Вечное желание спать

Сколько Лёша себя помнит, его жизнь поделена на два времени — работа и сон. То, что было раньше этого, уже давно забыто. Это достаточно грустно, так как даже его более старшие коллеги по работе, живущие два, три или пару сотен столетий, помнят всё и постоянно ворчат на тему «раньше было лучше». В Лешиной анкете написан настоящий возраст, ему ещё только предстоит познать все прелести и ужасы долгой жизни, но он уже смертельно устал. Устал вставать по утрам, устал тащить себя и пустой портфель на работу, устал от сотни планов и чертежей, которыми покрыты все стены на работе. Вот у него на столе, к примеру — карта Санкт-Петербурга и все его дороги. От десятиполосных махин до дворовых двухполосок. Он может наизусть сказать, сколько в каждом дворе машин, какой они марки и как скоро они сломаются. Он — ведущий специалист по дорожным происшествиям. Как и отец, дед, и вся родня по мужской линии в их семье. Только вот рождаются они раз в столетие, а то и реже, да и работа раньше была действительно проще. Теперь Лёша, которого с детства отец учил ломать двигатели в запорожцах и копейках силой мысли, хочет уволиться и пойти работать в Макдональдс. Он — тот самый злой рок, из-за которого машины заносит на гололёде, люди засыпают за рулём или отказывают тормоза. Каждый день Лёша планирует и устраивает сотни аварий, больших и маленьких, следит за планом и мечтает о том, чтобы уйти в отпуск годиков этак на пять. Но всё не так просто, и тех, кто умеет делать те же вещи, что Лёша — единицы, и они тоже работают рядом с ним. Создают землетрясения и оползни, устраивают крушения самолётов и топят судна, изобретают новые вирусы и подстраивают несчастные случаи для тех, кому судьбой было уготовано не дожить до старости. Лёша с самого детства прекрасно знал, что его ждёт, но знать и делать — разные вещи, и он никуда не может деться от своих кошмаров. Помимо работы он успевает только спать, и тут, вот незадача, работа находит его, разворачиваясь во всей своей ужасной красе. Лёша спит, а молодая мама кричит, сжимая руль, когда на неё несётся потерявший управление камаз. Позади неё плачет испуганный малыш, надёжно пристёгнутый в детское кресло. То, что ребёнок был пристёгнут, установят намного позже, когда люди в перчатках соскребут кровавую кашу из смятой консервной коробки, которая раньше была машиной. И Лёша будет видеть до мельчайших подробностей все моменты аварии и то, что будет после. Лужи крови, раздробленную детскую голову с дырой там, где должен быть правый глаз, и с вырванной челюстью. Матерится за рулём пьяный мужик, едущий от друзей. Его машина катится по склону, и через несколько секунд он насадится виском на осколок стекла, все ещё торчащий из рамы. Лёше в лицо брызнет кровь, и он потом будет несколько минут пытаться прикурить дрожащими пальцами. Потухший взгляд мужчины он забудет где-то через неделю, но до этого будет вздрагивать при виде стёкол. Каждый грёбаный раз. Тихо стонет старик на заднем сидении скорой, водитель которой рычит сквозь зубы, пытаясь справится с машиной, которая потеряла управление. Мигающая и завывающая махина совсем скоро въедет в толпу людей на перекрёстке, сомнёт, переламывая, молодую парочку и уставшую женщину с пакетами. Подомнёт под колёса тройку парней, неестественно вывернет голову ребёнку, отбросит на несколько метров девушку, которая ударится об асфальт и больше никогда не встанет. Лёша будет там, в этой самой толпе, и машина проедет сквозь него, оставив после себя озноб и слабость в коленях. Утром Лёша встанет, не отдохнув ни капли, и поплетётся на работу. Он прекрасно осознаёт, что похож на зомби намного больше, чем на человека, но ничего не может с этим поделать. Весь день он пытается прикорнуть, подремать хоть несколько секунд, но как только он закрывает глаза — где-то визжат тормоза и бьётся стекло, и он подскакивает, осоловело моргая. От постоянного состояния оцепенения спасают только сигареты. Самые крепкие, что можно найти в магазинах, они каждый раз перерезают ему горло, и он вспоминает, что нужно дышать. Иногда видения захватывают Лёшу слишком сильно, и он теряется. Уходит в дороги, долго блуждает по ним, топчется вокруг очередной перевёрнутой машины, хотя должен был просто увидеть и зафиксировать аварию. Курит, даёт показания прибывшей милиции, а потом, захлёбываясь, выныривает в реальность. И если на работе все давно привыкли к подобному, то по пути домой или уже дома это может быть опасно. И тогда Лёша кусает себя, как будто в кошмаре, чтобы убедиться в том, что он в реальности, а не в очередном мираже. Очень скоро укусы перестают помогать, и он переходит на канцелярский ножик. Так он и живёт, балансируя между работой и кошмарами, пока на него не заводит охоту местный оборотень. Про таких часто шутят в офисе: древнее племя, живущее по законам, которые все уже давно забыли. Люди, по желанию которых здание может сложиться, как карточный домик, в один момент, а река выйти из берегов, по доброму завидуют вот таким созданиям. Оборотни едят сердца, вампиры — пьют кровь. Зверь не волнует Лёшу своим происхождением. Это даже немного экзотично: оборотень, который любит играть со своими жертвами. Всё равно причинить реального вреда он Лёше не сможет, а пока он не догадался об этом, Лёша и не против. Волнуясь о псине у себя под окном, он хоть несколько минут не думает об авариях, а это дорогого стоит. Своей проницательностью Зверь волнует Лёшу, будит его, наконец, заставляет говорить, приносит удовольствие и покой, разрезает кожу ногтями, впервые превращая вынужденную боль в наслаждение. И Лёше нравится. Впуская Зверя к себе в дом, Лёша думает про себя о том, что, чёрт возьми, по-другому и быть не могло. Ведь Зверю можно, действительно можно будет через некоторое время рассказать правду. Пожаловаться о кошмарах, выплакаться, напившись, что кофе в чашке уже давно кажется кровью, а макароны так похожи на вены. Зверю не нужно объяснять, почему он кричит по ночам, не нужно придумывать оправдания слишком медленному старению и тому, что он, имеющий неплохую зарплату, предпочитает везде ходить пешком. Лёшу тошнит от машин. Лёшу тошнит почти от всего. Зверь, убивающий людей потому, что так надо, не вызывает у Лёши тошноты. Для него, человека, который в любое время суток сталкивает машины, лишь подумав об этом, пара обескровленных тел с вырванными органами в месяц достаточно несущественны. Лёша моет огромного волка, так похожего на пса, в ванной, наблюдая за красной водой, бегущей к сливу, и чувствует себя счастливым. Он ощущает себя в реальности, а не в очередном видении, и от этого каждое утро легче просыпаться, ночью — засыпать, а работа перестаёт казаться наказанием.