И избави нас от лукавого

Демоны существуют, верите вы в них или нет. ©

Он появляется совсем неожиданно, вместе с группкой сиэтловских гиков. Стив хотел бы сказать, что сперва даже не замечает его, но на самом деле это не так. Билл Гейтс выделяется среди них, как бельмо на глазу. Гики рассматривают окружающую обстановку с интересом, просят потрогать новенький Макинтош и то и дело косятся на своего босса. Билл холодно улыбается, но внутри него Стив видит искру. — И почему, — в итоге спрашивает он, — ты думаешь, что вы можете нам помочь? — Почему нет? — пожимает плечами Билл, — Я хотел бы попробовать. Стив внимательно рассматривает его лицо, а затем задаёт вопрос, который волнует его больше всего: — Тогда почему вы работаете с IBM? — Мы хотели бы, — говорит Билл, — работать с вами. С тобой. А потом вскидывает на Стива глаза. У Гейтса глаза дьявола, Стив понимает это интуитивно, как всегда чувствовал успех Эппл или гений Возняка. И Джобс бы обязательно обвинил его в этом, если бы Билл не смотрел так серьёзно, если бы не слушал так внимательно, если бы не улыбался так ласково и осторожно. Джобс чувствует, что Билл ему врёт. Врёт о чём-то значимом, большом, как врут только о близкой смерти, страшном предательстве и большой любви. Гейтс врёт умело, словно его с детства учили этому вместо французского языка или там биологии, и уж эту науку он усвоил с блеском. Каждый раз, когда Стив чует ложь, ему хочется поймать Билла, заявить в открытую: «Ты мне врёшь», но не получается. А Билл смотрит ему в лицо и улыбается. Да, глаза у Билла странные. К ним можно подобрать столько эпитетов — большие, красивые, серые — но про себя Стив всегда говорил «странные». Стоит взглянуть в них, и кажется, смотришь в колодец, или в пропасть, или вниз с крыши высотного здания. Стив смотрит в эти глаза и никак не может прекратить. Сперва он наблюдает за Биллом краем глаза, опасаясь, что тот может что-то выкинуть, но потом это входит в привычку. И будь Стив хоть немного самокритичнее, он бы уже начал волноваться, но Стив уверен, что ничего плохого с ним не случиться. К сожалению, он не прав. А потом приходит беда. Разжиревший дракон поднимает голову, и хотя окружающие отчаянно просили Стива не злить его, разве Джобс когда-нибудь слушал чужое мнение? Никто из Эппл и подумать не мог, что Ксерокс обратиться за помощью к IBM. Стив в ярости. Он сидит в своём кабинете совершенно один, устав от метаний Джона и раздражённых криков Майка. Он не знает, что делать, как защитить столь дорогую сердцу компанию, но просто не видит ни единого выхода. И вот тогда-то Билл и приходит к нему в кабинет. Стив громко слушает какую-то симфонию и, когда дверь хлопает у него за спиной, резко оборачивается. Билл выходит в центр комнаты тягучей завораживающей походкой, как раскачивается ядовитая змея под звуки дудочки. — Что ты здесь делаешь? — зло спрашивает Джобс. — Как я и говорил раньше: я хочу помочь. Голос Билла звучит тихо, мягко, но уверенно, и это успокаивает. — Неужели ты не слышал панических криков Скалли и предсмертных стонов Марккулы? Спасти нас может только чудо! — Ну, может не совсем чудо… — тянет Билл, подходя ближе, — Может немного магии? — и смотрит прямо на него. И глаза у Гейтса абсолютно чёрные. Так начинается магия. Как бы странно это ни звучало, Билл оказывается демоном. Стив никогда не мог подумать, что злые и страшные демоны из Ада носят уродливые очки и дешёвые чиносы, и ни черта, ну вот прямо совсем ни черта, не понимают в жизни. Раньше Стив думал, что вся эта сверхъестественная ерунда — просто сказки, но сейчас одна из этих «сказок» сидит напротив него и пьёт его виски. — Так что, какова сделка? Ты спасаешь мою компанию, а я отдаю тебе свою душу? Демон водит кончиком указательного пальца по краю бокала, слушает, как лёд ударяется о стенки бокала. Билл улыбается уголком губ и поправляет: — Не совсем так. Согласно этому контракту я должен выполнить любое твоё желание. — Любое? — Любое, — серьёзно кивает Билл. Стив смотрит на пресловутый контракт, лежащий на столе перед ним, и прижимает пальцы к губам. Это его привычная поза для раздумий, потому что продажа души — это тот вид сделок, которые следует обдумывать очень внимательно. Стив несколько раз перечитывает простой текст явно «рамочного» договора. Рядом с надписью «Заказчик» значится его имя, выведенное прописью со множеством завитушек. Стив ненавидит шрифты с завитушками. Любое желание. Эта формулировка настораживает его. Стив внимательно рассматривает спокойное лицо Билла, словно пытаясь найти, где же спрятан подвох. — Хорошо, — кивает он, — Значит, не обязательно спасение компании. Гейтс вскидывает на него глаза и пожимает плечами: — Я-то думал, что ради этого всё и затевалось, разве нет? — Ну, тебе ведь не важно, когда я попрошу тебя? Ты ведь сможешь спасти компанию, даже если она будет на грани полного разорения? Гейтс сосредоточенно кивает. Стив раздумывает, явно составляя план спасения в голове, и Билл решает ему не мешать. Он поднимается, оставляя виски стоять на столе, и отходит к окну. Кабинет Джобса выходит окнами на центральный вход, и со стороны кажется, что Билл смотрит на мельтешащих внизу людей, но на самом деле это не так. Гейтс наблюдает за блеклым отражением в прозрачном стекле: вот Стив оглядывается на него, вот касается контракта. В магнитофоне тихо начинает играть «Я вспомню апрель». Билл морщится: он никогда не был большим поклонником джаза. Джобс наконец решается заговорить: — Значит, мы ещё повоюем! Его голос звучит уверенно, а значит это очередной случай «искажённой реальности». Билл лишь вежливо улыбается уголком губ, а потом переспрашивает: — Так что? И поворачивает голову в сторону Стива, ожидая ответа. Джобс нервно постукивает пальцами по лакированной поверхности стола, за которым сидит, и кивает: — Подпись кровью ставить придётся? Билл застывает на долю секунды, а потом издаёт смешок. Стив удивлённо — и даже немного оскорблённо — поднимает бровь, мол, что смешного? — Просто меня всегда смешили глупые людские предрассудки, касающиеся демонов. Да и не только. Знаешь, у многих существ вроде меня есть своеобразное хобби. Уж очень мы любим собирать людские сказки и способы борьбы с нами. — Вампиры, надо полагать, обожают шутку про чеснок? Билл ласково смеётся. — Да уж. Хотя, знаешь, я вот от чеснока тоже не в восторге! Стив поднимается с кресла, но не решается подойти к Биллу. — И как на самом деле демоны заключают свои сделки? — Так же, как во все времена заключали люди — поцелуем. Стив несколько раз недоуменно моргает, а потом неспешно подходит к Гейтсу, укладывает ладонь на его затылок и целует. Это просто поцелуй. В голове у Стива звенит от пустоты, от отсутствия мыслей, и это даже хорошо, потому что последние лет пять он только и делает, что думает. Сейчас вся его реальность сужается из шероховатых тёплых губ и мягких волос под ладонью. А потом Билл внезапно подаётся вперёд, чуть выгибая спину, сжимает пальцы на плечах Стива и расслабляется. Именно это и очаровывает Стива больше всего. Билл никогда не вёлся на сладкие речи Стива, на его обман и убаюкивающий голос — за всё время их знакомства, да за всю его жизнь, никто никогда не сопротивлялся Стиву Джобсу яростнее Гейтса. И вот этот момент внезапной покорности заводит Стива. Билл покорно склоняет голову, приоткрывает губы, впуская чужой язык, прижимается ближе, когда Стив укладывает вторую руку ему на поясницу. И Стив задыхается от восторга. Они целуются долго, со вкусом, будто пытаясь наверстать упущенное время. А когда отрываются друг от друга, то первое, что видит Стив, — распахнутые серые глаза. Билл дышит тяжело, но улыбается довольно. Губы у Билла теперь влажные, покрасневшие и припухшие. Стив смотрит на Гейтса, как он открывает рот, шевелит губами, двигает языком и говорит: — Знаешь, хватило бы быстрого поцелуя в губы. — Ну, знаешь, тебе следовало сказать об этом раньше, — пожимает плечами Стив. Ему следовало бы разжать руки, отпустить Билла, но он не двигается с места. — А это что-нибудь изменило бы? Стив изучает взглядом острые скулы, полные губы, большие-большие серые глаза и произносит: — Нет. И ни один из них не двигается с места. Забавно, но Стив умудряется подмечать незначимые мелочи в отношении Билла. Где-то в подсознании голос разума говорит, что ему стоит остановиться, но Стив не слушается. Билл — это магия, думает он: чистая, непревзойдённая, древняя. Древнее, чем сама жизнь на этом континенте. И именно это и заставляет Стива пристально смотреть на него, провожать взглядом каждый раз, когда Билл появляется в поле зрения. Любопытство гложет Джобса, заставляя задавать кучу вопросов в собственной голове, но не произносить вслух. Все эти «как», «кто», «почему» заполняют грудную клетку, застревают в горле, так что даже дышать становится тяжело. И однажды это желание узнать становится сильнее страха. — Расскажи мне, — просит он жадно, когда они с Биллом в очередной раз остаются наедине. Они сидят у Стива дома в одну из жарких июльских суббот, работая над кодом текстового редактора для Макинтоша. — Рассказать что? — Билл отрывается от бумаг, выпрямляется и всем телом разворачивается к Стиву. Джобс не знает, как правильно спросить. Он перебирает слова в голове, и всё это время Билл вежливо ждёт, не отрывая взгляда от красивого лица Стива. — Сколько тебе лет? Билл сидит на кожаном диване, сложив ручки на худых коленках, будто прилежная ученица, и смотрит на Стива ясными глазами. — Много, — спокойно отвечает он, — или ты хочешь знать точную цифру? — Да нет, зачем мне цифры. Билл задумывается на минуту, и взгляд его упирается в репродукцию Ван Гога на стене, пока он подыскивает ответ. — Скажем так, я неплохо помню те времена, когда Нормандия была отдельным государством[1]. Стив честно пытается вспомнить хоть один урок истории, но особенно не преуспевает, поэтому задаёт наводящий вопрос: — А Великий пожар в Лондоне[2] помнишь? — Да, Верделет[3] тогда славно нас повеселил, — ностальгическая улыбка растягивается на лице Билла. От осознания истинного возраста Билла у Стива аж волоски на руках встают дыбом. Но страха нет. Что-то другое — тёмное и сладкое — плещется у него в груди. Ему хочется знать все секреты этого древнего и опасного существа, хочется прикоснуться к нему, попробовать на ощупь. Билл ждёт следующего вопроса, с интересом поглядывая в сторону собеседника. — Как твоё настоящее имя? И вот тут Билл смеётся. Смех получается мягким и тихим, но немного ехидным. — Или это тайна? — Да нет, почему же? Только дело в том, что у нас нет имён. Те имена, что мы носим, скорее как должности. Стоит демону умереть или исчезнуть, как его место занимает кто-то другой, берет его имя и силу. Так что вряд ли моё имя может тебя заинтересовать. — И всё же? Билл внимательно рассматривает его лицо. Глаза двигаются быстро, но остальное лицо застывает неподвижной маской — Бельфегор[4]. Стив повторяет это имя одними губами: оно кажется ему знакомым, но он не может вспомнить, где мог его слышать. Может — в одном из глупых комиксов Возняка про супергероев — люди вечно воруют идеи из мифологии и легенд. А может — на одной из лекций, что в беспорядке слушал в колледже. Гейтс смотрит на Стива поверх очков, гипнотизируя взглядом: — Ещё вопросы? Стив молчит. Есть вопрос, который крутится на языке уже долгое время, но Стив не уверен, что Билл ответит. Пальцы у Гейтса немного подрагивают то ли от волнения, то ли от страха, и он сцепляет их в замок и укладывает на колени. Из всех вопросов, которые можно задать демону, Стив задаёт самый глупый: — Почему это тело? — Что? — Билл выглядит удивлённым, его брови изгибаются домиком. — Ты мог выбрать любое тело, абсолютно любое, начиная от холёных джентльменов и заканчивая длинноногими моделями, но выбрал именно это тело. Почему? Бледные пальцы с поломанными ногтями нервно дёргаются и сжимают бежевую ткань брюк. Гейтс в задумчивости прикусывает нижнюю губу, вскидывает на Стива глаза и немного хмурится: — А что, тебе что-то не нравится? Джобс гипнотизирует Билла взглядом, а потом тихо, но твёрдо говорит: — Да нет, что ты, я просто в восторге. Стив явно имеет в виду больше, чем говорит. — А кем был бы этот мальчик, если бы не ты? — как бы между делом спрашивает Джобс. — Мёртвецом, — резко отвечает демон, и по его тону сразу становится понятно, что он не желает продолжать разговор. В комнате повисает напряжённая тишина, и Стив видит, как от жары у Билла по виску течёт крупная капля пота. Гейтс дышит тяжело, шумно, а потом не уверенно произносит: — Жарко. Ты не против, если я приму у тебя душ? И не дожидаясь ответа, поднимается и уходит. Стив невидяще пялится в пустоту перед собой. Он слышит, как Билл шлёпает босыми ногами по ступеням лестницы, а потом — отдалённый шум воды. Телевизор тихо бормочет что-то про акции и фондовые рынки, но сердце бьётся так громко и быстро, что Стив не слышит ничего кроме шума крови в ушах. То, что происходит сейчас, иначе как магией и не назвать. Это почти привычное «поле искажённой реальности», ведь Стив всегда получает то, что хочет. Именно эта мысль придаёт ему уверенности. Он резко вскакивает с места, и бумаги с его колен разлетаются по всему полу, но он даже не замечает этого. Коридор, лестница, коридор. На долю секунды Стив останавливается перед дверью в ванную, но решительно дёргает на себя. Как только он оказывается внутри, шум воды становится громче. Одежда свалена бесформенной кучей в углу, а сквозь матовое стекло виден расплывчатый силуэт. Стив дёргает дверцу душевой кабинки в сторону, открывая её, и мелкие брызги воды летят в его сторону. Билл стоит под струями воды, запрокинув голову и зажмурив глаза. Стив наблюдает за тем, как вода стекает по узкой спине с выступающими позвонками и бледной заднице. Билл, почувствовав побежавший по ногам холодок, оборачивается и застывает. Глаза у Билла впервые за долгое время человеческие, полные эмоций. — Я хочу тебя, — отчётливо произносит Стив. Билл хлопает глазами и неловко кивает. Джобс бешено улыбается и делает шаг вперёд, прижимая Гейтса к стене. Билл неловко дёргается — стеклянная стенка оказывается просто ледяной — и прижимается к Стиву. — Как же я тебя хочу, — шепчет Стив, целуя Билла в шею. — Ладно, — выдыхает Билл и улыбается, словно дьявол, — Ладно. Мир рушится внезапно. Стив прочно запоминает этот день: начиная от солнечной погоды, столь необычной для Бостона, и заканчивая значком Майкрософта на новенькой операционке Виндовс. — Как ты мог так со мной поступить? — орёт Стив, не сдерживая себя. Билл довольно улыбается, умудряясь при этом выглядеть спокойно и уверено: — А что не так, Стив? Неужели тебя не предупреждали, что демонам нельзя доверять? Глаза Билла вновь заливает тьма. — Семья! Да какая к черту семья!? Если только мафиозная! А как же наш контракт, Билл? — А что не так с ним? Условия выполнены, разве нет? — Какие условия, Билл? — Ну как же? — Гейтс строит из себя невинность, — Исполнение желания в обмен на твою душу, такой ведь был уговор? И я свою часть выполнил. — Какую часть? — непонимающе переспрашивает Стив. — Контракт, Стив, — поясняет Билл, — Он был всего лишь иллюзией, уловкой. Когда дело касается бумажек, вы, люди, твёрдо уверены, что потребуется подпись, что вас поставят в известность об изменениях. Именно на этом вы и попадаетесь. Гейтс говорит это спокойно, но сквозь его ровный тон слышатся нотки самодовольства и ехидства. Джобс испепеляет его взглядом, но ждёт продолжения. — И когда ты поцеловал меня тогда и сказал, что хочешь меня, разве я не дал тебе того, что просил? — Ты понимаешь, что меня выгоняют из моей же компании? — не сдержавшись, орёт Стив. — Ну, — Билл пожимает плечами, на его лице проступает довольная ухмылка, — это просто приятный бонус. — Почему ты так меня ненавидишь? — яростно рычит Джобс. — Ненавижу? — удивлённо переспрашивает Билл. — Нет, Стив, я не ненавижу тебя. Помнишь, ты как-то спросил, чего ради демоны приходят на землю? Скука. Это единственное, зачем я делал это всё — чтобы избавиться от скуки. Билл разворачивается и направляется к двери, но прежде всё же останавливается и поясняет: — На самом деле, ты — одна из лучших вещей, которые случались со мной в этом веке. И рассыпается по полу черным дымом. Стив остаётся в пустом кабинете наедине с новеньким японским компьютером и яростью, клокочущей внутри. Очередной ассистент Билла, которых он меняет чаще, чем автомобили, находит Стива Балмера в кафетерии во время обеда. На лице несчастного мальчика написан вселенский ужас. Джон Доу, так Балмер зовёт таких временных работников, дрожащим голосом сообщает: — Мистер Гейтс желает вас видеть. А затем немного подумав, добавляет: — Он немного зол. Судя по бледной секретарше и разгромленному офису, мистер Билл Гейтс не просто зол, он в бешенстве. Балмер оглядывает комнату, подсчитывая в голове убытки, а потом переводит взгляд на друга. Билл сидит перед пустым столом, на котором одиноко лежит свёрнутый вдвое лист, а на полу валяются развороченные монитор и клавиатура. Да, Билл определённо в бешенстве: губы сжаты в тонкую линию, скулы резко выделяются на побледневшем лице, а пальцы судорожно впиваются в подлокотники кресла. Стив понимает — Билл с трудом сдерживается, чтобы всё здесь не сжечь. Но даже если он не сдержится, Балмеру будет всё равно: он давно застраховал это здание на кругленькую сумму. — Что это? — с любопытством осведомляется Балмер, перешагивая через груду бумаг. — Ответ, почему антимонопольная служба ЕС вцепилась нам в глотку, — сквозь зубы отвечает Билл, продолжая уничтожать взглядом ни в чём не повинную бумажку. — Оригинал иска «Новелл», что ли? — предполагает Балмер. — Нибрас[5], ты что, совсем отупел? — сквозь привычную маску человека проглядывает разъярённый демон, и глаза Билла заливает тьма. Балмер дёргается при упоминании демонского имени, и по его лицу проходит судорога. Молча он подходит к столу — куски пластика похрустывают под ногами — и берет листок. На белом полотне аккуратным почерком выведено: «Ты же не думал, что можешь безнаказанно откусить такой большой кусок моего яблока и я не заставлю тебя подавиться?» Балмер хохочет в голос. Гейтс в ярости вскакивает и орёт: — Что смешного? — Ты смешной, — ухмыляясь, говорит Стив, — Вот ты сидишь весь такой злой и рассерженный просто до ужаса, но признайся, ты же в полном восторге от Джобса и его сопротивления. Гейтс вкидывает на него чёрные глаза и говорит: — Найди мне Марбаса[6]. Быстро. Балмер — хотя правильнее было бы сказать Нибрас — вновь довольно и злобно хохочет. Гейтс швыряет в него первое, что попадается под руку — тяжёлую папку с документами — но когда она долетает до того места, где стоял Балмер, чёрный дым уже успевает рассеяться, но злой густой смех остаётся звучать у Билла в ушах. — На самом деле, мы так рады, что это интервью всё же состоится, — осторожно произносит Уолт Моссберг. Билл бросает на него взгляд, полный сомнения, и решает промолчать. Ларри Коэн — единственный из его помощников, кто продержался достаточно долго — саркастично улыбается из-за плеча Гейтса. И Уолт, и Ларри прекрасно знают, что шутка Джобса про стакан воды в Аду может ещё аукнуться им сегодня. Ларри открывает рот, чтобы выразить своё мнение относительно мистера Джобса, но его прерывает громкий знакомый голос. Джобс неторопливо входит в помещение, словно ему рады здесь, заканчивая разговаривать по телефону. Проходя мимо, он подхватывает бутылку с водой из небольшого контейнера, наполненного льдом, и спокойно усаживается напротив Гейтса. Несколько томительных минут они вцепляются друг в друга взглядами, словно зубами, и напряжённо молчат. Ларри и Уолт, кажется, даже дышать перестают, а потом Билл медленно и спокойно произносит: — Что ж, думаю, я и есть представитель Ада. Билл не улыбается. Взгляд у него суровый, ледяной, но Джобсу наплевать на это. Он натягивает на лицо одну из своих знаменитых ехидных улыбочек и протягивает Биллу бутылку. Тишина лопается с почти ощутимым хлопком, когда уголок губ Билла дёргается вверх, и он начинает смеяться. Напряжение расходится в воздухе, и Моссберг и Коэн успокоенно выдыхают. — Ну, вот и славно, — говорит Уолт и жестом зовёт помощника за собой, оставляя непримиримых врагов наедине. — Неужели ты и правда разозлился на меня из-за такой ерунды? — ехидно спрашивает Стив. Гейтс вскидывает на него глаза, и на его лице вновь невозможно прочитать ни одной эмоции. Стива всегда удивляла эта черта Билла: его лицо продолжало быть подвижным, живым, но никогда нельзя точно сказать, какие эмоции испытывает Гейтс. — Не говори глупостей! Разве стал бы я злиться на тебя в таком положении? Джобсу требуется несколько секунд, чтобы понять, что так вежливо теперь говорят о его раке. — Моя болезнь не повод жалеть меня, — вырывается у него. — О, — говорит Билл удивлённо, — я и не собирался жалеть тебя. Тем более, что я сам способствовал этому. Стив поражённо замирает. — Ты что? — полузадушенно спрашивает он, и это единственное, что он способен выдавить из себя сейчас. — Стив, — нарочито нежно вздыхает Гейтс, — ты же успел хорошо меня узнать за эти годы! Две вещи в этой жизни, я ненавижу больше всего… — Скуку и … — Ожидание, — улыбка у Билла становится акульей. — Ненавижу ждать то, что я хочу получить. У Стива нервно дёргается щека. Он часто и тяжело дышит, стараясь успокоиться, потому что вряд ли сможет объяснить Моссбергу, что не будет выступать вместе с Гейтсом, потому что тот заразил его раком. Это и звучит-то абсурдно, Стив это понимает, но, если подумать, — не менее абсурдно, чем Гейтс-демон. — Ну, в самом деле, Стив, ты же взрослый человек! Неужели ты думал, что, надкусив яблочко, я так просто выпущу его из зубов? Не для того я методично разорял твою компанию, вынуждая их вернуть тебя, и платил тебе сто миллионов. — Ах, ты… — начинает Стив, но Билл касается его запястья и перебивает: — Я скучал по тебе, Стив. А ты? Ты скучал по мне? И смеётся тем самым красивым высоким смехом, что всегда нравился Стиву. Джобс чувствует чужие пальцы на быстро бьющемся пульсе, Гейтс смотрит на него серыми пронзительными глазами, и впервые за долгие семь лет Стив не боится смерти. Смерть действительно оказывается не такой страшной, как все полагают. Сознание Стива плавает в мутной темноте, перемешанной красными всполохами, посторонними звуками и невнятным тихим шуршанием. А потом где-то вдалеке раздаётся громкий, полный боли крик, и Стив вздрагивает, распахивая глаза. Потолок утопает во тьме, вокруг пахнет сыростью и плесенью — запах неприятный и муторный. Стив морщится и садится. Он сидит на железном столе, но металл ощущается горячим. Комната совсем небольшая, тёмная, и когда Стив спрыгивает на пол, тот оказывается каменным и тоже очень горячим. Дверь с тихим скрипом открывается — проём двери окрашивается красно-оранжевым — и появляется силуэт с рогами и крыльями. — Очнулся? — спрашивает тень скрипучим голосом и смеётся: — Тогда пошли, а то все хотят с тобой познакомиться! Демон оказывается огромным, под три метра ростом, с кожистыми крыльями, тёмно-синей чешуйчатой кожей и длинными винтовыми рогами. — Я — Дагон[7], — представляется он и скалится острыми треугольными зубами, — Знаешь, мы всё гадали, чем же ты так зацепил Бельфегора, что он убил Велиара[8], чтобы ты занял его место! Стив кивает и ловит собственное отражение в одном из тёмных мутных зеркал. У него теперь бледная с нездоровым, зеленоватым отливом кожа, сквозь которую просвечивают чёрные дорожки вен. Глаза у него тоже чёрные, какие он помнит у Билла. — У нас с ним свои дела, — отвечает Стив, но внутри чувствует удовлетворение: Биллу пришлось постараться, чтобы затащить его сюда. Дагон понимающе хохочет и хлопает Стива по плечу: — Добро пожаловать в Ад! Дагон не прекращает говорить ни на секунду, пока показывает ему огромный дворец, в котором обитают демоны. Может где-то там, за стенами этого места, всё и правда похоже на христианский Ад, но здесь всё иначе. Этот дворец больше похож на резиденцию наркобарона с выпивкой и распутством, и Стиву нравится здесь. А потом Дагон отводит его к огромному чёрному зеркалу в массивной бронзовой раме. — Что это? — с любопытством спрашивает Стив, рассматривая мелкие трещинки в амальгаме. — Это? — с усмешкой переспрашивает демон, — Это подарок, доставшийся нам от Люцифера! Оно позволяет выйти из Ада на землю и занять нужное тело. Для тебя, кстати, уже подготовили одно. Обычно, новичков не отправляют на землю так быстро, но за тебя просили, сам понимаешь. Бельфегор любимчик у Ваала, столько душ всегда притаскивает! Стив молча слушает и смотрит на своё отражение. — Ну, чего застыл? Давай, иди! — Что за тело меня ждёт там? — О! Наши подобрали тебе шикарную оболочку! Почти такую же, как старая была! Ну, давай, иди. На месте разберёшься! — Велиар, — шёпотом повторяет Стив своё новое имя и делает шаг вперёд, прямо в мутную поверхность зеркала. Вокруг пахнет мелом и кровью. Стив открывает глаза и садится. Это совершенно обычный школьный класс, может, только оборудованный чуть лучше, чем в общеобразовательных школах. Но в целом, всё те же самые парты, стулья, чёрная доска. Стив поднимается на ноги, чувствуя, как левая половина белой рубашки неприятно липнет к коже. Стив опускает голову, рассматривая влажное багровое пятно на белой ткани. Все его чувства притуплены, и он не чувствует ни ужаса, ни боли, ни страха — ничего, кроме досады. Стив выходит в школьный коридор и прислушивается. В дверном проёме одного из соседних кабинетов лежит девчонка, держась за живот и пустыми глазами пялится в пустоту. Пальцы, лежащие поверх школьной формы, испачканы сочащейся кровью. «Понятно», — равнодушно думает Стив, проходя мимо. Он не раз и не два за последние несколько лет слышал новости о стрельбе в школах и колледжах, и вот теперь сам оказался свидетелем. Стив задумчиво рассматривает девицу, свои ладони, тоже перепачканные кровью, и искажённое отражение собственного нового лица в полупрозрачном стекле двери. Дагон не соврал, новое тело действительно похоже на старое: загорелая кожа, тёмные волосы, карие проникновенные глаза. Мальчишка несомненно красив, и эта простая мысль заставляет Стива довольно усмехнуться. Резкий звук выстрела заставляет его вскинуться и хищно улыбнуться, и эта злая улыбка совершенно портит ещё по-детски округлое лицо. Стив идёт вперёд по коридору на звук, прислушивается к гулким шагам, тяжёлому дыханию и тихим всхлипам. Вновь раздаётся выстрел, и вот теперь Стив идёт целенаправленно. Из длинного светлого школьного коридора он сворачивает в компьютерный класс, весь заставленный его любимыми Маками. Посреди класса стоит мальчишка, типичный забитый неудачник, и когда Стив входит, тот оборачивается и вскидывает в направлении Стива самодельный обрез. — Нейт? Но я же… я же… — заикается мальчишка, и Стив вновь усмехается. Нейт. Да, точно, его зовут Нейтан. — Ты испортил мне рубашку, — говорит Стив немного обиженно, — Что же нам теперь делать, а? Я же не могу ходить в такой рубашке, правда? Дуло обреза тычется ему в грудь, но Стиву наплевать. Мальчишка, словно загипнотизированный, кивает и продолжает пялиться на бывшего одноклассника. — Поменяемся? — вежливо предлагает Стив и начинает медленно расстёгивать мелкие пуговки на форменной рубашке. Мальчишка заворожено откладывает обрез в сторону на один из столов и зеркально повторяет его движения. Это оказывается не так тяжело — контролировать этот плохо функционирующий разум, да и сам процесс начинает приносить удовольствие. Стив — он никак не может привыкнуть осознавать себя Нейтом — стаскивает с себя грязную и рваную рубашку, вытирает грязные пальцы и отбрасывает в сторону. Недоделанный террорист протягивает ему свою, чистую. Стив накидывает её на плечи и вновь вкрадчиво говорит: — А теперь закончи всё так, как планировал всё закончить. И просто разворачивается и выходит. Он роется в чужой памяти, пытаясь найти путь к мужской уборной. За его спиной вновь раздаётся выстрел, а Стив думает лишь о том, как ему побыстрее добраться до Редмонда, штат Вашингтон. «Добро пожаловать в Редмонд» сообщает зелёная табличка, стоящая на обочине. Стив поправляет браслет часов на руке и сбавляет скорость. Взятый на прокат Мерседес беспрекословно слушается, и Стив ловит себя на мысли, что быть богатеньким и избалованным семнадцатилетним мальчишкой не так уж и плохо. Дорога уходит влево, и в каждом дюйме этого города чувствуется постоянное присутствие Майкрософт: реклама на улицах, люди в форменных майках и рубашках, эмблемы на зданиях и указателях. Стив даже не пытается удержаться от того, чтобы закатить глаза. Естественно, в этом городе все дороги ведут к главному зданию Корпорации Зла. Низкое белое здание центрального офиса — построенное самым первым ещё в далёком восемьдесят пятом — встречает его заполненной автостоянкой. Стив нагло паркуется на месте с табличкой «Стивен Балмер» и направляется к зданию. Миловидная девушка у стойки ресепшена доброжелательно улыбается ему и спрашивает: — Добро пожаловать в корпорацию Майкрософт. Чем я могу вам помочь? — Я бы хотел увидеться с мистером Гейтсом. — Вам назначено? — вскидывается девушка. Стив притворно вздыхает, стягивает солнечные очки и вкрадчиво и спокойно говорит: — Ну, конечно, мне назначено. Глаза у девчонки стекленеют, накрашенный красным ротик приоткрывается, образуя аккуратную буковку «о», а потом она несколько раз моргает, растягивает губы в улыбке и радостно произносит: — Пойдёмте, я провожу вас к мистеру Гейтсу. И она ведёт его по светлым людным коридорам, семеня на своих высоких каблучках впереди. Новая способность нравится Стиву просто до дрожи в пальцах. Стоит ему заговорить своим особенным добрым голосом, и люди верят в любую его ложь и делают, что бы он ни попросил. Девушка доводит его до двери, а сама разворачивается и уходит назад, на рабочее место. Стоит ему войти в приёмную, как он начинает чувствовать непривычное, но приятное волнение. Вот он, живой, настоящий, и собирается вернуться в игру. — Мне позвонили из вестибюля. Вы сказали, что у вас встреча, но, вероятно, это ошибка! У мистера Гейтса нет на сегодня встреч! — быстро начинает тараторить личный секретарь Гейтса — молодой парень в узких модных очках. — Я знаю, — мягко говорит Стив, — но вы можете мне поверить: мистер Гейтс ожидает меня. Парень тупо смотрит на него несколько секунд пустыми глазами, а потом просто кивает и начинает сосредоточенно стучать по клавиатуре ноутбука. Стив довольно ухмыляется и входит в кабинет. Гейтс стоит у окна, читает какие-то документы. Он постарел за то время, что они не виделись — морщин прибавилось, да и седых волос тоже, но у внутри у Стива все переворачивается. — Здравствуй, Бельфегор, — произносит Стив, — Ты скучал по мне? Гейтс ещё не успевает повернуться к нему, но Стив знает, что тот улыбается и даже молодеет на несколько лет. [1] Нормандия была завоевана Филлипом и вошла в состав Франции в 1203-1204гг. [2] Великий пожар в Лондоне случился 2-5 сентября 1666г. [3] Верделет — демон-церемонимейстер Адского дворца. [4] Бельфегор — демон, соблазняющий людей богатством и новыми изобретениями. [5] Нибрас — демон, ответственный за развлечения в Аду. [6] Мабрас — демон, способный наслать и излечить болезнь. [7] Дагон — демон, пекарь Ада. [8] Велиар — могущественный союзник сатаны, демон лжи.