Ведьма за границей

Мир, куда Кселлесию занесло после вынужденного развоплощения на зубьях Некрада, был очень похож на её собственный, но продвинувшийся в развитии на несколько сотен лет, и отличался редкостной нетерпимостью к волшебству. В её родном мире волшебников, конечно, тоже не всегда жаловали, но, по крайней мере, не сжигали на площадях под восторженные вопли толпы. Неприятное, в общем, место, хотя и открывавшее определённые просторы для развлечений. Архиепископ Миланский очень громко вопил, когда Кселлесия среди ночи материализовалась в его спальне: что-то про демонов, суккубов, какую-то деву Марию и прочие, не совсем понятные вещи. Насладившись вволю испугом священнослужителя, Кселлесия потребовала от него прекратить преследовать безобидных травниц — это оскорбление настоящих магов, если на то пошло! — и, получив клятвенное обещание, что БОЛЬШЕНИКАГДА, телепортировалась прочь. После неудачи на педагогическом поприще с собственным сыном, она была крайне раздражена, крайне! После череды телепортаций, Кселлесия наткнулась в окрестностях Милана на пустующий господский дом, обставленный всякими диковинами, и решила, что на первое время здесь можно поселиться. Хозяин то ли баловался колдовством, то ли просто любил собирать необычные вещи, но в доме нашлось несколько любопытных магических артефактов — правда, хранились они безо всякого почтения, заброшенные на пыльные полки, а на видных местах красовался какой-то хлам. «Любитель, — решила Кселлесия, — совершенно безграмотный, причём». Хозяин дома всё не появлялся. Кселлесия, обустроившаяся в новом жилье с комфортом, выяснила, что его то ли убили, то ли казнили, то ли сослали на галеры. Рассказывали всё сразу. Получалось, что в этой истории был замешан сосед владельца дома, крайне агрессивный местный богач. О соседе Кселлесия выяснила, кроме имени, то, что у него на службе находится куча вооружённых людей, которые постоянно шастают почем зря по теперь уже её территории. Это раздражало, и она даже подумывала предпринять на сей счёт какие-то меры, когда к ней пожаловал внезапный гость. Точнее, гостья. Дело было ночью, Кселлесия читала книгу — она довольно быстро разобралась в местном алфавите — когда на другом конце дома что-то стукнуло. Открываемое окно, решила она, прислушавшись. Окна она периодически оставляла открытыми, чтобы проветрить помещение — наверно, забыла запереть. Ночь была безветренная, а одушевлённые предметы интерьера остались в её родном мире. Значит, окно кто-то открыл. Крадучись, она двинулась навстречу шуму, вооружившись тяжелым бронзовым подсвечником. Видела она в темноте прекрасно, спасибо эльфийской крови и врождённым магическим способностям, а вот колдовалось в новом воплощении ей пока с перебоями — то густо, то пусто. До того, чтобы махать мечом, как треклятая Фантагиро, Кселлесия опускаться не собиралась — она всё-таки дама! — но лучше было подстраховаться. — Альбрицци, ты? — раздалось откуда-то из-за угла. Кселлесия еле успела отскочить в сторону, как в неё пальнули из этой металлической штуки, которую здесь называли пистолетом. Мерзкое оружие и ужасно громкое. Решив, что только нового развоплощения ей не хватало, она швырнула в незваного гостя подсвечником, присовокупив к этому немалый магический заряд. Неудачная идея, потому что именно в этот момент магия засбоила. Подсвечник глухо стукнулся в стену — практики в метании предметов у Кселлесии, что и говорить, было маловато — а холостая вспышка магической энергии озарила лицо и фигуру вторженца. Вьющиеся светлые волосы, тёмное платье и уродливый шрам на половину лица. То ещё зрелище, да. — Кто вы? — удивленно воскликнула незваная гостья, которая тоже должна была Кселлесию разглядеть. — А ну, ни с места, девочка! — рявкнула Кселлесия. Последние злоключения сильно настроили её против молодых особ женского пола, а уж те, которые питали слабость к оружию, и вовсе сразу настораживали. — Да кто вы, вообще, такая, чтобы повышать на меня голос! — не менее громко рявкнула гостья, потихоньку, на ощупь, продвигаясь по периметру помещения — видела в темноте она куда хуже, как и свойственно людям. — Живёте тайком в чужом доме, пользуетесь чужими вещами!.. — Нахалка! Это ты смеешь повышать голос на старших! — и в этом мире молодое поколение совсем разболталось, как следовало ожидать. — А вы просто воровка! — выкрикнула девушка, нащупав рукой небольшую вазу и, судя по позе, приготовившись обрушить её на голову того, кто подойдет к ней близко. — Госпожа, вы тут? — прервал их оживлённый диалог мужской голос из соседней комнаты. — Ох… Как же достал! — девица запулила вазой в сторону дверного проёма, откуда прозвучал голос. — Долго еще будешь таскаться за мной повсюду? — Так граф же приказал, — обладатель голоса оказался молодым человеком лет двадцати пяти. — Я что, птица подневольная, не надо в меня всякими вещами швырять. А в этот дом вы б лучше не ходили, люди говорят, тут привидения завелись после… ну, после той ночи. — Нет тут никаких привидений, — буркнула девушка, — Тут баба какая-то поселилась, тайком ото всех, пока дом пустовал. — Чтооо? Баба?! Я, эльфийская принцесса, супруга Даркена, Тёмного Властелина Некрада, мать Тёмного Мага Тарабаса… — тут Кселлесия вспомнила, что тёмным сын был уже бывшим, и запнулась. Хорошо хоть развод ни у тёмных, ни у эльфов не принят, это люди придумали, пакость какая. — Видишь, ещё и чокнутая, — подтвердила свою мысль хамоватая девица. Ну никаких манер у здешней молодежи! И девчонка эта вылитая Смеральда, только взрослая. От расстройства Кселлесия попыталась было стереть обоим память, но магия в ту ночь упорно сбоила, поэтому она принялась долго и громко возмущаться: как это так, она личная гостья архиепископа Миланского, он сам предложил ей поселиться в этом доме (кстати, ужасно отапливаемом и неприлично маленьком), а какие-то посторонние люди, не имеющие понятия о приличиях, являются к ней среди ночи и оскорбляют! Возмутительно!

***

— Архиепископ Миланский, говорите? Мужчина, явившийся к порогу её (ну, временно её) дома на следующее утро, был хорошо одет, щеголял импозантной бородкой, а ухмылочка и ироничный взгляд подозрительно напоминали Даркена. И одевался тоже в тёмное. Сзади переминались двое добрых молодцев из тех, что так раздражали её скачками по окрестным полям. Сосед, значит, тот самый, агрессивный. В хрустальный шар Кселлесия в свое время посмотреть поленилась — тем более, инвентарь в доме был никчёмный — и представляла соседа грубым солдафонистым мужчиной с огромными усами. А он вон какой, весь из себя благородный господин. Даже симпатичный, признала Кселлесия. — Именно, — Кселлесия приосанилась. Полюбившееся жильё, раз сюда повадились ходить всякие людишки, всё равно придётся оставить — почему бы не доставить напоследок архиепископу ещё острых ощущений? Проще было соврать, что она родственница покойного владельца дома, но это было скучно и могло повлечь за собой попытки ходить в гости, знакомиться, и прочие утомительные вещи. — Святой отец лично предложил мне это жильё, когда я попросила его о помощи. — В самом деле? Не знал, что архиепископ имеет какие-то права на этот дом. — Имеет, — заверила его Кселлесия. — А вам должно быть стыдно, что вы заставляете благородную даму мёрзнуть тут с вами на улице, — она демонстративным жестом плотнее запахнула шаль. — Ну, так пройдёмте в дом, — предложил сосед. Магия после досадных сбоев сегодняшней ночи вполне уже работала, но Кселлесии было интересно, что ещё скажет этот симпатичный господин, да и всё равно заняться было нечем. Звали её соседа Федерико Корнеро (это она знала и раньше), и он оказался отцом той самой наглой девицы, которая прошлой ночью так бесцеременно влезла в её дом. «Ужасно, — сочувственно подумала Кселлесия, — И ведь никакого фамильного сходства. Никакого!» Далее выяснилось, что Федерико уже много лет, как вдовец («что, до сих пор?»), и других детей, кроме дочери Ливии, у него нет. «Ну, хоть в чём-то бедняге повезло!» Кселлесии с лихвой хватило и одного Тарабаса, чтобы познать все тяготы родительской доли, и представлять, каково иметь целый выводок, ей не хотелось. За разговорами они распили бутылку вина. Когда настала пора прощаться, Федерико галантно поцеловал Кселлесии руку. «Дьявол! — в полном отчаянии думала Кселлесия, уже успевшая усвоить некоторые выражения жителей этого мира. — Зачем я помянула архиепископа Миланского?»

***

Увидев Кселлесию во второй раз, архиепископ осел на пол с бледным, как полотно, лицом, и жалобно заголосил. — Молчать! — рявкнула Кселлесия. Святой отец заткнулся. Похоже, предыдущее явление «эльфийской принцессы, супруги Тёмного Властелина и прочая и прочая» оставило неизгладимый след в его памяти. — И делать всё, что я скажу! — добавила она. Архиепископ закивал.

***

— Я рад, что вы не родственница этих Альбрицци, — сказал Федерико Кселлесии во время следующего визита. Должно быть, уже побеседовал с архиепископом. — Я вижу, в вашей семье их не любят. — Не то слово, — помрачнел он. Далее последовала очередная беседа за бутылкой вина, из которой Кселлесия узнала немало интересного о подоплёке недавних событий, а заодно пришла к выводу, что мужчины все одинаковы — вечно им чего-то неймётся, а потом жалуются на последствия. Совместное распитие спиртных напитков как-то плавно перетекло в совместные конные прогулки. Была осень, но погода стояла ещё тёплая. Кселлесии приходилось напоминать себе, что она, как-никак, замужняя женщина, и лишнего себе позволять не должна, но убеждать себя в этом получалось плохо — Даркен, мерзавец, даже не пытался её найти, а ведь наверняка живёхонек. «Развод — не такая уж плохая штука», — мстительно думала она, поглядывая на графа из-под длинных ресниц. Тот, правда, как-то уж очень часто задавал ей странные наводящие вопросы, и до Кселлесии с запозданием дошло, что её приняли за любовницу архиепископа. В то, что святой отец осмелился бы брякнуть подобное, верилось слабо — при последней встрече он так на Кселлесию смотрел, словно скорее бы обнял железную деву, чем её — оставалось проклясть свойственный мужчинам образ мыслей. «Что ж, зато противиться искушению будет легче. Я же замужняя женщина!»

***

Закончилось всё это приятное времяпрепровождение внезапно. Точнее, не так уж внезапно, просто Кселлесия самым непозволительным образом расслабилась и забыла об очевидном. Как-то ночью к её дому подъехал отряд вооружённых всадников с факелами, и в дверь принялись громко ломиться. — Именем архиепископа Миланского! — прогромыхал мужской голос. «Чтоб тебя», — подумала Кселлесия, но телепортировалась почему-то не к архиепископу, а в дом графа Корнеро. Оказалась она в пустом — к счастью! — коридоре, и пошла на звук голосов. Говорили, кстати, о ней. — Если задумал снова жениться, так и скажи! — Кселлесия сразу узнала голос этой нахалки Ливии, даром, что разговаривала с ней всего один раз. Но такое разве забудешь! — Умоляю тебя, Ливия, у нас с Кселлесией ничего не было. Ну, почти, — уточнил граф. — Насколько я знаю, архиепископ Миланский оказывает ей благосклонность, и не знаю как ты, а я любовными треугольниками сыт по горло. Ливия фыркнула. — Видишь, ты об этом думал! — Нет, не думал! — Нет, думал! Не спорь, я в этом лучше разбираюсь! Кселлесия заинтересованно прислушалась, и еле успела юркнуть в стенную нишу, когда в коридоре появился бряцающий оружием тип, из тех, что сопровождали Федерико во время визита ней. — Господин граф, — постучался он в дверь, — Там какие-то люди поместье Альбрицци жгут. В комнате слаженно ахнули и не менее слаженно ломанулись к двери. Кселлесия решила, что хватит с неё этого спектакля, и предстала пред светлы очи присутствующих.

***

— Эти негодяи, мерзкие тёмные людишки, с предубеждением относящиеся к любому проблеску образованности, — картинно всхлипывала Кселлесия в кресле. Федерико взирал на неё с сочувствием, Ливия — с сомнением. — Даже архиепископ Миланский предал меня, а ведь я считала его своим другом! — она аккуратно прижала кружевной платочек к лицу, стараясь не размазать эльфийский макияж. Воображение рисовало картины казни, которые ждут этого святошу, когда она доберётся до него. — Ну, полно, полно, дорогая, — Федерико похлопал её по плечу, — всё позади, у нас вы в безопасности, никто не посмеет причинить вам вред. — Пойду, погляжу, как дом Альбрицци горит, — сказала Ливия, — давно мечтала. «Хуже Смеральды и Фантагиро, вместе взятых», — подумала Кселлесия.

***

Успокоилось всё только спустя несколько дней. От дома, столь полюбившегося Кселлесии, осталось одно пепелище, по которому ещё какое-то время бродили местные бедняки в поисках ценных вещей. Федерико рассказал, что её хотели арестовать по обвинению в колдовстве, но искать ведьму в доме Корнеро никому и в голову не пришло. Всем слугам под страхом сурового наказания запретили распускать язык о даме, поселившейся в одной из гостевых комнат как раз в ночь пожара у соседей, а Кселлесия старательно подтирала им память, не полагаясь на честность. Но долго так продолжаться не могло. — Мне придётся уехать, — печально проронила Кселлесия, когда они с Федерико после обеда сидели в гостиной. Ливия, по своему обыкновению, в их посиделках не участвовала, хотя периодически пыталась подслушивать под дверью. Мысль об отъезде Кселлесию и в самом деле огорчала. Она могла о себе позаботиться, и местные церковники её, по большому счёту, не пугали — причинить серьёзный вред могущественной волшебнице им было не по силам, но вот прощаться с Федерико ужасно не хотелось. Конечно, можно иногда наведываться в гости, благо телепортация открывала простор для перемещений, но это же не то, совсем не то! И плевать, что она замужняя женщина! — Я тоже подумывал уехать отсюда, — эхом отозвался Федерико, — Незадолго до нашего с вами знакомства, — уточнил он в ответ на удивлённый взгляд Кселлесии. — После той… неприятной истории прошлой зимой Ливии неплохо бы сменить обстановку, а мне как раз предложили выгодную должность. Я вот подумал, — осторожно начал он, — дороги зимой опасные, вместе путешествовать лучше. Если вы, конечно, не изберёте противоположный маршрут… О маршруте Кселлесия не задумывалась. Она вообще не имела понятия о зимних дорогах. «Но Даркен… — пронеслось у неё в голове. — Но Тарабас…» Тарабас нынче усиленно пытался стать добрым, да к тому же, верно, делил подземелья с этой размалёванной восточной девицей, как там её, Анжелика? Кселлесия не была уверена, что её расшатанные материнские нервы выдержат столь душераздирающее зрелище. Даркен так и не попытался её найти, и небось опять ударился в свои темномагические эксперименты. «Ничего, бессмертные оба, подождут!» — решила Кселлесия. Ей, может, тоже надо развеяться.