерен сделать доставление удовольствия Скалли своей новой профессиональной обязанностью. В любом случае продолжение этого праздника мы, видимо, мысленно договорились отложить хотя бы до вечера. — Мне было хорошо, — тихо произнесла она, улыбаясь. Я решил все-таки сделать то, что давно собирался. — Прости меня за это, — я коснулся того места, где была татуировка, и посмотрел Скалли прямо в глаза, — тогда я был… последней сволочью. — Все в порядке, Малдер…. Я никогда не обвиняла тебя в случившемся. Это было мое решение, похоже, я хотела сдвинуть свою жизнь с мертвой точки. — Я рад, что в итоге в твоей жизни нашлось место и для меня. Скалли прикрыла глаза и грустно улыбнулась. Теперь она поняла, что я пытался сказать ей. Она приняла мое извинение, простила меня. Печально, что мне понадобилось столько времени, чтобы понять, как она мне дорога. Подумать только, я чуть не потерял ее тогда. Потом снова, когда рак поразил ее тело. Что еще должно было случиться, чтобы заставить меня понять, наконец, как я люблю ее? — Нам нужно привести себя в порядок, — прошептала она, поглаживая мой затылок. Я продолжал изучать ее лицо, погруженный в свои мысли. — А когда закончите, жду вас обоих у себя в кабинете, — как гром среди ясного неба грянул голос Скиннера. Мы со Скалли подскочили на месте. Шеф стоял в дверях, внимательно изучая нас. — Твою мать, — это был уже мой голос, хотя я даже не понял, когда успел произнести ругательство вслух. Скалли уткнулась носом мне в плечо. Готов поклясться, что она подумала о том же самом. Скиннер развернулся и покинул кабинет. Скалли спокойно выдохнула, сползая со стола, и начала поправлять одежду. Возможно, мне показалось, но ее совершенно не заботило то, что нас застукали. Только радоваться этому раньше времени я не стал. — Жди здесь, — я решительно направился за шефом, — я все улажу. Скалли кивнула и подарила мне «Все-хорошо-Малдер-улыбку». Я ответил ей тем же. По правде сказать, это была только бравада. Я понятия не имел, что скажу Скиннеру, но, руководствуясь жизненным принципом «Не знаешь, что сказать — говори правду», я решил так и поступить. Я не знал, на каком акте представления Скиннер вошел в кабинет, но даже если он поспел только к окончанию — этого уже было достаточно, чтобы причислить нам со Скалли неуставные отношения. — Сэр, — я настиг его уже у лифта, — это не то, что вы подумали. — И что я, по-вашему, подумал? Я молчал. Его вопрос прямо-таки застал меня врасплох. — Заноза. — Что? — он нахмурился. — У Скалли была заноза. Я помог ее вытащить. Исключительно по-дружески. — Заноза? По-дружески?! Знаете, что я вам скажу? — Скиннер стал краснеть — верный признак того, что он закипает. — Вы оба — две большие занозы в моей заднице, и я понятия не имею, что с вами делать. Но в одном я точно теперь уверен, агент Малдер… — … — Вы совершенно ненормальный человек. — Почему? — искренне удивился я. — Нормальный не смог бы дружить с человеком, на которого у него эрекция. — Сэр… — я опустил голову и понял, что сказать в свое оправдание мне нечего. К тому же, эрекция у меня действительно была в наличии даже сейчас. — Возвращайтесь в кабинет, агент Малдер, берите свою напарницу, и чтобы сегодня духу вашего тут не было. Жду вас обоих в понедельник утром, и только попробуйте опоздать, — он многозначительно посмотрел мне прямо в глаза и вошел в прибывший только что лифт. Я улыбнулся и неторопливо поплелся обратно в кабинет. Мне предстояло сообщить Скалли, что нас ждут очень увлекательные выходные, которые, к тому же, начнутся прямо сейчас.