Карьерист

— Потому что я — это я. Я так запрограммирован. Мураки высказал еще несколько малоинформативных суждений в том же роде и ушел, эффектно взмахнув плащом. Ория смог наконец дать волю эмоциям, обуревавшим его, и от души выругался самым нескромным ругательством из всех, что когда-либо слышал во дворце Великого Герцога Астарота. Правда, это было давно, оно наверняка вышло из моды, и взамен придумали несколько десятков новых, с которыми пока не было возможности ознакомиться. Ория скучал по дому. Когда среди всех демонов-претендентов именно Ории поручили вербовку на земле, он возликовал и загорелся желанием как можно быстрее доказать свою профпригодность. Все подготовительные этапы, а именно — марш-бросок до Киото и маскировка на местности, прошли ожидаемо благополучно. Старый хозяин Кокакуро после краткого сеанса гипноза признал в юном Ории своего пропавшего сына, и тот с воодушевлением приступил к выполнению задания. Впервые встретившись со своим подопечным, Ория сразу оценил по достоинству те задатки, на которые положил глаз его высочество: отличная родословная, безупречный экстерьер, стальные нервы и незаурядная фантазия. Про фантазию он, конечно, узнал уже позже и частенько ворчал про себя, что она могла бы быть и поскромнее, незачем усложнять жизнь своему куратору — у него это первый раз, а работать в поте лица демонам вредно. От влаги кожа на этом самом лице портится. Подавая руку для знакомства и называя свое имя, Ория втянул носом воздух. Родной запах серы и крови приятно щекотал ноздри. Наметанным глазом он отметил и слегка обожженные пальцы, и капли воска на рукаве, доказывающие усердие будущего мага. Мураки ему сразу понравился. — Подумать только, — делился Ория с черной бакэнэко, сидящей у него в ногах и топорщащей усы от осознания важности отведенной ей роли, — такие таланты, а он предпочел клятву Гиппократа! Бакэнэко дернула хвостом, выражая полное согласие. Этот демонический представитель породы кошачьих должен был облегчить процесс слежки за Мураки. А кроме того с ним было гораздо веселее. Люди оказались еще скучнее, чем предполагал Ория. Конечно, принимали на работу в ад души, а не живых людей. Поэтому основной проблемой для демонов-посредников всегда была слишком длинная линия жизни кандидатов: убийство человека белым воротничком из Управления Астарота гарантировало пострадавшему рай. Ории оставалось дождаться, пока Мураки достигнет пика своей эволюции — в плане магических умений, разумеется, а не душевного здоровья, — а потом спровоцировать несчастный случай. Инструкции Ория получил четкие: втереться в доверие, ускорить грехопадение и доставить под сень родной конторы. С первой частью плана никаких сложностей, по мнению Ории, не предвиделось. Его сверхъестественная привлекательность сбоев не давала. Но он решил не спешить, желая, чтобы Мураки сам сделал первый шаг. Через год знакомства на томные взгляды, бросаемые на Орию их общим знакомым, Мураки стал отвечать нервным поглаживанием скальпеля, который с недавних пор всегда носил с собой. Решающий момент настал. Свой служебный долг Ория блестяще исполнил следующим же вечером, после праздника по случаю помолвки Мураки, который, по настоянию Ории, проходил в Кокакуро. Когда многочисленные гости расползлись по спальням, Ория змеем-искусителем проскользнул в комнату Мураки, на ходу стягивая ленту с волос. У Мураки не было шансов. Теперь оставалось только следить, чтобы он не сбился с пути, ведущего на вершину карьеры при дворе Великого Герцога. Терпеливо ожидая, когда же магические упражнения Мураки принесут свои плоды, Ория с сожалением потомственного бухгалтера подсчитывал убытки. Трупы надо было где-то прятать, иначе Мураки, несмотря на всю свою удачу, мог оказаться в заключении, а это спутало бы все карты. Ория скармливал тела мелким о́ни. Со временем эти слабые демоны, известные своей любовью к человеческому мясу, привыкли к бесплатной кормежке, и когда Мураки вспоминал о призвании врача, временно исключая убийства из своего графика, они возмущенно топтались на заднем дворе, от обиды испуская страшное зловоние. Несмотря на все ароматические ухищрения Ории, это добавляло ресторану дурной славы. Ория, не желая искать другого, возможно, еще более хлопотного прикрытия, попросил Мураки быть осторожнее и учиться заметать следы. — Ведь это, в конце концов, опасно, — закончил он свою воспитательную речь. Мураки, выслушав доводы Ории, почему-то обрадовался. У него заблестели глаза и сделался такой довольный вид, будто он открыл для себя сто первый способ изъятия сердца из человеческого тела. — Значит, ты считаешь, высшие инстанции мной уже заинтересовались? Такой чудовищной проницательности Ория не ожидал и не нашелся, что ответить. Он только ослепительно улыбнулся, призывая себя к терпению и повторяя мысленно сумму будущего вознаграждения. Первая осечка в прежде идеальной реализации стратегии произошла по милости семьи Куросаки. Неизвестно какого рогатого Мураки понесло в про́клятое поместье, но убийство наследника-эмпата в планы Астарота не входило. Возрожденный после смерти жаждой мести, помноженной на духовную силу, он мог стать досадной помехой. Винить можно было в равной степени и себя, и случайность. В тот день утомленный сложностями ресторанного бизнеса — с одной стороны, и Мураки, продолжавшим с негасимым энтузиазмом неофита запасать, как белка, чужие органы, — с другой, Ория решил, что имеет право на полноценный ночной сон. Когда он заснул, кошка, так некстати объевшаяся экспериментальных призрачных мышей из лаборатории Мураки, прикорнула рядом, и Мураки остался без присмотра. Когда о промахе подчиненного стало известно Астароту, в наказание Орию отправили на пару недель в безлюдный район в горах Китами инспектировать местную тюрьму для проштрафившихся демонов. Ория — плоть от плоти дитя жаркого курортного Ада — с трудом переносил постоянные снегопады и отсутствие отопления. По возвращении в Киото он первым делом демонтировал все кондиционеры в жилом крыле. Вторая большая неприятность случилась примерно через четыре года, когда погиб Саргатанас. В этот раз Ория не имел к случившемуся никакого отношения, но разгневанное начальство не слушало голоса разума и карало своих наземных слуг одного за другим. Ории повезло — он отделался сокращением срока на выполнение задания. Вопрос о несчастном случае встал в полный рост — как медведь, поднятый зимой из спячки невезучим охотником. Ория передернул плечами, прогоняя непрошенное воспоминание: Хоккайдо все еще преследовал его по ночам. Одновременно с новостями о Саргатанасе Ория впервые услышал о существовании Цузуки. Поразительно, каких высот достиг Мураки в деле сокрытия улик, раз ему удалось утаить от Ории знакомство с шинигами. На всякий случай Ория записал его имя и решительно принялся за работу. Как выяснилось очень быстро, Мураки в огне не горел, в сакэ не тонул и даже снега, на что втайне очень надеялся Ория, не боялся. Волшебные предметы на него падать отказывались, при виде Мураки они, казалось, сжимались со страху, и начинали завидовать своим бездушным родичам. Стихийные бедствия и метеориты, по здравом размышлении, Ория отринул, представив последствия. На грабителей и надеяться не стоило. И тогда Ория решился на отчаянный шаг. Шинигами, сразивший Саргатанаса, должен был обладать незаурядной силой, и невероятная удача Мураки не станет для него проблемой. Цузуки охотно поедал лучшие сладости, которые готовили в ресторане Ории, но соглашаться на заказ не спешил. С ним было трудно. Магия демонов его не брала (верно, врожденный иммунитет), а любое психотропное вещество из арсенала Ории, призванное уменьшить бдительность, лишь делало его еще сильнее, от чего и аппетит его рос на глазах. В конце концов Ория решил больше не экспериментировать с химией, чтобы не разориться. — Понимаешь, я же не убийца, — убеждал его Цузуки, отправляя в рот очередной пирожок-дораяки, уже двадцатый по счету. Ория заметил, как из-за приоткрытых седзи на это зрелище в ужасе таращился его шеф-повар. — Может, он еще исправится. Профессиональная честь запрещает мне убивать. Меня даже могут уволить. От услышанного Ория потерял дар речи и, когда Цузуки ушел довольный, прихватив с собой рисовый пирог, Ория бросился к компьютеру, чтобы освежить в памяти служебную инструкцию работников Энмы. Что касается убийств, он всегда считал шинигами и демонов коллегами. Недолго пошарив в сети, Ория успокоился. Название «бог смерти» не оставляло простора для трактовок. Очевидно, Цузуки всего лишь намекал на повышение цены. — Мураки сказал, я демон, — вернувшись через месяц, Цузуки с порога вывалил свои новости. — Он проследил мою родословную до третьего колена и представил мне список родственников, сомнений нет. Ория похолодел и отодвинулся от возможного родственника подальше. — От меня наследства не дождешься, не надейся. Я беден как душа, отправившаяся на перерождение. Взятки полицейским, еженедельный ремонт — кровь после Мураки отмываем, ну, ты понимаешь. — Какое наследство? — Цузуки недоуменно моргнул, но тут же отвлекся на бакэнэко. — Твой шики? Какой маленький! Ория с неприязнью смотрел, как кошка доверчиво прижалась к груди Цузуки и попыталась вымыть ему языком уши. Как у него получается? — Я хотел сказать… ты ведь тоже демон. И у тебя наверно тоже проблемы, — кончиками пальцев Цузуки выразительно очертил контур своего лица, после чего скромно потупился. — Я читал пособие для начинающих, — поспешно добавил он. Ория внимательнее посмотрел на кошку. — Тебе отворотное, что ли, нужно? Получив смущенное подтверждение, Ория в душе возликовал, но постарался сохранить на лице сочувственное и одновременно твердое выражение. — А Мураки? Цузуки еще раз быстро кивнул, потом молча уставился на Орию, выразительно выгнув бровь. — Двадцать лет буду присылать, — сдался Ория, прикидывая, насколько выросли цены с тех пор, как он покинул ад. И полез в потайной карман. — Две капли перед едой. На искренние чувства не действует — у людей странная физиология. Вместе с драгоценным флаконом он всунул в руки Цузуки фотоаппарат для сбора вещественных доказательств и вытолкал того за дверь. Все случилось даже быстрее, чем ожидал Ория. Когда Мураки доверчиво поделился с ним поочередно своим планом, торжественным настроением и драгоценным ключом и попросил взамен выиграть для него немного времени, Ория с жаром закивал, соглашаясь. И он не кривил душой: Цузуки тоже могли пригодиться несколько лишних минут наедине. В результате освежить в памяти искусство фехтования оказалось даже приятно. Наследник Куросаки держался достойно, его пылающий взгляд, неприкрытая ненависть, азарт и, что уж скрывать, симпатичное личико, наводили на мысль, что он с легкостью прошел бы собеседование в отделе Ории. Замечтавшись о внеочередной премии, Ория чуть не пропустил удар и решил сворачивать поединок — пришло время Цузуки доказывать свой профессионализм. Провожая взглядом не скрывающих своего беспокойства шинигами, Ория нащупал спрятанную в складках одежды расписку от Цузуки. Эта бумажка, содержащая одно небольшое условие, придавала ему уверенности. Мураки никогда не должен был узнать о цене, заплаченной за его смерть.