Не случайность.

      Как правило, у всех в шкафу существуют свои скелеты, а за сараем, или на дне синего озера, мешки с костями. Каждый человек в праве что-то скрывать, даже от самых близких, и ждать того момента, когда страшная правда вывалится со шкафа или выйдет из за сарая, или же выплывет на поверхность с озера. Тогда уж назад это все не запихнуть. С самого детства нас учат быть честными и ничего не скрывать; не врать старшим и не воровать. Говорят прописные истины, дают нам хорошую опору на будущее. Да, я согласен, но, а как быть с тем фактом, что иногда нужно это все нарушать, дабы сохранить себе жизнь и остаться в живых. Тогда, правда и честность отходят на второй план. Все смешивается: добро и зло, боль и наслаждение, правда и ложь. В игру вступает что то темное, то, о чем наши родители в детстве умолчали, не соображая, что темная сторона жизни – это тоже часть нашего существования, только как другой континент. Пока ты на «добром» континенте – все хорошо, как только ты ступаешь на «злой» континент – все темнеет, и тобою начинает править злая реальность. Отрицать что-то плохое в нашей жизни нельзя. Жить только хорошим и верить только в хорошее невозможно. Или вы слепы, или вы не человек. Ну а если вы не человек, то все просто: вы на темной стороне. Важно лишь не попасться в руки этой стороне.       Вы не врали никогда? Тогда я вам отвечу очень быстро и очень кратко: вы сейчас врете, что не врали никогда. Вас такой ответ не устраивает, тогда идите в такое «честное» общество, где все друг другу говорят «правду».       Я хочу рассказать вам одну правдивую историю (вот здесь я не вру), которая приключилась со мной на самом рассвете моей жизни. Рассказываю я ее уже, увы, после того как меня поглотила темная сторона и я вынужден гнить в тюрьме.

***

      Ничего так не портит настроения, как мертвый парень в твоем шкафу. Так как случайностей не бывает, убил я его не случайно. Нет, нет, он не провинился, я его любил всем сердцем, но его запретная комната, в загородной даче, меня манила, а ключи он держал при себе. Пришлось пожертвовать любовью. Но она не аборт, заново родиться может. Как-нибудь перетерплю. Целый год терпел его довольную рожу и сейчас потерплю. Вон сколько ходит красивых мужчин, бери любого, лишь бы не смертельно больного, а то второго трупа в моем доме не нужно.       При жизни Люк Хеммингс был бурным парнем, а сейчас лежит тихо. Хм, странно, или это смерть на него так подействовала или же успокоился наконец-то. Жить с ним было невыносимо. То, что он быстро заводился и творил в постели, еще можно было терпеть, но его ревность и постоянные козни, просто сплошной ад. Дьявол нервно бьется в конвульсиях. Глаза Люка наполнялись кровью, как будто кто-то вылил пол банки краски туда, и за пять минут он удосуживался таких вещей наговорить, что мой удар топором в его крепкую спину был просто необходим. Это я еще пожалел беднягу, ударив только один раз, а не нанес двадцать ранений. Хотя силы от плотного обеда бурлили во мне. Я мог оставить Люка в живых, но тогда мне бы не досталось его хранилище и целая коллекция картин, собранных его отцом, по всем странам. Как только я узнал, что это все лежит в трех часах от моего дома, мои руки чесались каждодневно, а сердцебиение учащалось в три, а то и больше раз. Я спал с ним, кормил его, гулял с ним, терпел его припадки, лечил его, в конце концов потратил на него год своей жизни, а он и словом не обмолвился о своем «золотом» доме. Вот негодяй!       Он был высоким, накачанным парнем, о котором мечтают все девчонки. Люк любил выводить свою машину на середину двора, снимать с себя футболку и жадно тереть мочалкой капот, раскачиваясь вперед и назад. Девчонки ахали, а их парни, сидя на диванах дома, мечтали о таком же теле. Но Люк был геем. И знал об этом только я. Мне иногда приходила мысль шантажировать его, но тогда, быть может, он бы убил меня. Хрен его знает, что у этих богатых на уме. Вы спросите, как такой парень, имеющий такие ценности, с таким телом и такой популярностью клюнул на меня? Да все просто. Я гей, он расстроен разрывом со своим парнем, пьяный, не в состоянии доехать домой. Ох, и какая неожиданность – его ключи у меня в руках. Я специально их стащил, чтобы повертеть ими перед его пьяным лицом. Да плюс ко всему этому, за пару дней до вечеринки, я изучил все его пристрастия и увлечения. Знакомьтесь, перед вами ловкач Эштон, сокращенно Эш Ирво. Не сказать там, что я преступник номер один, но так как это мое первое дело, а убийство с кражей дорогущего имущества не назовешь просто увлечением, мне пришлось себе придумать бандитскую кличку. Эш Ирво – звучит так по-польски. В общем, я спустя год готов быть достать с кладовки свои «инструменты» и приняться за дело. В этот октябрьский день лил дождь. Все небо затянуло серыми тучами и туман покрывал наш дом. Люк пришел как раз с работы, весь измотанный, желающий отобедать. Я поставил перед ним только что сваренный куриный бульон с натертым сыром и булочки с чесноком. Гулять так гулять. Последний обед должен быть сытым и вкусным. Вдруг его там наверху не будут кормить. Хотя это меня заботило меньше всего. Сейчас главное держать себя в руках и не нервничать; всего лишь надо убить красивого парня, с красивыми глазами. В последний момент, когда он уже доедал, ко мне дошло, что нужно было заняться сексом перед смертью. Да уж, Эш Ирво не оправдывает себя. Придется сначала попить чаю с ним, а потом затащить в постель и дико оттрахать, чтобы все его последние силы испарились, и он скончался не сражаясь за жизнь.       Он сидел неподвижно и ждал пока я начну говорить о вчерашнем. Забыл сказать, что мы чудесно поужинали с его друзьями, правда, я испарился так же быстро, как он придумал отмазку моего ухода. Скандал ожидался мировых масштабов. Но мне нужно было подготовить место для хранения тела.       - Чаю? – сказал я и удивился своей доброте.       - Да, спасибо. Хотелось бы ближе к делу. – Он заерзал на моем стуле, который я приобрел в IKEА за шестьсот долларов. Конечно же, не мысленно, что чужая задница, которая перед этим сидела неизвестно где, протирает новый стул. Но так как другого выхода у меня нет, ради своей свободы мне придется потерпеть. – Когда мы начнем?       - Когда выпьем чая. – Я ухмыльнулся. Он сидел неподвижно и листал утреннюю газету, ничего не подозревая, а я, стоя к нему спиной, злобно улыбался, радуясь своему удачно-хитрому плану. Через несколько минут изменится моя жизнь, его жизнь. А точнее, его жизни не будет, а моя продолжится, возможно, с достатком и богатством.       Я налил чаю ему и себе и стал его пить маленькими глотками. Он сидел напротив и грел свои руки об чашку, на которой был нарисованный странный узор, болотным цветом. На минуту я задумался: может оставить парня в живых, мы ведь так долго вместе? Но во мне живет демон и я постоянно склоняюсь к сего советам, а не к моей доброй стороне.       Люк заерзал на стуле и раздраженно сказал:       - Больше всего я ненавижу холодный чай. Это как рукопожатие ногой.       - Это намек, Люк? Хорошо, я встану и долью кипятка. – Не без призрения сказал я.       - Давай, а то нервы и так на пределе.       После нашего последнего чаепития мы отправились в нашу спальню. Люко согласился на вечерний секс. Такое бывает редко, ведь у нас с каждым месяцем все реже и реже случаются занятия любовью. Или он где-то еще с кем-то спит, или же так устает, зарабатывая деньги.       Мы стали напротив друг друга и молча оценивали наши лица. После пяти минут Люк начал жадно меня целовать. Наши языки усердно работали в ротовой полости, и по окончании «водных» процедур мы перешли к телесным. Наша одежда уже валялась на полу, а наши голые тела повалились на кровать. Плед был холодным и у нас выскочили мурашки на теле. Люк начал водить своим языком по моему члену, а я тем временем тянулся к его попке. Мне нравилось щипать ее или же мять. Дикое наслаждение. После всех прелюдий мы скакали на кровати целый битый час, меняя позы. Дело было сделано; последний секс засчитан. Мы застелили постель и оба ушли на кухню, закрывая тяжелые двери от спальни. Люк опять сел за стол, доставая в холодильнике молоко. Я стал сзади него. Десятью минутами раньше, я не просто так выходил в туалет, я знал заранее, что Люк после секса пойдет пить молоко. Он так постоянно делал. Я спустился в подвал и взял топор и мешки для мусора. Все это мне пришлось затолкать в нижнюю тумбочку для мусора. Так как я ее загородил своим телом, Люк не открыл бы ее, а если и сделал бы это, мне пришлось бы в ту же минуту убить его, подручными средствами. Цена свободы дорога! Но он этого не сделал, а просто сел, взяв стакан в свою мокрую от пота руку, и налил туда жидкости. Я опустился на колени и, стараясь сделать все тихо, достал топор. Теперь его смерть не за горами, а за спиной. Слезы самовольно накатились на глаза и сдерживать я их не мог. Люк опять же развернул газету и принялся читать. Лишь бы там было что-то хорошее, например, статья о морских животных или красивой картине. Хотелось бы, чтобы его последние мысли не были мрачными. Я мысленно пожелал ему удачи и, беря в руки топор, нанес удар в спину. Стакан с молоком упал на кафель и полился маленькой струей, а сегодняшняя газета быстро выпала с его рук. Он не успел повернуться, а только лишь секунд десять судорожно глотал воздух, а после просто упал лицом в газету. Может он меня проклинал в эти минуты, а, может, и нет. Я уже знал, что в теплый рай не попаду, а только в горящий ад, к дьяволу на ковер. Самые большие грехи я уже сотворил. Темная сторона меня сожрала. Стремление к богатству закрыло мне глаза. После того как я убил Люка, как он лежал не дышащий, я подумал: а зачем оно все? Может, не стоило бы? Я понял, что живой Люк был дороже мертвого. Наверное, человеческая функция такова – жалеть о содеянном. Я тут же, на месте понял, что став на темную дорожку, повернуть назад невозможно. Почему, только, когда совершив что-то, понимаешь, что этого можно было бы избежать? Почему у нас в руках нет пульта для возврата времени? А ответ, наверное, слишком прост: в этом и суть жизни, суть реальности, суть всего сущего. Страдания и раскаянье - это реальность, все остальное – реальность, все аспекты жизни – реальность. Бог создал сложную жизнь для того, чтобы мы ощутили это на себе, а не были заложниками космоса, чтобы мы были людьми. Те, кто не на планете земля, не имеют реальности. И я благодарен господу, что он создал все это, придумал и воплотил.       После долгих терзаний совести, я достал из тумбочки мешки для мусора и с большими усилиями уложил туда Люка. Его холодное, синее тело заставляло меня подумать над тем, что вскоре и я могу таким же быть. Жизнь непредсказуема!       Я смыл с топора кровь и уложил его в мешок, чтобы потом избавиться. Затем вышел на улицу и быстро затащил труп в багажник. Но подумав несколько минут, я решил, что не в силах поехать с трупом в тот дом. Мне пришлось опять тащить тело внутрь. Соседей не было, так как мы живем здесь одни, в глуши. Машины так же редко здесь проезжают. Я затолкал мешок в шкаф и зашел в нашу спальню. Осмотревшись, я взял брюки Люка и извлек с них мои драгоценные ключики. По телу пробежал разряд. Все это наконец-то у меня. Свобода. Будущее, хоть и туманное. Не хотелось ехать по темноте, но тянуть нельзя. Искать Люка никто не будет. Его брат, Бэн, уехал в Африку, а мама пропала еще год назад. Странно, но он не скучал по ним и не интересовался их личной жизнью. В его жизни существовало не понятно что. За весь год я так и не раскусил его полностью.       Я положил ключи в карман, вышел на улицу, оснастившись фонариком и молотком, на всякий случай, и быстрым шагом направился к машине. Три часа езды казались адом. В голове мелькали сцены убийства и звук ударяющейся головы. Главное, чтобы эти кошмары не преследовали меня до конца жизни. Как назло ни одна радиостанция не работала. Только эти звуки и скоростной шум меня преследовали. Я свернул в тот переулок и заглушил машину в десяти метрах от домика. Взяв фонарик и молоток, я побежал вперед. Луна освещала хорошо дорогу и служила мне проводником. Средней высоты забор не был помехой, так как я на полном ходу и мог покорять горы. Оказавшись перед входной дверью, сделанной из бронзы, я на миг засомневался. Но вдохнув, достал ключи с кармана джинсов и повернул замок. Дверь заскрипела. Внутри воняло деревом и пылью. Сигнализации не было, к большому удивлению. Странно, мне казалось, что Люк дорожил всем. Я достал фонарик, пытаясь найти включатель. Он был рядом. Нажав на него все затрещало, и через минуту комната осветилась ярко желтым цветом. Ноги подкосились. Где все? Где драгоценности, коллекции картин? Где?! Пустая комната, только пыли было много. С рассказов Люка я знал, что здесь две комнаты. Я побежал в другую – так же пусто. Подвал? Бункер? Подземное хранилище? Пустой дом! А вдруг я не так все понял, может, где-то еще есть дом? Но это те ключи, что Люк носил на шее, не снимая никогда. Что-то мне подсказывало, что здесь что-то нечисто. Этот сукин сын что-то сделал. Я выбежал на улицу, ничего не погасив и не закрыв. Плевать! Пустой дом ничего не стоит. Отдышавшись, я побежал к машине. Впереди, на крутом повороте, стояла чужая машина. Тогда я не предал этому значения. А зря! Позже я вспомню поговорку: « не бывает случайностей, все преднамеренно».       Я как-то доехал домой. Заглушив мотор, мое вялое тело побежало внутрь. А там слуги темной стороны – копы. Ко мне подошел шериф и тыкнул в лицо записку, которая гласила:       « Мой дорогой друг. Видимо, это судьба. Сначала нашего знакомства я уже знал кто ты и что собираешься сделать. Исходя из этого, я совершил грех: я влюбился в тебя. В какой-то момент я думал, что ты не осмелишься убить меня и мы будем счастливы, ведь никогда, а ты не проверил этой маленькой детали, никогда у меня в руках не было такого богатства. Все это принадлежало моего брату – Бэну, который увез все в Африку и дом оставил пустовать. И так: прощай! Простить я конечно не смогу тебе, так что прими от меня скромный «подарок» - наряд полиции и пожизненное заключение.»       На меня надели наручники, и уже через каких-то пару недель я был осужден и приговорен к сроку лишения свободы на 27 лет. Жизнь несправедлива, но это и есть та расплата темной стороны. Мои скелеты вывалились со шкафа, а мешки с костями всплыли и до конца моих дней будут меня мучить.       На последок, я хотел бы сказать, что ничего не бывает случайно. И что не следует отрицать что-то плохое, оно придет и к вам. Покойся с миром, мой бедный, во всех смыслах, Люк.