о солнечных днях и пыльном чердаке

Вы знаете, что в 1904 году Дунканом Мак-Дугаллом было доказано существование человеческой души? 1904. Всем стало это известно целых сто лет назад. Кака-а-ая новость! Мы, мы всё человечество, возьмем на заметку, запишем в свои блокноты-для-невероятно-важных-дел! 1905 год, январь - Кровавое воскресенье. Расстреляна мирная демонстрация, возглавлял которую священник Георгий Гапон. 1910 год, март - Германское кровавое воскресенье. Разгон полицией рабочей демонстрации. А там еще пять лет, и первая мировая по земному шару гуляет. Куда уж там. Как плюнуть - раз, ну и спасибо, мр. Мак-Дугалл. Я лежу на траве, жмурясь от солнца. Я знаю, что на долго меня не хватит. В красивых американских фильмах красивые американские люди часто лежат на красивых американских газонах - довольные, а я боюсь, что насекомые заползут мне в уши и отложат там яйца. Ходила история, что у какого-то мужчины был домашний питомец, живший в нем, - паразит, огромный червь. Мужчина любил его до безумия, говорят. Они даже умерли в одно время, почти. Безумец от того, что паразит стал непосильных размеров, а паразит (чуть позже) от того, что стало нечем питаться. У меня был попугай. И черепаха. Я не хочу домашних животных, они жадно будут съедать мокрец-щавель-морко­вку и моченые яблоки, нещадно проглатывая твое время - на время я жадина. Я лежу на спине, и трава противно щекочет уши, при легком дуновении ветра я вздрагиваю каждый раз. Солнце греет. Если бы вы были огромных размеров, таких, что удержали бы в руках Землю, вы бы нашли меня, приглядевшись. Я как магнит на холодильнике держусь, вертикально приклеен боком. Я как холодильник, на котором висит огромный круглый магнит. Эй, великан, улыбнись же мне, такому крохотному! На сетчатке глаза отпечатались разноцветные шары, те что появляются, когда долго смотришь на яркий свет. Плавают, как толстые рыбы. Я наблюдаю за ними, уплывающими от взгляда. Вокруг слышны шаги и шелест высокой травы, кто-то ходит вокруг меня, как тигр вокруг куска мяса. Ненавижу, не видя, слышать. Я как можно быстрее размыкаю веки: - Ох, Тьяден, это ты!