Гааад, но любимый!

Я пытался выплыть, словно через толщу воды, но тьма вокруг тянула меня назад. Она заставляла забыть кто я и что я. Мысли в моей голове разбегались, как только я хотел поймать хоть одну. Чувство, в котором я находился, было сродни смерти. Вроде ты еще дышишь, существуешь, но больше не отвечаешь за свое тело. Оно больше не твое. Оно принадлежит ему, тому, кто владеет и твоим умом. Он направляет, показывает, вытесняет. «Нет, я так не хочу. Я не хочу быть его тенью. Не хочу, чтобы меня заперли в собственном теле! Неет!!!» Делаю усильный рывок и выплываю из тьмы его глаз. И вот я уже на поверхности, все еще барахтаюсь, но тверд в своей уверенности, что назад я не пойду. Никто, никто и никогда не будет владеть моей душой, даже если за это нужно вновь умереть. Я чувствую, как его горячие губы продолжают терзать мои в непрошеном поцелуе. Он медленно опускает ресницы, прикрывая глаза, и со стоном толкается языком мне в рот, но я не пускаю, продолжая упрямо сжимать губы. Он даже не замечает этого, лишь с еще большей страстью накидывается на мой рот. Он увлекся, потерял бдительность и тогда я на секунду приоткрываю рот и кусаю его за нижнюю губу. Рот наполняет терпкий, соленный и чуть горьковато-металлический вкус его крови. Он даже не вскрикивает, просто слегка отстраняется и слизывает кровь с губ, а потом его красивый рот расплывается в улыбке. Она шальная и немного жестокая. - Все же сбежал из-под моих чар. Далеко ли? Твои ноги привязаны, руки тоже. Ни уйти, ни защититься ты не сможешь. Твое обнаженное тело лежит прямо предо мной и я могу делать с ним все, что только захочу. - Пошел к демону! - Извини, но к папе я пока не хочу. Мне нравится этот мир. Он такой красочный, яркий и живой. В нем столько пищи и жестокости. Знаешь, как приятно питаться вашими эмоциями. Их столь много и они так многогранны. Горечь утраты - как терпкий вкус старого, богатого, крепкого вина. Счастье - как сладкий плод. Страх - ооо, этот великолепный вкус, он слегка горчит на языке с примесью сладости мук. Гордость - она как глоток горького сока ромми. Разврат - я купался в нем не раз, им наполнена эта земля, он игрив и страстен, он опасен и пленителен. У каждой эмоции свой вкус, свой запах. Знаешь, что чувствую я сейчас, когда касаюсь тебя? Огонь, он бурлит в твоей крови и сколько бы ты этого не отрицал, вот здесь ты уже желаешь меня. Его рука накрыла мой пах и я впервые устыдился реакции своего тела. Эта чертова плоть помимо моей воли уже была возбуждена и, слегка подрагивая, льнула к гладившей ее руке. Я зарычал и дернулся в удерживающих меня веревках. - Не смей! Убери оттуда руки, мразь! Когда я выберусь из этих веревок, клянусь, что буду медленно и с удовольствием снимать с тебя шкуру, пласт за пластом, пока ты не станешь просто куском мяса. - Какие громкие слова от того, кто привязан к моей кровати и совершенно обнажен. Это гад схватил рукой меня за лицо и уставился своими жуткими глазами в мои глаза. - А ты уверен, что в тот момент, когда я с тобой закончу, будешь все также хотеть моей смерти? Уверен? А вот я нет. Что-то мне подсказывает, что желать ты будешь другого. Он резко рванул на мне простынь и та, вспорхнув, улетела, скрываясь из моего поля зрения. - Я докажу тебе, что твое великолепное тело готово принять все, что я ему дам. Горячие руки заскользили по моей груди вниз и замерли на бедрах. Я рычал, во мне кипела злость, но…еще я чувствовал, как чутко откликаюсь на любое его прикосновение. Это злило, это очень злило. - Такое красивое и сильное тело. Мышцы четкие и кожа такая гладкая. Мне нравится касаться тебя. - Уйди от меня, сука! - Нет, дорогой. Ты можешь звать меня хозяином. - Да я скорее пойду и напьюсь из толчка, но с моих губ никогда не слетит эта мерзость. - Ну, хорошо, сделаю тебе поблажку, можешь называть меня Медек. Я уставился на него горящими злобой глазами и, ощерившись, зарычал. - Злобный, непокорный, сильный. Я клянусь, что добьюсь, когда в этих прекрасных глазах будет гореть не огонь злобы, а жарким пламенем будет пылать желание. Я сделаю так, что твое тело будет подвластно мне. Ты сам будешь просить больше и больше, а твоя гладкая кожа покроется бисеринками влаги. Ты не сможешь противиться этому. Наслаждайся своей гордостью, пока можешь. Скоро ты будешь вымаливать у меня то, от чего сейчас воротишь свой нос. Медек наклонился надо мной и припал обжигающе горячими губами к правому соску, и втянул его в рот, слегка сжав зубами. Я бессильно зарычал и выругался. Его руки, они были везде. Они гладили, мяли, сжимали и пощипывали, а вслед за ними на моей коже выцеловывали узоры его губы. Длинный шелк волос скользил по влажной коже и приносил уже муку. Я не хотел сдаваться и сопротивлялся из-за всех сил, но мое тело, оно предало меня и перестало слушаться. Теперь оно было подвластно его воле, его губам, его рукам. Я закусил губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон, но все равно он прорвался едва слышным, хриплым вздохом. Медек посмотрел на меня не отрывая губ от живота, который сейчас целовал. Этот гад, он улыбнулся мне глазами и, прикрыв веки, продолжил вылизывать языком и без того чувствительное к его прикосновениям тело. Чуть отстранившись, Медек подул на влажную кожу и по моему телу пробежала дрожь, а с губ сорвался громкий стон. Он обхватил ладонью истекающий смазкой член и, несильно сжав, приласкал большим пальцем головку. Такое легкое движение и мое тело выгнулось, забившись в путах удерживающих меня. Медек наклонился вниз и кончиком языка проследил венки по всей длине члена сначала вниз, а потом снова вверх и, обхватив губами головку, медленно стал вбирать его в себя. Еще один громкий хриплый стон сорвался с моих покусанных губ. Медленно, так томительно медленно, он то вбирал мой член до основания, то почти отпускал, сжимая губами головку, и так раз за разом. Я больше не сопротивлялся себе, у меня было одно желание - как можно глубже проникнуть в этот горячий, дарящий нестерпимое удовольствие, рот. Со стоном я приподнял бедра навстречу его движениям, глубже толкаясь в умелый рот. Кусая губы в кровь и мотая из стороны в сторону головой, кричал уже в голос не в силах остановить себя. Я чувствовал, что с каждым его скользящим движением по моей плоти, с каждой юркой лаской язычка, все ближе и ближе подхожу к пику удовольствия. Мое желание было готово вот-вот дойти до своих пределов и перелиться через край невероятным по силе оргазмом. Я готов был признаться, что ни с одной из моих девчонок я никогда не испытывал таких затмевающих разум ощущений. В тот момент, когда я уже был в шаге, чтобы испытать такой долгожданный оргазм, он остановился, взял и просто поднял голову, выпустив мой член из плена, который я уже не хотел покидать. Мой разочарованный и злой вскрик разорвал тишину комнаты. Медек поднялся дорожкой из поцелуев к моему лицу и, заглянув в глаза, сказал хриплым от желания голосом: - Скажи это, скажи, что хочешь меня, и я продолжу. Я дам тебе намного больше удовольствия, чем давал до этого. Ну же, всего несколько слов – "я хочу тебя", и ты испытаешь высшее удовольствие. На миг его слова отрезвили меня, будто окунули в холодную воду. Злость снова стала поднимать свою голову и я, посмотрев ему в глаза, выпалил: - Пошел ты, сука! Мне от тебя ничего не надо! Он вздохнул и поднялся с кровати. Отряхнул одежду, расправил каждую складку и, нагло улыбнувшись, наклонился к моему лицу и прошептал, едва касаясь губами моего уха, вызвав тем самым табун мурашек: - Пусть будет по-твоему. Я подожду, когда ты сам придешь ко мне. Чего-чего, а ждать я умею. А как насчет твоего тела, долго ли оно сможет ждать? Неудовлетворенное желание это так больно. Медек снова улыбнулся и легкой поступью вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он ушел, а мое тело все еще чувствовало каждое его прикосновение, каждую ласку. Оно не хотело успокаиваться, оно не хотело забывать, оно желало продолжения. Застонав, я попытался принять удобное положение, но дикое возбуждение было мне плохим помощником. Мои руки были привязаны, и я даже не мог удовлетворить сам себя, мне оставалось вот так лежать и со злость вспоминать этого гааада. ***** Вконец измученный и издерганный Костя погрузился в сон, и уже не заметил, как в комнату бесшумной поступью прошел Медек и, отвязав его руки и ноги, заботливо растер затекшие мышцы. Убрав перепутанные волосы с лица, он наклонился и легко поцеловал приоткрытые губы. Быстро отстранился и, найдя на полу простынь, укрыл Костю и, вздохнув, вышел из комнаты. *Продолжение следует…