В Доме Жизни

Женщина идет по Дому Жизни, и юный стражник не сводит с нее восхищенного взгляда. Но женщина не замечает его; ее движения легки и стремительны, рыжие, с кроваво-красным оттенком волосы струятся по неестественно прямой спине, голова гордо вскинута, а темные глаза полны холода и высокомерия. Женщина расхаживает по Дому Жизни как королева, но даже стены знают, что Исида, Ведьма Лоджии, пленница здесь. Стражник тоже знает об этом, и потому к его восхищению примешивается жалость. Впрочем, случайно встретившись взглядом с Исидой, он поспешно отводит глаза. Он знает, что Рыжая Ведьма не нуждается ни в чьем сочувствии. Исида проходит мимо, не удостоив его и взглядом. Ее шелковые юбки тихо шелестят, скользя по каменному полу, а горьковатый запах полыни тянется за ней невидимым шлейфом. Говорят, когда-то, много лет назад она была женой Осириса. Говорят, она предала его, сбежав с Сетом-Разрушителем, в союзе с которым дала жизнь множеству чудовищ. Но солнцеглазый Сет пал в битве с Безымянным, и Исида вернулась в Дом Жизни. Некоторые говорят, что она сделала это по собственной воле, поверив слову Осириса, другие — что Повелитель Дома Жизни похитил ее, взял силой и теперь удерживает в плену. Стражник не знает, что из всего этого правда, а что ложь. Но, глядя на Исиду, он видит не Ведьму Лоджии, матерь чудовищ, а красивую женщину, глубоко несчастную здесь, и его сердце наполняется жалостью. Исида доходит до своих покоев, кладет ладонь на сенсорную панель. Стена отъезжает в сторону. Из открывшегося прохода льется золотистый свет. Стражник ждет, что она переступит порог и дверь закроется за ее спиной, но Исида медлит. Несколько торопливых ударов сердца, и вот она оборачивается, смотрит прямо на него. Глаза Рыжей Ведьмы темны, как бездна, лежащая между звездами, как Скагганакская пропасть, которой она дала жизнь, и ее взгляд притягивает и манит, заставляя забыть обо всем. Почти не осознавая, что делает, стражник идет к Исиде, подчиняясь безмолвному приказу ее глаз. Узкие ладони ложатся на плечи. Ее руки холодны как лед, но, странное дело, этот холод обжигает тело даже сквозь плотную ткань форменной куртки. Ее поцелуи требовательны и жестоки, а губы горчат полынью, от ее запаха кружится голова и перед глазами все плывет… Остаются только ее руки, торопливо помогающие избавиться от вдруг ставшей ненужной одежды, ее губы на его губах, ее глаза, так близко, что в них можно утонуть… И он тонет в ее глазах, захлебывается в ее страсти, растворяется в огне ее желания и не слышит, не хочет слышать, как на самом пике близости и наслаждения она зовет его чужим проклятым именем… Исида засыпает в его объятьях, и впервые за все это время он видит, как она улыбается. А утром, вернувшись на свой пост, он узнает, что Осирис желает его видеть. В Зале Ста Гобеленов царят зеленоватые сумерки. Здесь нет ни холода, ни жары, стены зала невидимы, а пол покрыт золотистого цвета ковром, толстым и мягким. Повелитель Дома Жизни Осирис сидит на своем троне и пьет кроваво-красное вино. Взгляд его птичьих глаз холоден и суров. — Господин… — говорит стражник, но Осирис жестом приказывает ему замолчать. — Подойди ко мне, — приказывает он. — Ближе! Стражник идет по Залу Ста Гобеленов, подходит к подножию трона. Мгновение поколебавшись, опускается на колени. Осирис смотрит на него. — Ты знаешь, почему ты здесь, — говорит он. Вопроса в его голосе нет, Осирис не спрашивает, а констатирует факт. Стражник отрицательно качает головой, пытаясь не обращать внимания на зарождающийся в сердце страх, но заглушить тревогу не удается. В глубине души он знает, почему он здесь. В Доме Жизни секреты недолго остаются секретами, здесь и у стен есть уши, порой в буквальном смысле. Осирису, должно быть, уже известно все. — Ты посягнул на то, что принадлежит мне, твоему господину и повелителю. Неужели в своей глупости и самонадеянности ты думал, что это сойдет тебе с рук? Она что, приворожила тебя? Я знаю, она ведьма и способна на это. Скажи, она околдовала тебя? Стражник понимает, что это его, возможно, единственный шанс. Вольно или невольно, Осирис подсказал ему, что он хочет услышать. Но спасительная ложь застывает на губах. Это было бы низко и недостойно — прятаться за юбки женщины, похитившей его сердце. — Она не околдовывала меня, и, прости, господин, она не твоя собственность. Она живая… — Как и все в моем Доме! — срывается на крик Осирис. По залу проносится ветер, приводя в движение многочисленные гобелены, давшие название этому месту. Где-то совсем близко раздается тихий вздох, затем еще один. Стражник смотрит по сторонам, но в зале кроме него и Осириса никого нет. — Посмотри вокруг! — голос Осириса разносится по залу, отражается от скрытых гобеленами стен, эхом мечется под потолком. — В каждый из этих гобеленов вплетены нервные клетки тех, кто дерзнул бросить мне вызов. Каждый из них когда-то был живым и может стать таковым снова, если на то будет моя воля! И ты пополнишь их ряды! Стражник испуганно отшатывается от трона, но невесть откуда появившийся робот удерживает его на месте, стискивает металлическими зажимами его руки и ноги. Еще один робот подъезжает к нему, жужжа многочисленными манипуляторами. Некоторые из них снабжены вращающимися лезвиями. Стражник пытается вырваться, но проклятая машина держит крепко. Лезвия сверкают уже совсем близко, и он зажмуривается, чтобы не видеть того, что сейчас произойдет. И он не видит, как Осирис царственным жестом приказывает роботу остановиться. Медленно поднимается на ноги, спускается с постамента, кончиками пальцев касается корпуса робота. Под его рукой загорается световая панель. Осирис водит пальцами по панели, набирает команду за командой, потом высвобождает одно из лезвий, острое и изогнутое, из манипулятора робота. — Ты знаешь, я передумал, — говорит он совершенно спокойным ровным голосом. — Это было бы слишком просто и скучно. Я придумал для тебя нечто куда более интересное. Не бойся, ты не умрешь. Никто не умирает насовсем в Доме Жизни. Осирис осторожно, почти ласково проводит острием ножа по груди стражника, разрезая его одежду. Затем надавливает сильнее. Стражник кричит от боли. Кровь моментально пропитывает то, что осталось от его одежды, струится по телу, стекает на пол и впитывается в ковер. Осирис продолжает водить острием лезвия по его груди, вырисовывая какие-то символы на его коже. А потом он начинает читать заклинания… У стражника подкашиваются колени и кружится голова, он давно бы упал, если бы не удерживающие его на месте зажимы. Его мутит от острого металлического запаха его собственной крови, а тело горит огнем. Он слышит голос Осириса, звучащий совсем рядом, но смысл сказанного ускользает от него… Лезвие все глубже и глубже впивается в тело, легко разрезает связки и сухожилия, чуть с большим усилием рассекает напряженные мускулы. Стражник страшно кричит. Осирис невозмутимо читает заклинания, продолжая свое дело. Лезвие упирается в ключицу, Осирис резко ведет руку вверх, и кость с треском ломается, не выдержав давления. По истерзанному телу проходит судорога, и стражник наконец-то теряет сознание. Когда он приходит в себя, то долго не может понять, что же с ним произошло. Он пытается вспомнить, вспомнить что-то очень важное, но мысли разбегаются, ускользают… И тогда он заставляет себя сосредоточиться на настоящем. И обнаруживает, что сидит на полу, прислонившись спиной к чему-то холодному и жесткому. Чья-то рука касается его головы, машинально поглаживает, задевая чувствительное место за ухом. Он инстинктивно трется о чужие пальцы… — Очнулся? — интересуется странно знакомый голос. Он вскидывает голову, смотрит вверх. Птичьи глаза смотрят на него с насмешкой и любопытством. — Пожалуй, это обличье подходит тебе куда больше прежнего. Думаю, ей понравится. Ей всегда нравились всякие нелепые твари! Она? Сквозь пелену, затягивающую сознание, пробивается смутное воспоминание. Рыжая женщина с невозможно черными глазами, горький аромат полыни и вкус поцелуя на губах… Он подскакивает на месте и падает, не удержав равновесия. Почему-то ему никак не удается подняться. Сильная рука хватает его за шкирку, ставит на ноги. Он инстинктивно цепляется за чужое запястье и только тогда замечает, что его руки стали какими-то другими — маленькие, они покрыты светлой шерстью, с шестью пальцами, с явно лишними фалангами и изогнутыми когтями. Он в ужасе смотрит на свои руки, потом пытается разглядеть себя. Все его тело покрыто густой курчавой шерстью, руки и ноги непропорционально длинны, хвост… Хвост? Он кричит, и не узнает собственный голос. Осирис — он все-таки вспомнил его имя! — тихо посмеивается. — Ну же, чего же ты ждешь? Иди к ней! Или ты хочешь, чтобы я сделал с тобой что-нибудь похуже? Существо, когда-то бывшее человеком, срывается с места и бежит через зал, путаясь в собственных конечностях. В спину ему несется смех Повелителя Дома Жизни, голос его звучит у него в ушах, эхом отдается в черепной коробке. — Она прогонит тебя! Ты будешь видеть ее каждый день и понимать, что навсегда потерял ее, что она больше никогда не будет твоей! Она больше никогда не подпустит тебя к себе! Ты больше никогда к ней не прикоснешься! Существо бежит по Дому Жизни, и голос Осириса следует за ним по пятам. Оно бежит по лестницам и коридорам, мимо ковров и гобеленов, мимо людей и машин. Горьковатый запах полыни указывает ему путь. Оно бежит к той, кто станет его госпожой и повелительницей, к той, что предоставит ему убежище и защиту, к той, с кем он проведет долгие и долгие годы, охраняя ее сон и покой. Маленький фамильяр бежит к Ведьме Лоджии.