Как взрыв

У Гаморы всегда было большое сердце. В нем хватало любви, хватало ненависти, и все это — ко многим, многим людям. Для Небьюлы любовь и ненависть шли в комплекте, в подарочной упаковке и сертификатом на скидку. Гамора любила сражаться с Небьюлой — это были хорошие, достойные бои. Она одинаково хотела победы и того, чтобы бой длился вечно. В результате каждое их столкновение оканчивалось ничем; они разлетались по разным концам галактики, и единственным, что как-то их связывало, были новости. Новости о победах и поражениях, о том, скольких Небьюла уничтожила, и скольких Гамора убила. Питер говорил, что на Земле женщину считали символом творения и созидания. Видели бы они Небьюлу — в этой женщине не было ничего от созидания, только сжатое, концентрированное разрушение. Сражения почти не оставляли на них следов, слишком они обе были хороши. Но когда Гамора обнимала Небьюлу, когда та царапала ей плечи, целовала ее губы и щеки, — тогда следов оставалось достаточно. Синяки, укусы и царапины, словно после взрыва. Взрыв — вот чем была Небьюла. Гамора единственная была способна ее выдерживать. Они принимали любовь друг друга так же, как принимали удары — с улыбкой и легким чувством боли. — Ты слишком много думаешь сегодня, — сказала Небьюла, этим ее отрывистым, командным голосом. Даже сейчас, будучи на одной стороне, в обычном тренировочном бою они сражались всерьез. И когда Небьюла рывком приблизилась к Гаморе, обойдя ложный выпад меча, и поцеловала ее... Этот удар Гамора позволила себе пропустить.