Second to none.

Chansoo - Если ты уйдешь — я убью тебя, - шепчет Кенсу в искусанные губы, прижимаясь к Чанелю изо всех сил. Страхи, боль, нападки журналистов и крики фанаток... все это растворяется в силе темных глаз и уверенных рук, что сжимают его плечи. Су тянется за поцелуем сам, чувствуя, как дрожит Чанель — они оба напряжены до предела, до сведенных мышц. А потому и срываются они почти сразу, в каждом укусе и поцелуе - боль, кровь на кончике языка. Кенсу прогибается, когда грубые пальцы сжимают его бедра, касается губами мягких волос и чувствует, что в голове не остается ни единой мысли. Ни о том, что происходит в группе, ни о том, что их с Паком ждет дальше. Он лишь позволяет ему подчинять себя, лечить их истерзанные души, а затем стонет горячо и как-то влажно, когда Чанель входит в него до самого основания. Медленно, дразня, позволяя Кенсу чувствовать все и заставляя его забыть о дыхании. Юноша жмется к своему спасителю, податливо раскрывается и царапает его плечи — ему мало. Ему так чертовски мало!.. - Больше... О, Боги! Он кричит, прикусывает кончик языка, ноет и сжимается на члене любовника, получившего разрешения на выпуск личного демона из оков. А потому Пак начинает двигаться жестко, завладевая душой своего Кенсу, заставляя его забываться в тянущей сладкой боли и хриплом: - Если ты уйдешь — я убью тебя, До Кенсу. Lubaek - Я, конечно, люблю тебя, Говядинка, но в жареном состоянии с тобой будет справиться труднее, - смеется Лу, присаживаясь на песок рядом с Бэкхеном и накрывая розовеющие плечи юноши своей рубашкой. Бен дуется: - Я так ни черта не загорю! - Ты так станешь раком... - ухмыляется китаец, проводя языком по губам. - Раньше, чем мы доберемся до номера. Кажется, Бэкки и без того краснеет до кончиков волос. - Дурак! Лу тянется к нему, посмеиваясь куда-то в шею, и дрожа от мириад мурашек, что бегут по позвоночнику, Бен позволяет себе прижаться к его телу, откинуть ему голову на плечо, подставляясь под ленивые, тягучие поцелуи, от которых сводит живот. Хань всегда знал, как заставить его сойти с ума — и теперь, наслаждаясь томными ласками на заброшенном безлюдном пляже, Бэкхен практически не замечает, как распаляется настолько, что остается без одежды, с разведенными ногами и членом Лу в заднице. - Черт, опять... - стонет он, но его тело предает его, а гордость уже давно свалила куда-то в отпуск. Их тела в песке, а набегающие волны касаются ног, Бэкхен не помнит себя, почти теряется в жарких объятиях под беспощадными лучами солнца, но движется, наслаждаясь каждым мигом наедине со своим мальчиком. И с протяжным стоном заходясь в удовольствии, Бен знает, что спать этой ночью ему точно не придется. Kailu Сознание будоражат хриплые гитарные риффы, ритм, что отбивает ударник, и голос, вторящий им — глубокий, пьянящий. Хань ухмыляется и практически жмется губами, на этот раз темно-синими, к микрофону, скользит по стойке кончиками пальцев и кусает губу. И каждый в зале жаждет его, жаждет хотя бы о миге рядом с ним. Вот только всем давно известно, что тот, кто сейчас убивает толпу каждым своим вздохом, и словом, за которое его можно было бы сжечь на костре — уже давно продал свою душу личному демону, чьи темные глаза следят за ним из зала. И позволяя Лу трахаться с толпой, с этой гребанной стойкой микрофона, позволяя лизаться с гитаристом и падать на колени, широко разводя ноги и выгибаясь, Чонин прекрасно знает, что полностью владеет тем, кто на сцене. До последней капли крови, до последней сигареты, до последнего томного стона, которыми он одаряет его, когда Чонин трахает его прямо в гримерке, прижав к зеркалу и заставляя смотреть на его широко разведенные бедра и мокрый от смазки, возбужденный член. Это тело и душа принадлежат лишь Чонину. И чтобы этого добиться, им обоим пришлось немало ломать себя, пришлось немало вытерпеть, пришлось подписать кровью контракт на право владения. Но они справились. И потому когда Чонин ловит Лу после концерта, тот с усмешкой закидывает ему руки на плечи, ведет носом по щеке и устало улыбается. - Поедем домой... Мой Король. Krislu Между его бедер кровавые капли — это Хань приносит себя в жертву неизведанному, темному богу, который разрывает его тело на части удовольствием настолько грешным, что хочется вспороть горло собственными ногтями — настолько оно устало от стонов. Но у Ифаня есть другие мысли на этот счет — и вот уже стоны заглушены его членом, который уже напряжен до вздутых вен, он трется о язык Лу, входит в глотку, заставляя мальчишку задыхаться и трахать себя пальцами, игрушкой, которую ему дал заботливый «папочка». Заставляя его растягивать свою и без того раздолбанную дырку, что в скором времени будет залита спермой Ифаня, ведь он так любит драть свою девочку, свою послушную малышку Лулу, которая похотливо раздвигает перед ним ноги и просит засадить поглубже. Ифань знает, что Лу Хань обожает его член. И ему плевать, рвет ли он его задницу, кончает ли на лицо, заставляет ли делать что-то безумное, грязное, греховное... Все — ради того, чтобы кричать и извиваться, умоляя мужчину о большем. Их чувства даже близко не стояли с таким понятием, как любовь. Это всего лишь похоть. Это всего лишь грязь. Это — их выбор. Hansootao Кенсу тихо засмеялся, когда почувствовал щекотку сразу от четырех рук. Он закусил губу, извиваясь на постели и изо всех сил отбиваясь от хулиганов, что с совершенно невинными моськами забрались к нему в постель. - Ну что такое?! Я же вроде уже приготовил вам завтрак, засранцы! - Десерт! - хихикнул Лу, утыкаясь носом в шею До и совершенно бессовестным образом касаясь ее губами. Тао с урчанием потерся щекой о живот юноши, а затем с ухмылкой задрал его футболку, проводя кончиком языка от впадинки пупка вниз, к самой кромке брифов. - Ах, хватит... - простонал Су, прогибаясь в спине от мурашек. Пальцы Лу уже вовсю орудовали в его белье, заставляя член наливаться силой, Цзытао же целовал внутреннюю поверхность бедер любовника, покусывая мягкую кожу и оставляя на ней яркие пятна засосов. - Нам скоро уходить на работу... - Я никуда не пойду без десерта! - упрямо поджал губы Лу, с прищуром глядя на «коллегу по мучениям». Тао кивнул, медленно стягивая с Кенсу белье и почти сразу же погружая за щеку покрасневшую от прилива крови головку. До вцепился в его волосы, всхлипнув: губы Цзытао и пальцы Ханя ласкали его плоть, уже такую влажную и твердую, и он совершенно терялся в ощущениях. Сила и нежность его любовников пьянила его и заставляла громко и протяжно стонать, повторяя раз за разом их имена. Когда удовольствие достигло своего пика, юноша вскрикнул, почти ломаясь в спине и стараясь поймать губами хотя бы глоток воздуха. Тао отстранился, почти сразу же приникая губами к губам Лу и делясь с ним спермой Кенсу. Они целовались, посасывали языки друг друга и довольно рычали. А затем легли по обе стороны от До, хитро прищурившись. - Десерт удался на славу, Кенсу-я. Lumin - Мм, я всегда знал, что ты извращенец, милый, - ухмыльнулся Лу, выгибаясь на постели. Он развел ноги, с ухмылкой наблюдая за тем, как Минсок едва не срывается на рык, глядя на него, облаченного в черные чулки на подвязках и крохотные трусики, что едва скрывали его полувозбужденный член. Прикосновение шелка к коже оказалось на удивление приятным, и Лу невольно скользил кончиками пальцев по внутренней стороне бедер, чувствуя, как учащается дыхание. Плевать на разговоры о мужестве — он сам был виноват в их последней ссоре. Просто, почувствовав себя нежеланным, ответил на флирт какого-то парня на вечеринке, за что теперь и расплачивался. Впрочем, Хань видел, чувствовал, что старался не зря. Минсок часто дышал, кусал губы, а между ног его было совсем не спокойно. И стоило только Лу поманить его пальцем, как парень, дрожащими руками расстегивая ремень, тут же забрался на постель, с вожделением нависая над Ханем, отводя в сторону его трусики и направляя свой член прямо в его влажную, растянутую задницу, наполняя ее в два сильных толчка. Лу закричал, прогибаясь в спине, цепляясь за плечи любовника, а затем ухмыльнулся: - Чувст... Чувствуешь, как я готовил себя? Растягивал... Трахал себя... - Молчи! - прорычал Мин, заставляя Ханя замолчать пальцами, что погрузил в его рот и заставил сосать, обхватывать мокрыми губами и быстро скользить по коже языком, сдавленно постанывая. Минсок словно обезумел — он трахал его резко и быстро, почти разрывая ногтями чулки, а затем сжал ладонями узкие бедра, насаживая любовника задницей на свой член, и Хань почувствовал, насколько его трусики мокры от смазки, как возбужденный член выпирает из них, и как он сам готов кончить от того, что головкой члена Минсок постоянно попадает по простате... Но сколько он не пытался сдерживаться — оргазм удивительной силы накрыл его, погасив сознание, как свечку. Он только помнил, как его трусики стали мокрыми, а Минсок, резко выйдя из него, приблизился к его лицу и поднес член к приоткрытым губам, ухмыляясь: - Ты прощен, Ханни. Sookailu Что уж тут скрывать — Лухан обожал брать в рот. Обожал, когда сильный член терся о язык, растягивал губы, проникал в глотку. Обожал чувствовать, как пальцы любовников вплетаются в его волосы, как они пытаются управлять им, пытаются заставить сосать сильнее. И Хань позволял.. Этим особенно «грешил» Чонин. Он часто прижимал голову Ханя к своему паху, не давая отстраниться и наслаждаясь тем, как мышцы горла обхватывали его член. Лу кашлял, сглатывал слюну и смазку, но потом вновь позволял любовнику растягивать свои губы. Кенсу же был иным. Да, он порой тоже любил жестко пользовать рот своей покорной шлюшки, но чаще он позволял Ханю наслаждаться минетом, пускать в ход все свои навыки... Он не торопил — не был так горяч, как Чонин, умел ждать, умел сдерживать себя, а потому Лу приходилось постараться, чтобы заставить своего любовника кончить, что заводило Ханя еще сильнее. Член Кенсу был больше, чем у Чонина, слегка расширялся к основанию, однако, к сожалению Ханя, проводил он время с Су нечасто, зато «метко». Чонин же был всегда рядом, всегда возбужденный... И стоило только Лу невзначай облизать губы, как Ким едва не срывался на рык, увлекал старшего за собой и позволял жестко отсасывать себе в разных темных уголках. Но вот только когда Хань сглатывал его сперму, Ким смущенно чмокал его в щеку и убегал на тренировку. Вот же ребенок. В такие моменты Лу проходил на кухню, зная, где может застать Кенсу. И тот ловил его в свои сильные руки, ухмыляясь, и шептал: - На колени. Я хочу кончить тебе на лицо. Laychen - Угомонись ты уже, тролль! - качает головой Исин, вполуха слушая, как Чондэ разносит одну за другой девушек из очередной музыкальной группы. - Да ты сам посмотри на них! - возмущается парень, жуя пеперо. - Ни слуха, ни голоса... А как же... Как же великая музыка сосен?! Как они вообще могут называть себя сосенками, если даже... - Может, их не из-за этого так назвали, - флегматично качает головой Чжан, незаметно для друга приобнимая его за плечи. Тот уж слишком воодушевлен, женоненавистник фигов. - Фу таким быть! - смеется Чондэ, но мысль запоминает на всякий случай. - Это так непристойно. - Это по-твоему непристойно? - вскидывает брови Исин, а потом, резко повернув к себе Кима, смыкает губы на другом конце шоколадной соломки, что он держит во рту, и в несколько укусов оказывается совсем близко. Чондэ вспыхивает и сжимает руки в кулаки, но прикосновение мягких горячих губ к его собственным заставляют все до единой мысли вылететь из головы. Он поневоле сглатывает, пытается что-то сказать, но Исин пользуется этой заминкой и проникает ему в рот своим языком, углубляя поцелуй. Он толкает юношу на диван, нависая сверху, не переставая целовать, отчего Чондэ невольно постанывает и ерзает, совершенно раскрасневшийся. Отстранившись через несколько минут, Исин слизывает ниточку слюны и ухмыляется вновь, шепча: - Вот это - непристойно, тебе так не кажется? Xiuchen - Чоко-пай, может, прекратишь меня отвлекать? Кто, по-твоему, должен составить финансовый отчет? Тао? Или, может быть, Исин? - Пф, Тао с Крисом в зале, они придумывают новое файер-шоу. А Исин... Ты всерьез хочешь отвлечь его от Сехуна? - Мда, тогда на мне используют прием «массаж простаты вантузом», - прыснул бухгалтер, закатывая глаза и позволяя директору клуба себя целовать. - Оставь это мне, я давно планировал разнообразить нашу интимную жизнь. Чондэ удивленно вскинул брови. - Серьезно? То есть тебе недостаточно того, что мы вместо порно смотрим видео с камер внутреннего наблюдения нашего клуба? С репетиций наших ребят. - А что, я виноват, что они все так смачно трахаются? - возмутился Минсок, а затем затянул любовника к себе на колени. Однако Чондэ продолжал: - То есть, тебе недостаточно того, что вчера во время собеседования я сидел под твоим столом больше часа и делал тебе минет, от которого ты кончил четыре раза? - Эм... Ну... - Ким Минсок, я ведь не посмотрю на то, что мы вместе, и пойду любоваться Чонином! Или Ханем! - Вот еще! - пробурчал Мин, сгребая Чондэ в охапку. - На парней в клетках потом посмотришь, а пока... Я помогу тебе написать финансовый отчет. - Серьезно? - Нет, конечно! Я планирую тебя оттрахать и заставить кричать. Ну а потом подумаем об отчете, мой развратный мальчик. Chanxing - Итак, лекция закончена. Вопросы есть? Вопросов нет... Увидимся на следующей неделе, - улыбнулся Чанель. Студенты стали собираться, прощаться и выходить из аудитории. Лишь только один, Чжан Исин, замечтался немного. Как и всегда. Эта черта казалась Паку крайне забавной, а потому он и сам не заметил, как стал наблюдать за студентом в обычной жизни. Он казался скромным, однако порой в разговоре не знал, что лучше умолчать, провоцируя множество неловких ситуаций, был душой компании, хорошо танцевал и даже участвовал в комедийном дуэте. Это было неправильно, но не так давно Чанель стал осознавать, что парень увлекает его все больше, что ему не удается думать о нем по-преподавательски объективно. Чанелю хотелось узнать о нем больше — о его вкусах, привычках... - Господин Чжан? - Ель наклонился к парню и осторожно коснулся его плеча. Исин встрепенулся и резко подскочил, поневоле врезаясь макушкой в подбородок преподавателя. Они оба синхронно взвыли от боли, а потом засмеялись. Пак потирал челюсть, а его студент — голову, и морщился уж как-то особо болезненно. Тогда Чанель сочувствующе протянул: - Недотепа. У тебя вскоре пара начнется... Что, совсем больно? - Угу, - кивнул юноша, смущенно улыбаясь, и, тогда не осознавая, что делает, Чанель наклонился к нему вновь, а затем коснулся губами волос. Впрочем, почти тут же он отскочил, быстро спускаясь к своему месту и начиная собирать свои вещи. Однако уже через пару минут его локтя коснулись теплые пальцы и Чанель смущенно повернулся. Чтобы тут же вздрогнуть от прикосновения губ к своему подбородку и увидеть улыбку, что ему так полюбилась: - С нетерпением жду следующего занятия... Пак-сонсенним. Chantao Цзытао больше всего ненавидел получать травмы, но борьба без них была невозможна, а потому тренер и отправил его после очередных соревнований в кабинет массажа. Не хотелось Тао попадать в руки к какой-нибудь могучей аджумме, которая голыми руками может рвать мясо. Впрочем, китаец еще никогда так не ошибался. - Здравствуйте, меня зовут Пак Чанель, я ваш массажист. Наверное, именно с этих слов Цзытао и пропал. Он как сумасшедший бежал на каждый сеанс, потому что уверенные, сильные руки, хриплый голос Чанеля заставляли его бессовестно стонать, цепляться пальцами за кушетку и думать о том, что от такого массажа он может попросту спустить в штаны. И его не заботило даже то, что Пак вообще-то должен был заниматься лишь его больной спиной, а не касаться еще и плеч, шеи, рук, ног и стоп, от массажа которых Тао просто млел, облизывался и кусал свои губы от удовольствия. Но закончились его сеансы, что безумно парня расстраивало. Чанель похлопал его по спине, как делал и всегда, обозначая конец своей работы. Тао недовольно застонал: - Черт, ну почему так мало... - Вообще-то вы тут два часа, я немного увлекся. Тао прыснул, поднимаясь с койки и замечая на себе оценивающий взгляд Чанеля. - Я, кажется, тоже. Можно я буду приходить к вам, если что? - К «тебе». И, по-моему, проще будет так, - парень протянул свою визитку. - Просто позвони, если захочешь, чтобы я тебя снова коснулся. Ухмыльнувшись, Тао достал телефон и набрал указанный номер. Чанель удивленно посмотрел на экран своего и поневоле принял вызов, поднося трубку к уху. Тао сделал также и прищурился: - Как насчет того, чтобы выпить, а потом продолжить массаж? Chanxing - Я могу вам чем-нибудь помочь? - улыбнулся Исин, подходя к клиенту, разглядывающему книжные полки. - Д..Да. Простите, где я могу найти... Эротическую литературу? - прошептал высокий молодой человек, забавно краснея ушами. - Вам теорию, практику, рассказы? - Кам... Кама... - Камасутру? - Угу, только не обычную, - парень наклонился к уху консультанта. - Только для мужчин. - О! - протянул Исин, а потом призадумался. - На складе, я, кажется, видел одну. Пойдемте со мной. Клиент пошел вслед за молодым человеком, озираясь по сторонам. А когда они оказались в служебном помещении, Чанель резко прижал Исина к себе, ухмыляясь. - А, может, к черту теорию? И перейдем сразу к практике? - Ах, что вы делаете? - возмутился было Чжан, а потом засмеялся, толкая Еля на небольшой диванчик и усаживаясь к нему на бедра. - Елли, ты неисправим! Зачем ты пришел ко мне на работу? - Чтобы оттрахать тебя, детка, - парень сжал ладонями ягодицы друга и прижался губами к чувствительной шее. Это всегда заставляло Сина мгновенно намокать и разводить ноги — кажется, Пак знал о его теле все. А потому Чжан сам потянул футболку вверх, хрипло простанывая, когда пухлые губы сомкнулись на соске. - Только... Быстро, ладно? - Ну уж нет, - хмыкнул Пак. - Я планирую как следует оттрахать тебя, Синни. И вообще. Будь благодарен, ради тебя я покупаю уже третью Камасутру! Xiuhun О Сехун давно наблюдал за этим парнем. Он был на два курса старше, учился на «отлично», участвовал в различных соревнованиях, и по праву считался одним из самых популярных студентов их университета. Впрочем, Минсок в группы не набивался, не тратил попросту время на вечеринках, предпочитая проводить его в библиотеке, куда Сехун и нанялся на работу, чтобы безнаказанно наблюдать за своим сонбэ, а также тайком брать те книги, которые читал и он. Се казалось, что так он сможет прикоснуться каким-то кусочком души к тому, что Ему было интересно. Без сомнений, глупый мальчик О Сехун был влюблен в своего сонбэ без памяти. Однажды он обходил библиотеку, возвращая книги на стеллажи, как вдруг увидел в одной из дальних секций Минсока. Утомленный, он дремал возле открытого окна, подложив под голову руки. Сехун остановился, словно завороженный, разглядывая Кима и еще раз понимая, какой же он все-таки красивый. Но потом он сорвался с места, принес из подсобки тонкий плед и накрыл им плечи парня, поневоле наклоняясь к нему. - Ты такой удивительный, сонбэ, - прошептал юноша и, внезапно осмелев, коснулся губами щеки парня. Чтобы тут же вспыхнуть, отстраняясь, и вернуться на свое место. Бумажной волокиты было много, а потому он принимал книги на автомате, и лишь когда в конце рабочего дня, заполняя карточки, заметил, что одна из них...от Минсока. С дрожью в руках он открыл ее и охнул, когда сложенный листок скользнул ему на колени. Осторожно его развернув, Се поначалу не поверил своим глазам, а потом, не сдержавшись, расплылся в улыбке: «Красть чужие поцелуи некрасиво, знаешь? Впрочем, спасибо тебе за заботу... Я согласен простить тебя, если мы встретимся завтра за чашкой кофе. Ким Минсок». Kailu Истошный детский крик посреди ночи заставил Ханя подскочить на постели и недовольно застонать, потирая лицо ладонями: - Боже, что опять-то... - Лежи, я схожу, - хрипло засмеялся Чонин, целуя мужа в щеку и поднимаясь с постели. - Ты и так два дня меня подменял. - Прости, милый, - виновато просопел Лу, утыкаясь носом обратно в подушку. - Я потом отработаю. Чонин тихо вышел из спальни, и, оказавшись в детской, подошел к колыбели, в которой лежал Кенсу. - Что такое маленький? О, да ты весь мокрый, как твой папа в течку, - прыснул альфа, почти профессионально меняя малышу подгузники. Он укачал сына, отчего тот засопел, пуская пузыри, и, поумилявшись, вернулся в спальню. - Эй, Патрик! - голосом недовольного осьминога пробурчал Ким, глядя на развалившегося на постели Лу. Тот недовольно заворчал, перекатываясь на свою половину, и Чонин, забравшись под одеяло, обнял мужа со спины, целуя его в плечо и улыбаясь. - Я укачал его. Ты будешь мне должен. - Утром, ладно? - проурчал Лу, греясь в сильных руках. - Я избавлю тебя от... Кхм... Страданий. - Хорошо, - зевнул Ким, прикрывая глаза. - Эй, Ким. - М? - Люблю тебя. - И я... - … - Эй, Лу. - М? - Спасибо, что родил мне сына. - Спасибо, что когда-то выбрал меня. Laykai - Спорим? - улыбнулся Лу, и Исин подумал, что так определено должен улыбаться сам Дьявол. - Спорим, что ты не сможешь поцеловать Чонина? - Эй, с чего вообще я должен... - С того, что ты течешь с него, как сучка. Примерно как я с моего Су. - А вот и неправда! И вообще, поцеловать его мне ничего не стоит! - Так иди — и целуй! - кивнул Хань на сцену, где извивался в обжигающем танце самый классный парень этого клуба, парень, по которому сходили с ума все... И который был сводным братом Ханя. Вообще Исин часто проклинал тот день, когда они с Кимом впервые встретились на вечеринке в честь дня рождения Лу. Парень был спокоен и мил, вот только на сцене превращался в блядь, наркомана, полностью зависимого от музыки и горячих, голодных взглядов. А это значило, что у Исина был шанс. - Иди и танцуй с ним! - Что?.. - Иди, иначе я заставлю тебя танцевать стриптиз на барной стойке! - Черт, вот засранец! - прорычал парень, поднимаясь и быстро выходя на танцпол. Диджей как раз зазывал желающих сразиться с Чонином на сцене, но никто не решался. А потому когда Чжан легко подтянулся на руках, запрыгивая на помост и уверенно становясь напротив Кая, коим себя часто называл Чонин. И его объект обожаний даже сам удивился, вскидывая брови, но тут же принимая вызов Исина. Он резко выгнулся, откидывая голову, ведя когтями по горлу и груди, и глядя Исину прямо в глаза. Парень хмыкнул, поводя бедрами, а потом сразу подстроился под движения своего противника. Их танец был сосредоточением резких, ломанных движений, хриплых стонов под музыку, и порой действительно запретных касаний. А когда мелодия оборвалась, резко, будто взорвавшись, Исин притянул Кима к себе, приникая губами к его губам, целуя коротко, но жадно. Он отстранился, облизываясь, а потом спрыгнул со сцены и поспешил удалиться в уборную, чтобы остудить пылающее лицо. И не увидел, как братья обменялись взглядом, ухмыльнулись, а Чонин одними губами прошептал Ханю: «Спасибо, братишка». Kaibaek С Бэкхеном было невозможно ссориться. Он был той ужасной, привередливой занозой, что все душу из тебя вытащит, но заставит извиниться, даже если прав был ты, а не он. И только попробуй ему что сказать, эта дива сразу начинает злиться и закатывать историю. Так себе личность, в общем. Но что поделать, Чонин никогда не искал легких путей, а потому и любил этого засранца до ужаса, ведь в остальное от ссор время он был самым добрым и заботливым парнем во всем мире. Вот имелся один такой «грешок», на который Ким постоянно и велся, будучи вынужденным придумывать любые извороты и теории заговора, лишь бы получить прощение. Но однажды он просто не смог больше такого терпеть. Он сейчас и не вспомнит причину ссоры, но вместо того, чтобы ползать на коленях и просить Бена все забыть, он резко поднялся и влепил ему пощечину. А потом рыкнул в испуганное лицо: - Я ухожу! И серьезно пошел собирать вещи. Закипающий Бен вначале кричал, чтобы Чонин катился, куда тот только вздумается, насмехался над ним, но когда увидел, что Чонин действительно пошел к двери с сумкой — его словно подменили. Он выбежал в коридор, испуганно цепляясь пальцами за рубашку парня и дрожа от слез. - Нет, Чонинни... - Пусти меня. Бен никогда не думал, что Его голос может быть столь холодным. Никогда не думал, что до этого вообще дойдет. Это ведь Чонин, он никогда раньше не принимал вещи столь серьезно... - Прости меня! - прошептал Бен, обнимая Кима со спины и утыкаясь носом ему в плечо. - А смысл? Чтобы завтра ты добил меня очередной истерикой, Бэкки? Спасибо, но я... - Я буду стараться! - прошептал Бэкхен, перебивая, касаясь губами шеи Чонина, обнимая его так крепко, что самому стало больно. - Я... Я... Я никуда тебя не пущу! Я люблю тебя! Чонин вздохнул, ставя сумку на пол и закрывая глаза. Потому что он тоже любил. - Прости меня, Чонин-а... Прости, - шептал Бен, потрясенный тем, что он может потерять человека, которого любил, кажется, больше жизни. Да, изводил порядком, но все же... - Я даю тебе последний шанс, - пробормотал Ким, накрывая пальцы Бэка горячей ладонью. - Пожалуйста, не забывай о том, что я есть в твоей жизни не только для того, чтобы ты срывал на мне зло. А еще, например, для этого... Он повернулся к Бену лицом и прикоснулся к его губам своими так нежно, что парень задрожал сильнее, а с ресниц сорвались капли слез, добавляя поцелую вкус соли. Чонин невольно улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся, когда Бен скорчил хитрую рожицу, прижимаясь к нему: - А для чего еще? Может, покажешь? - О, да, - ухмыльнулся Ким, подхватывая Бена на руки и унося в спальню. И тогда, раскрываясь под уверенными касаниями губ, Бен подумал, что он действительно должен постараться, чтобы не потерять своего, только своего Чонина. Chansoo - Йа, ну что такое! Ну почему его еще нет? - паниковал Чанель, метаясь по комнате для «жениха» и сбивая все на своем пути. Чонин общался по видеосвязи с Лу, который был в другой комнате и играл с их сыном, показывая фанатеющему папочке, какой он милый. Смущенно кашляя и поправляя одежду, в комнату вошли Чондэ и Тао, тут же рассаживаясь по дальним концам комнаты. И если бы Пак их не знал, то и не подумал бы, что они, похоже, только что трахались в одном из закутков, причем неплохо так, если учесть краснеющие отметины от пальцев на горле их вокалиста, которые тот изо все сил старался скрыть рубашкой. - Ссука, этот гребанный редактор опять заставил меня перерисовывать член главного героя, ой, ты с ребенком!.. - раздалось с другого конца «провода» и Чонин прыснул, обращаясь к нервному альфе. - Пришел твой Кенсу, успокойся. Не сбежал он. - Еще бы он сбежал, я бы его лично... - недобро протянул Лу, ссаживая малыша в манеж. Да, Чанель бессовестно уткнулся в телефон Чонина, надеясь увидеть хоть кусочек своего вредного художника. - Эй, Хань, помоги мне раздеться! К телефону подтянулись и остальные присутствующие, вот только во фронтальную камеру было показано сразу два средних пальца, и связь оборвалась. Чанель вздохнул: ему ничего не осталось делать, кроме как ждать самой церемонии. Красиво украшенный зал за городом, который помог подыскать Лу, был небольшим, но очень уютным. В нем уже ждали их друзья, родственники, даже Минсок, наряженный в крохотный костюмчик, носился с таким же Чжунменом и посыпал всех лепестками. Конечно же, Кенсу не слишком хотел подобную «сладкую» церемонию, но Ель заявил, что за все, что ему пришлось пережить в период охоты за Кенсу, он сделает свадьбу по своему вкусу. Впрочем, он согласился на то, чтобы на их празднике были лишь самые близкие, а ребята из группы могли бы в этот день отдохнуть, уступая место трио, играющему классику в рок-обработке. И вот теперь Чанель стоял возле алтаря, а к нему шел, смущенно улыбаясь, полностью облаченный в черное Кенсу. А остановившись, взял Пака за руку и серьезно спросил: - Ты точно уверен? - Еще раз спросишь я тебя... - Да-да, засмеялся Су. Я понял. Проклянешь. Они принесли свои клятвы, обменялись кольцами, правда Ель разволновался и свое чуть не уронил, а потом До омега попросту притянул к себе Чанеля под веселый свист собравшегося, и прильнул к его губам, заставляя смутиться еще больше. - Позаботься обо мне, муж мой, - прищурился Су. - А не то... - И я. Я тебя тоже люблю, - прошептал Чанель, прижимаясь лбом ко лбу теперь уже точно своего омеги. Chanlu Они встретились впервые в баре, где Лу запивал очередные неудачи на работе, а Чанель выступал на небольшой сцене, пел под гитару, пел о потерянных звездах, о грусти и недосказанности, о том, что нужно стараться не пройти в этой жизни мимо чего-то светлого и действительно важного. Клиентов было совсем мало, а потому Лу сел прямо перед сценой, перевернув стул и сложив на него руки. Они не раз встречались глазами, пока Чанель пел, пока сильные пальцы с легкостью скользили по ладам и ударяли по струнам, чтобы донести, кажется, до самого Ханя то, что ему было так необходимо. Парень прикрыл глаза, с улыбкой наблюдая за тем, как в темных глазах отражаются лучи софитов, и думая о том, что его наверняка здорово обнимать. Прижиматься к широкой спине и забывать все плохое, все тяготы, что встают на пути. Он поневоле вздохнул, потому что от магии мгновения захватывало дух, и совершенно не хотелось, чтобы гитарист останавливался. Лу качал головой в такт, тихо мурлыкал приятную мелодию себе под нос, чувствуя, как тело наполняется небывалой легкостью, светом, искрами темных глаз. - Are we all lost stars?.. Лу поневоле вытянул руку вперед, желая коснуться мужчины и по-детски широко расставляя пальцы. С которыми тут же переплелись чужие. И, поднявшись со сцены, незнакомец шагнул к взволнованному Ханю, заставляя его подняться со стула. - Вы сегодня мой самый лучший слушатель, спасибо, - тихо засмеявшись, парень коснулся губами тонких пальцев, и Лу улыбнулся. - Вы сегодня мой самый лучший гитарист. Я — Хань. - Чанель. - Споешь мне еще? - Для тебя, потерянная звезда, я готов петь каждый свой день. Lubaek - Чего бы тебе больше всего хотелось? - прищурился Хань, проводя ладонью по спутанным после секса волосам Бэкхена. - Хм... Поцеловать тебя под дождем? А тебе? - Как там говорится... Чтобы пошел дождь? Парни засмеялись, и Бэкки потянулся к губам любовника, целуя их мягко и сладко, так, что Лу поневоле задрожал, перекатываясь по постели и нависая над парнем, проникая в его горячую, растянутую попку. Бэк выгнулся, обхватывая Ханя ногами за бедра и плавно двигаясь навстречу. Они целовались медленно, они шептали друг другу в губы что-то спутанное, кусались, посмеивались. Они вообще были странными, совершенно ненормальными, но зато вдвоем. А потому когда в дверь позвонили, Лу тихо засмеялся, выходя из любовника и, накинув халат, прошел к двери. Заплатив за пиццу, Лу занес в спальню большую коробку и Бэкхен прыснул: - Ты предал мою священную задницу ради теста и колбасы? - Именно так, - парень плюхнулся на постель, включая телевизор и раскрывая коробку. Они накинулись на еду, ведь уже невероятно изголодались, полдня занимаясь сексом. - Вот это я понимаю, выходной, - протянул Лу, урча от удовольствия. - У тебя завтра все равно рабочий день. Знали бы твои дети, что их учитель истории всего лишь час назад трахал в горло другого парня. - Отвянь, - засмеявшись, Лу поцеловал любовника в губы. - Знаешь, за что я тебя люблю? - Ну? Удиви меня! - За то, что ты такой. Что с тобой не надо притворяться, не надо быть хорошим... - О, детка, я люблю бэд боев. Так что и не вздумай меняться! - прищурился Бэк отставляя коробку в сторону и забираясь к Лу на колени. - Еще по кусочку? Taomin - Устал? - Минсок подошел к Тао, который сидел на полу в тренировочном зале, тяжело дыша. Новый танец давался парню с трудом, а потому он благодарно улыбнулся старшему, разминавшему его плечи. Мин присел со спины друга, обнимая его за талию и проводя по шее носом. - Есть такое дело, - прикрыл глаза Цзытао, потирая переносицу и прикрывая глаза. - Но скоро Рождество, скоро камбек, скоро... - Скоро Санта придет в гости к хорошему мальчику Тао и оставит ему под елкой самый большой подарок. - Неужели я настолько хороший? - засмеялся парень, поворачивая голову. Минсок потянулся к нему, целуя приоткрытые губы и улыбаясь. - Именно так. А даже если когда и плохой... То я это разрешаю. - Видимо, ты мой Санта в этом году? Что ты мне подаришь? Как всегда себя? Или что-то новенькое? Минсок хрипло рассмеялся, ткнув Цзытао пальцем в ребра. - Йа! Это что за наезд?! - Прости, прости, - прыснул Тао, прижимаясь к Киму крепче. - Ну а вообще, я приготовил тебе небольшой сюрприз. Как насчет того, чтобы съездить в Китай к твоим родителям? Я выбил нам два дня отдыха через неделю. - Как тебе это удалось? Ты что, продал душу Дьяволу? - Дьяволу мы их продали, когда в трейни пошли, - засмеялся Мин, качая головой. - А секреты свои я раскрывать не буду. Скажем так, это была честная сделка. Так что не волнуйся. - И ты правда поедешь со мной? - Ну, если ты захочешь... - Конечно, хен, я очень хочу. - Тогда, конечно, поеду. Только ты обещай вести себя хорошо. И не расстраивай Санту. Тао засмеялся, повалив старшего на пол в зале и целуя его в нос. - Мой миленький Санта, я буду стараться. Обещаю. Kriskaimin - Ну и чем вы тут заняты? - проворчал Ифань, входя в комнату и глядя на целующихся на диване Чонина и Минсока. Парни прыснули, отстраняясь друг от друга, и Минсок похлопал ладонью по дивану рядом с собой, приглашая У сесть рядом. - Я проиграл ему в приставку — отдавал долг. - Вот же дети, - закатил глаза парень. - Порой непонятно, кто из нас старше. - У нас все по-честному! - возмутился Чонин. - Минни со мной играет, а с тобой ходит на всякие взрослые штуки. И вообще, ты брал его в командировку, и я не видел его три дня! - Ну ты ж не умер от спермотоксикоза, - закатил глаза Ифань, и Минсок поневоле прыснул, целуя его в щеку. - Не бурчи. Чонин прав, в нашей семье все должно быть по-честному. Я как настоящий султан — должен уделять одинаково времени всем женам из гарема. Чонин насупился и потянул Минсока за щеку, а Ифань — за другую. - Дурак ты, хен! - Ну зато вы оба меня любите. А я вас, - мило улыбнулся старший, а потом лукаво протянул. - Обоих люблю. В себе. Как можно глубже. Kailu - Хен, хен, я не могу найти краски! Как мне рисовать плакат? - подергал ребенок Ханя за рукав. Тот улыбнулся. - В последний раз краски брали мальчишки из первого отряда, так что вам лучше сбегать к ним. - Вот еще! Они противные! Мнят себя выше всех! Я им еще покажу, я когда-нибудь стану самым классным и... Подошедший Чонин засмеялся, качая головой. - Что, мелкий, строишь коварные планы, как бы победить моих ребят? Держи свои краски. - Спасибо, хен! - улыбнулся мальчик, а затем пробурчал. - Но мы еще победим вас! Обязательно! Ребенок убежал готовиться к конкурсу, а Лу, весело смеясь, провел ладонью по волосам Кима, лукаво прищурившись. - Вечное противостояние... - Как думаешь, когда-нибудь это кончится? - Мы, конечно, Ромео и Ромео, но мы с тобой живы, Кай, а потому — не дождешься, - прыснул Лу. Под окнами с воплями пробежал Кенсу, гоняя полотенцем Чжунмена, который что-то кричал о том, что не успел вовремя получить постельное белье для их отряда, и Ханю отчего-то было невероятно спокойно на душе. Он незаметно переплел свои пальцы с пальцами Чонина и протянул: - Когда-то давно, я решил, что вернувшись в «Sunny days» вновь, я обязательно заставлю тебя обратить на себя внимание. И, знаешь... Если чего-то пожелать столь сильно, как этого хотел я... - Сама судьба даст шанс, я помню. - Именно так, Чонин, именно так. А сейчас — марш к своим! Мы вас порвем на вечернем мероприятии! - Размечтался, Лу Хань! Первый отряд не сдается! Chankaisoo Кенсу стонал. Стонал пошло, горячо и развязно, распятый между двумя любовниками, которые двигались почти слаженно, заставляя его становиться мокрым, заставляя его желать все больше. Чонин трахал его в рот, проникал головкой за щеку — ему очень нравилось смотреть на то, как краснеют пухлые губы, что обхватывали его член, как Кенсу поднимает на него свои глаза и тут же ведет по члену языком. Это заставляло парня хрипеть и извиваться — Кенсу имел уникальный талант работы ртом во всех смыслах этого слова. Чанель же обрабатывал любовника сзади, ведь Кенсу был готов раздвинуть перед ним свои ноги в любой момент — в отличие от Чонина Ель был более опытным, он знал, как не причинить боль, а заставить стонать лишь от чистого, сжигающего удовольствия. Потому Су и подавался навстречу сильным движениям, потому он и стонал с членом Кима во рту, потому он и лежал потом на постели, полностью изможденный своим оргазмом, и ласкал любовников руками, с наслаждением чувствуя их сперму на своем теле... Потому Чанель и Чонин с нежностью гладили его по волосам, целовали, а затем обнимали с двух сторон, когда они ложились спать, чтобы их развратному совенку не было холодно, чтобы он смог спокойно уснуть. Ведь тогда он знал, что они оба рядом. И это делало его чуточку счастливее. Sexing Сехун никогда не думал, что позволит себе заниматься подобным. Он всегда был хорошим мальчиком. Слушался родителей, приносил домой отличные оценки... Но теперь в его жизни был Исин. Взрослый, с иными взглядами на жизнь. Он курил, играл на гитаре в клубах и зарабатывал на жизнь, где придется. Они встретились также, как и сейчас, на последнем ряду кинотеатра. И тогда Сехун, разглядывающий удивительно красивый профиль своего соседа, не сразу заметил, как его рука оказалась на его ширинке, как его член затвердел, никогда прежде не ласкаемый кем-то, кроме него самого... А сейчас он стоял на коленях между ног Исина в полупустом зале, морщась от неудобства, и робко водил языком по его члену, напряженному и такому влажному, касался губами татуировки в паху, помогал себе пальчиками и чувствовал, как щеки горят от смущения. Исин обожал заставлять его делать такие развратные вещи. Потому что Сехуну это н-р-а-в-и-л-о-с-ь. Так, что он подчас спускал в штаны в тот же миг, как кончал Чжан, даже если к себе не притрагивался. Он был очень чувствительный, и Син это знал. Но не торопился идти дальше, да и Се не требовал от него этого. Они жили такими встречами в кинотеатре, где Исин подрабатывал билетером, они позволяли себе переходить все возможные границы. Они позволяли себе делать из Сехуна очень грязного мальчика. И ему это нравилось. Чертовски нравилось.