Тогда... Над пропастью

Хиномия всегда молчит. Обычно крикливый, громкий, взбалмошный, в постели он молчит, как рыба. Значит, ему есть что скрывать, и, понимая это, Маги выходит из себя. Нужно вывести подлеца на чистую воду, нужно узнать, нужно заставить. Но ни звука, ни даже чёртова стона не издаёт, зараза, держит всё под контролем, смотрит внимательно своими разноцветными глазищами, учащённо дышит, если и произносит что-то, то отрывисто и коротко, будто торопится. Облизывает пересохшие губы. Сводит на переносице брови. Послушно гнётся под ним, следуя за его руками, прогибается, наклоняется, переворачивается... Гибкий, как гимнаст, с сухой, но проработанной мускулатурой. Кажется, узлом его завяжи, — и тогда не пикнет, свернётся в клубок, как змея, подставится, изогнётся, жаркий, тесный, отчаянно молчаливый, кусающий губы. Маги замечает, что теряет с ним себя. Время исчезает, когда они вдвоём. Час, пара часов, полночи — время тает. Все планы рушатся, как сожжённые мосты. Хиномию не заставить говорить о себе правду, даже занявшись с ним сексом. Хиномия серьёзен, молчалив и скрытен. Маги думает о нём днём. Прикидывает, как можно заставить его раскрыться, признаться во лжи. Быть может, пытки? Но в «Пандоре» не принято никого пытать. Быть может, жёсткий секс? Но он и так с ним не мягок. Заставить ревновать? Влюбить в себя? Но похоже, что Хиномии никто не нужен. И если Маги оставит его, то, скорей всего, Хиномия о нём даже не вспомнит. Где уж тут говорить о ревности. Остаётся только трахать его, и Маги делает это с настоящим отчаянием. Чаще, сильнее, дольше. Пусть сдастся первым, пусть попросит, пусть только даст слабину, и тогда цель будет достигнута хотя бы частично. Когда Маги первый раз задевает цепочку медальона-ограничителя, и та скручивается у Хиномии на горле, ему в награду достаётся растерянный взгляд. Новый взгляд в его коллекции. Глаза расширены, брови приподняты, губы приоткрыты. Хиномия хочет ещё и удивлён. Маги думает, что находится на верном пути. Парню нравятся опасные игрушки, опасные связи, секс с извращениями. Он ничего не спрашивает. Просто тянет за цепочку снова. Осторожно. Ведь та очень тонкая и хрупкая. Может порваться. Хиномия хрипло дышит. Цепляется за его руку скрюченными пальцами. Выгибается. Сбивается с ритма. Потный, влажный, горячий, наконец-то стонет, кончает первым. Маги отпускает медальон, и тот падает Хиномии на грудь. Обхватывает его шею пальцами, слегка сдавливает, держит, сжимает пальцы, двигается быстро и чувствует себя так, будто победил, будто наконец добрался, достиг, узнал что-то новое... Торжествует. В Хиномию можно рухнуть, как в пропасть. И обратно дороги нет, не выбраться. Маги понимает это не сразу. Что завяз в нём. Потерялся. Хиномия дуреет, когда его душат. Дуреет, когда его связывают. Тащится от этих маленьких грязных игр. Молчал, не говорил. А долго ли собирался скрывать? Маги впервые начинает подозревать, что никогда не выведет его на чистую воду. Хоть в постель его к себе затащи, хоть под кожу к нему заберись, всё равно никогда не узнать правды. Он осторожно пытается придушить Хиномию волосами. Углерод слишком быстро твердеет, становится жёстким, потому что Маги не привык использовать волосы, как верёвки, ему они всегда были нужны только как оружие: разрубить, порвать, пронзить. Он не научен нежным прикосновениям. Кожа на шее Хиномии такая тонкая, что поначалу он её царапает, разрезает до крови. Хиномия вскрикивает; он ошеломлён. Маги целует эту царапину, трогает языком и чувствует солёный металлический привкус. Хиномия бессильно стонет, содрогается, заливает спермой собственный живот. Таким он нравится Маги больше. Он вообще ему нравится. И Маги старается разгадать его, понять, раскрыть, как раскрывают раковину моллюска, чтоб обнажить мягкое и трепетное нутро. Их секс становится бешеным. Хиномия начинает просить «ещё» и «сильнее», делается нетерпеливым. В его глазах плещется отчаяние пополам с безумием. Однажды Хиномия приходит к нему первым. Не утерпел ждать ночи, явился вечером. За это Маги доводит его до крика, долго не давая кончить, сжимает горло пальцами, обвязывает запястья рук волосами, а у Хиномии потемневший взгляд, и кровь сочится из прикушенной губы. Он стонет тихо, на каждом выдохе, и по взгляду видно, что он не контролирует себя, что отдаётся ему, Маги, полностью, вверяет себя ему. Кажется, слаще этой победы у Маги ещё не было. Он ослеплён, ведь сейчас у них одно счастье на двоих. Целует Хиномию в губы, когда тот наконец кончает, пьёт его сорванные хрипы и сладкие вздохи, слизывает кровь... Хиномия — его. Но теперь ему не нужно вызнавать о нём что-то, Маги и так всё про него знает. «Больше доверия», как говорил майор Хёбу. И теперь Маги понимает его слова и чувствует то самое доверие. Он знает Хиномию, как никто другой, и это поистине потрясающее чувство. Когда... ...Момотаро рассказывает о том, что это Хиномия сдал «Катастрофу» USEI, что Хиномия — предатель, в душе Маги разливается горечь. Он не знал... Не подозревал... Никто из них даже не предполагал. Быть может, майор Хёбу был в курсе. Но почему не предупредил Маги, почему тоже молчал? Горечь становится острее. Когда... ...в Вашингтоне Хиномия уходит из номера отеля, Маги даже не смотрит в его сторону. Хиномия оставляет «Пандору» навсегда. «Пандора» ему больше не нужна. В груди Маги что-то обрывается и рассыпается прахом. Конец. 23.08.2014 г.