Экран

— И вот что мне с тобой делать? — тихо поинтересовался Северус у спящего парня. Гарри не приходил в себя уже второй день, он постоянно ворочался, сбрасывал с себя одеяло и бормотал что-то невнятное. Периодически он произносил разборчиво «Северус». За этим словом всегда следовали «нет», «умоляю» и «люблю». Как на это реагировать, зельевар не знал, но он то и дело ловил себя на том, что гладит парня по голове, держит его руку в своих ладонях или рассказывает ему какие-то несуразные вещи. Снейпу было страшно оставлять Гарри одного, и не потому, что он болен, а потому что, когда Северус был рядом с ним, его кошмары отступали. Стоило мужчине положить ему руку на лоб и легонько провести кончиками пальцев по кромке волос, как юноша затихал, переставал кричать и метаться.       Первая ночь была самой сложной для осознания Северусом всего происходящего. Он вышел, чтоб найти в лаборатории бодрящее зелье и охлаждающую мазь, как услышал истошный крик, было ощущение, что парня режут живьём. Уже через минуту Снейп был на втором этаже, около постели Поттера, держал его за руку и пытался унять собственное колотящееся сердце. Гарри тяжело дышал, просил прощения и обещал больше не приближаться, лишь бы он, Северус, не ненавидел его. Как на это реагировать, мужчина не знал, он присел на кровать, достал из кармана мазь, которую всё же успел взять с собой, и, свинтив крышку, зачерпнул немного вязкой субстанции. Мазь напоминала светло-голубое желе, она словно светилась изнутри, такого эффекта мог достичь далеко не каждый зельевар, и даже у Снейпа это получалось от случая к случаю.       Растирая мазь по лбу юноши, он усмехнулся собственным воспоминаниям, готовил он её именно для Поттера, когда на пятом курсе тот полез в министерство, не смотря на все предупреждения. Тогда он был невероятно зол на мальчишку за то, что тот ослушался, за то, что не смог научиться закрывать сознание, за то, что в очередной раз чуть не погиб, а ещё за то — Северус никогда не признавался себе в этом, — что заставил невероятно волноваться. Тогда от того, чтоб аппарировать в министерство, его удержал Дамблдор своим извечным: — Мальчик мой, ты нужен здесь живым и невредимым, Гарри сильный, он справится.       Северусу не оставалось ничего другого, кроме как остаться. Он не смог ослушаться директора. Тогда он пришёл к себе в лабораторию и принялся готовить эту мазь, сам до конца не понимая для чего. Просто занять руки и голову сложным составом. А вот когда Поттер вернулся, стало понятно, для чего он её варил. Вот и сейчас у него агония, которой стандартным набором зелий не поможешь, только вот такой мазью, снимающей жар и успокаивающей.       В следующий раз Снейп решился выйти из комнаты только через пять часов, когда действие бодрящего зелья стало сходить на нет. Но только он вошёл в библиотеку, как услышал стон и сдерживаемые рыдания, чертыхаясь, он призвал к себе «книги о богартовой лихорадке», которых оказалось всего две, и поспешил обратно. — Я не хотел тебя этим оскорблять, — шептал Поттер, — я просто полюбил, это… оно само, прости меня, — выдавил из себя парень и окончательно разрыдался. — Тише, всё хорошо, ты ничем меня не оскорблял, слышишь, — Северус присел рядом и провёл пальцами по мокрым щекам. — Прости меня, — еле слышно шепнул Поттер и притих.       Северус только вздохнул, он всё ещё не мог понять, как парня угораздило в него влюбиться, да ещё и убедить себя в том, что этим он оскорбил его. Грейнджер говорила, что он думает об этом с шестого курса, а это без малого пять лет. Да, приди он к нему тогда, то Снейп без раздумий выставил бы его вон — набираться ума и выветривать взбушевавшиеся гормоны, но что мешало ему сейчас? Почему, когда он наконец решился и не получил видимого отказа, всё настолько усугубилось?       Найти ответы на эти вопросы не представлялось возможным, по крайней мере, до тех пор, пока Гарри не пришёл в себя. Запах свежести от мази, которую он снова наносил парню на лоб, действовала усыпляюще. Поэтому он втёр оставшуюся на пальцах субстанцию в собственные виски, трансфигурировал кресло в кушетку и лёг, чтобы хоть немного снять напряжение бесконечного дня. Сон не шёл. Попробовав пару раз сменить позу, но не получив желаемого результата, мужчина взялся за принесённые книги. Первая большой пользы не принесла, в ней после названия болезни и степени опасности шло длинное заклинание восстановления сил, которое наложила Гермиона, а вот вторая давала практически исчерпывающую информацию о недуге, поразившем Гарри:       «Боггартова лихорадка появляется у людей, которых постоянно лишали права выбора, подавляя тем самым волю индивидуума. Собственные желания, не соответствующие навязанной программе, со временем воспринимаются как чужеродные и недопустимые. Реакция волшебника на особо острое желание (часто это любовь) подобна реакции домового эльфа на невыполнение приказа. В подсознании появляется образ, противоположный желаемому (если желаемое не одобряется обществом, противоположное, по логике вещей, должно одобряться), как следствие, возникает диссонанс между желаемым и обратным. Чем больше желание, тем сильнее антижелание. Когда их рост достигает своего апогея, антижелание растёт в разы быстрее, превращаясь в навязчивый страх. Это вторая (или первая видимая) стадия лихорадки.       Третья стадия наступает довольно быстро, страх разрастается, попытки его подавления — тоже, вследствие этого противодействия у волшебника случается стихийный выброс, который визуализирует страх, вытаскивая его на поверхность и воплощая в реальность. От „болезни Барбаса“ (см. с. 79) отличается отсутствием трёхмерных галлюцинаций и взаимодействия с ними. Больной на протяжении какого-то времени смотрит на свой страх на экране. Комната, где происходит выброс, напоминает воронку, которая стягивает на себя всю энергию в доме. В зависимости от силы и потенциала больного, он может пребывать на третьей стадии от нескольких дней до нескольких месяцев, после этого душа погибает, тело продолжает функционировать до полного истощения всех ресурсов организма».       Снейп поднялся с кушетки, подошёл к кровати и с улыбкой погладил больного по волосам. Одно он сейчас знал наверняка: Поттер будет жить. И скорее всего, он будет жить с ним. Эта мысль, почему-то отдалась тёплой волной в сердце. Он снова лёг на свою лежанку, на этот раз засыпая практически мгновенно. Спалось Северусу на удивление спокойно, проснулся он оттого, что организм, восполнив необходимый запас энергии, отказался от дальнейшего отдыха и потребовал хоть какой-то пищи. Всё ещё пребывая в дремотном состоянии, он не сразу понял, где находится и что происходит вокруг, только явственно ощутил витающую в комнате тревогу.       Когда он поднялся и посмотрел на Поттера, то просто остолбенел. Парень лежал с широко распахнутыми глазами и смотрел в потолок, по его щекам текли слёзы. Судя по мокрым пятнам на подушке, он пребывал в этом состоянии уже довольно долго. Мужчина просто остолбенел, глядя на это. Разум вопил о необходимости помочь, сделать хоть что-то, а тело напрочь отказывалось двигаться. Когда шок от увиденного ослаб, Северус медленно подошёл ближе к кровати. Чуть внимательнее взглянув на картину, он понял, что юноша всё ещё спит, и сейчас он снова видит чёртов экран. — Поттер, — негромко сказал он, отчего лежащий вздрогнул и напрягся, в его глазах плескался натуральный ужас. Северус здраво решил, что звать его по фамилии — плохая идея, сел на кровать и взял ладонь парня в свои руки. — Гарри… ты слышишь меня? — Поттер напрягся ещё сильнее. — Ты ни в чём не виноват, твоё чувство не противное и уж тем более не грязное, слышишь? Северус гладил ладонь и говорил, стараясь опровергнуть всё, отчего Гарри не находил покоя, и это давало видимый результат. Постепенно слёзы прекратились, тело расслабилось, и он закрыл глаза. — Всё хорошо, всё будет хорошо, — сказал Северус и усмехнулся. Да, если бы кто-то из студентов в своё время услышал что-то подобное, то часть потеряла бы сознание на месте, ещё часть искала бы святую воду, а остальные решили бы, что он попросту сошёл с ума. — Побудь один, не беспокойся, ладно? — еле слышно шепнул он Поттеру, заканчивая втирать мазь в лоб, поднялся с кровати и, наложив на комнату ряд заклинаний, отправился готовить завтрак. Всё же физиологические потребности брали своё. *** —Инсендио! — мужчина вошёл в комнату, на ходу поджигая появившийся на стене экран. — Фините Инкантатем! — ещё пара движений — и комната приобрела привычные очертания вместо появившихся было досок на окнах и плесени на потолке.       Он сел в кресло и на мгновение прикрыл глаза, было видно, что он собирается с мыслями, но понять, с какими именно, по его каменному лицу было невозможно. Гарри, сидящий на кровати, был повержен в шок от появления человека, которого просто не могло быть в его доме, а значит… Осознание того, где он оказался, медленно, но уверенно занимало положенное место в голове. Только, отчего Снейп с такой стремительностью влетел, услышав сигнальные чары, парень никак не мог понять. — Поттер, — парень невольно вздрогнул, зажмуриваясь, — Гарри, — уже мягче произнёс мужчина, пересаживаясь на кровать, — посмотри на меня. Поттеру ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он с удивлением распахнул глаза, обнаружив Снейпа так близко к себе. — Сэр, я… я не… — Подожди, скажи, ты видишь в моих глазах ненависть?       От такой простой, ненавязчивой фразы, произнесённой без тени иронии, Гарри впал в ступор. После своей выходки в кабинете зельевара, он ожидал криков и упрёков, но никак не спокойного тона и вопросов, задевающих за живое. Он робко взглянул в глаза мужчины и покачал головой. — Хорошо. Тогда, может, злость, отвращение, презрение? — Северус очень внимательно наблюдал за каждым движением парня, чтобы не дать ему снова уйти в себя.       Поттер прижал плечи и постарался вдавиться в спинку кровати. Он боялся, очень боялся, что всё происходящее вдруг окажется сном. Эдакая лёгкая передышка в череде кошмаров, как в тот день, когда он всё же поцеловал человека, ставшего для него всем миром. В тот день он впервые за несколько лет уснул спокойно, не терзаемый картинами визжащей хижины и окровавленного тела, остывающего на глазах. В тот день ему снились лишь невесомые поцелуи и слегка удивлённые, но глядящие с теплом глаза. — Нет, сэр, я не вижу, — он проговорил это практически шёпотом, сминая пальцами одеяло. — Тогда вот что, сейчас мы спустимся в столовую для завтрака, — Северус поднялся с кровати, освобождая молодому человеку место для манёвра. — Затем ты выпьешь положенные в твоём состоянии зелья, и мы сможем нормально поговорить. Если ты, конечно, захочешь. Гарри? Ты меня вообще слышишь? — Нет, то есть, да, я не… — он зарылся руками в волосы и судорожно втянул в себя воздух, — простите, сэр.       Парень совершенно ничего не понимал. Он всегда знал, что Северус Снейп его ненавидит, ну или, по крайней мере, на дух не переносит и желает поскорее от него отделаться. Но для самого парня после того, как на пятом курсе он очнулся в больничном крыле и почувствовал, как кто-то гладит его по волосам, Снейп перестал быть врагом № 1. После воющей хижины и воспоминаний о мужчине и без того хлипкий мир качнулся и перевернулся с ног на голову. Гарри снились странные сны. Во сне он то и дело признавался зельевару в своих чувствах, говорил много, долго или же всего три слова, но неизменно получал отказ. За каждой попыткой прикоснуться следовала целая тирада о том, какой Поттер невежда и как он только осмелился протягивать свои грязные лапы к нему. И вот теперь он как ни в чём ни бывало стоит посреди комнаты, называет его по имени, ПО ИМЕНИ, и размышляет о завтраке и диагностических чарах. — Да, ещё об этом. Гарри, ты ведь не против, что я тебя так называю? — Поттер покачал головой. — Так вот, Гарри, я уже давно не твой профессор, этические рамки можно опустить, особенно, если учесть время твоего пребывания в этом доме, сложить с обстоятельствами, при которых ты здесь очутился, и умножить это всё на события, произошедшие за три дня до этого. — Но тогда, я не… — Как ни странно, но у меня есть имя. Ванная напротив этой спальни, кухня по лестнице вниз и направо, — с этими словами мужчина покинул комнату, оставив ошарашенного Поттера приходить в себя.       Короткого вскрика и грохота было достаточно для того, чтобы понять — что-то пошло не так. Поттер снова влез в неприятности, да ещё и под самым носом. На деле оказалось, что парень поскользнулся выходя из душа и теперь лежал распластанный на полу. Согревающие чары мужчина наложил на чистом автомате, да и махровая простынь появилась явно от неосознанного «Акцио». Когда жизни и здоровью парня ничего не угрожало и он в коконе из тёплой простыни и одеяла сидел на кровати, Северус впервые посмотрел на него осознанно. Осознание как всегда было не из лучших. У Гарри снова был кошмар наяву, и когда Снейп заглянул ему в глаза, то почувствовал, что его затягивает в чужое сознание, несмотря на блоки обоих мужчин. Свой собственный кабинет Северус не спутал бы ни с чем, только вот, что он делает в сознании парня — предстояло понять. Стук в дверь отвлёк от осмотра склянок с сушёными тараканами, которые были повсюду, словно других ингредиентов не существует. На пороге, естественно, оказался Поттер. — Добрый вечер, профессор, — парень, переминаясь с ноги на ногу, рассматривал собственные ботинки. — Входите, Поттер, — резче, чем собирался, сказал мужчина и пропустил юношу внутрь. — Я хотел сказать, что… только прошу, попытайтесь понять… так получилось… то есть не то, чтобы я не хотел… — Гарри набрал воздуха в грудь, словно собираясь кричать, но на деле едва слышно проговорил: — Я люблю вас. Северус чувствовал, что ему нужно сказать какую-то гадость, но поскольку желания, противоречащие его собственным, он привык подавлять, то вместо того, чтобы разразиться уличительной тирадой, он попросту обнял дрожащего от переизбытка эмоций парня. — Я не прогоню тебя, не бойся, — шепнул он Поттеру, отчего тот вздрогнул. Окружающее вдруг прекратило существовать: всё, в том числе и Гарри, исчезло в сером тумане. — Сэр, я прошу вас, позвольте мне вас поцеловать. Всего один раз. Просто, чтобы у меня было хоть какое-то воспоминание, — Поттер смотрел с всевозрастающим отчаянием, и этот взгляд заставил содрогнуться. Северус ещё не вполне пришёл в себя от смены декораций и сделал первое, что пришло в голову: шагнул ближе к парню и накрыл его губы своими. — Хоть всю жизнь, — сообщил он уверенно, глядя Гарри в глаза, которые постепенно наполнялись слезами. Северус хотел снова его поцеловать, но обстановка вновь менялась. Складывалось впечатление, что подсознание заметило ошибку в действиях и теперь судорожно пытается всё исправить, а именно найти нужные обстоятельства, при которых всё вернётся на круги своя. — Я правда не хотел вас оскорбить… Сначала мужчина услышал это, а потом увидел сквозь туман стоящего перед ним на коленях Гарри. От этой фразы его передёрнуло. Из всех оправданий и доводов, услышанных за это время, этот единственный вызывал в нём столь сильные эмоции. Хотелось найти и убить того, кто внушил парню мысль о том, что любовь может быть грязной и оскорбительной. — Я просто хочу быть рядом с вами. Просто быть, — Гарри поднял голову и посмотрел на него. Северус был совершенно ошарашен. Такое смирение и покорность судьбе он видел, когда после долгих мучений пожиратели всё же наносили удар и убивали. Люди смотрели так, словно смерть — это лучшее, что может быть после всего случившегося. И то, что у Поттера был такой взгляд, — говорило о многом. Зельевар, не раздумывая, опустился рядом на колени и прижал дрожащего парня к себе. — Никогда, слышишь, никогда не смотри так, — выговорил он между поцелуями лба и щёк. Снейп хотел сказать что-то ещё, но тело в его руках вдруг обмякло. По всей видимости, подсознание решило лично познакомиться с ошибкой. Оказалось, что они находятся в какой-то мрачной комнатке. В левом углу стояла одиночная кровать, застеленная серым покрывалом, рядом был стол, на котором стоял стакан воды, сзади громоздился тёмный шкаф, а прямо перед ним — дверь. Почему-то Северус думал, что там должна быть кухня. На деле, после того как он уложил бессознательное тело на кровать и открыл дверь, оказалось, что комната вела в подсознание. Ошибиться было невозможно. Чёрные тени сновали из угла в угол, словно в попытке обнаружить ту самую дверь, что была сейчас открыта незваным гостем. Тени то сливались в одну, то рассыпались с громким шипением, ни одна из них не выглядела живой, но каждая, безусловно, источала опасность. Тени излучали столько негатива, сколько Северус не чувствовал от покойного Лорда. Спустя какое-то время он смог взять себя в руки и вспомнить, что это не реальность, а ментальный план и что опасность если и грозит, то не ему, а Гарри. В голове носилось множество вопросов «Кто вы?», «Что вам нужно?», «Зачем вы его мучите?», но сорвался с губ единственно верный: — Что вы? На мгновенье шипение смолкло, но тут же сущности зароились, стараясь приблизиться к источнику звука и, возможно, даже вырваться за дверь, но столь явная преграда не позволяла даже приблизиться к их цели. Они шипели и извивались, в конце концов соединяясь воедино. Силуэт был слишком узнаваем, чтобы ошибиться. Тени отразили его самого. — Страахххии, — раздался ответ прямо в голове. Да, верно он считал, этот план никогда не лжёт, даже не может промолчать, если задавать правильные вопросы — Этот страх больше не имеет под собой оснований, — голос не дрогнул, а вот тени колыхнулись. — Гарри уже который день пребывает в моём доме. Магия пропустила меня сквозь барьер. Ему не снятся кошмары в моём присутствии. Вы бессильны против меня. Северус видел, как от каждого его слова тени всё больше содрогались, держась вместе только на истинно поттеровском упрямстве. — Тхы любишь его мааааххть, — злобно прошипели в ответ. — Да, я любил Лили. Прошедшее время. Но Гарри — моё настоящее. — Тхебе его простхо шшааль, — зашипел силуэт, теряя изрядную долю уверенности в своих словах. — Он нужен мне. Тени от этих слов бросились врассыпную, открывая миру в лице Северуса яркий чистый свет — свет надежды. Он хотел сделать шаг навстречу тёплым лучам, но его вытолкнуло из сознания так же внезапно, как и завлекло. В тот момент, когда он окончательно пришёл в себя, перед ним была всё та же спальня и всё такой же бессознательный Поттер. — Что произошло? — еле слышно спросил Гарри и закашлялся. — Очередной приступ лихорадки, надеюсь, последний. Мужчина выглядел очень уставшим, несмотря на то, что он закрыл руками лицо, просматривалась глубокая морщина между бровей. — Простите меня. Снейп так стремительно подскочил на ноги, что чуть не запутался в упавшем на пол одеяле. — За что? — его голос был напряжён и резок. — Я снова доставляю вам массу хлопот, хоть вы совершенно не обязаны со мной возиться. Сдали бы в Мунго и не мучились бы, — Гарри абсолютно ничего не понимал и не хотел усугубить ситуацию своими припадками, о которых он ни сном ни духом. — В Мунго, как же, — Северус снова сел на кровать, — чтобы ты там умер от полного истощения. В клинике после этого будет карантин до выяснения обстоятельств смерти героя. В клинике святого Адриана карантина не будет, но причина смерти никому не понравится. Лечащего врача в обоих учреждениях ждёт Азкабан. — Я не чувствую себя умирающим от чего бы то ни было, — Гарри был ошарашен словами зельевара и смущён его открытым поведением и лёгкой улыбкой, блуждающей на губах. — А это, Гарри, лишний раз доказывает, что мы верно выбрали место и способ лечения, — Северус заметил вопрос в глазах напротив, но решил его временно игнорировать. — А теперь завтрак и зелья. Нужно закрепить результат. После завтрака, проходившего в молчании, Снейп предложил перенести чаепитие в гостиную, поближе к камину. Мужчина прекрасно понимал, что разговор необходим, а живой огонь всегда помогает собраться с мыслями. Не зря ведь говорят, что на огонь и воду можно смотреть вечно. — Сэр, а как я здесь оказался? — сидя с чашкой чая в руках, решился спросить Гарри. В его сознании уже успело появиться множество идей, начиная с мысли, что это просто сон, и заканчивая той, что зельевара кто-то опоил, если уж рассматривать сам факт отравления Северуса Снейпа как реальную угрозу. — Во-первых, меня зовут Северус, во-вторых, о причинах такого вопиющего состояния лучше поинтересоваться у покойного Дамблдора, ну а в-третьих, причина очевидна: мне снова пришлось тебя спасать, — мужчина сделал несколько глотков тёплого чая, едва заметно улыбаясь тому ощущению тепла, которое он дарил. — Ты умудрился подцепить весьма необычную болезнь. Стоит отдать мисс Грейнджер должное, она оперативно среагировала.       На лице Поттера было написано всё, о чём тот думал в данный момент. Мысль о том, что ему уже второй раз разрешили называть мужчину Северусом, сменила мысль о прежнем директоре, а затем они обе стали малозначительны, когда Снейп упомянул болезнь, а затем и его лучшую подругу. — Вы с ней говорили? О чём? — Гарри от волнения закусил нижнюю губу, не решаясь поднять взгляд на своего бывшего преподавателя, а теперь коллегу. — О страхах, — спокойно сообщил Северус, — точнее, о том, что повлияло на наличие подобного заболевания. Мисс Грейнджер сообщила мне, что всё началось ещё на шестом курсе, а теперь просто прогрессировало. И мне искренне была неясна такая реакция на давешний поцелуй, пока я не изучил литературу о лихорадке. — На пятом, — беззвучно добавил Гарри, вспоминая, как пытался понять, почему этот злой и мрачный человек прикасался к нему с такой нежностью. — В тот раз… я не хотел, чтобы так… просто… Он попытался предпринять очередную попытку объяснить мотивы своего поступка, хотел сказать, что любит, и пусть бы зельевар уже втоптал его в грязь на месте, но вздрогнул от неожиданного прикосновения к щеке. Он даже не заметил, как мужчина присел около него на корточки и мягко, едва касаясь, провёл пальцами по щеке парня. — Может, обойдёмся без вранья? — низкий голос в такой близи заставлял беспрекословно подчиняться ему, и Гарри невольно закрыл глаза. — Твоё состояние было именно из-за чувств ко мне. Твоим друзьям не удалось преодолеть блок стихийного выброса, хотя они и пытались попасть в дом, а меня магия пропустила сразу. Как думаешь, почему?       Если бы ещё год назад кто-то сказал Гарри, что он окажется в ситуации, когда Северус Снейп будет гладить его по щеке, говорить с ним без привычной стали и насмешек в голосе, более того, с явным беспокойством за него, он послал бы наглеца ко всем чертям. Сам он даже мечтать о таком не решался. А если его подсознание решало иначе, он потом ещё долго пытался усмирить его, понимая всю тщетность желаний и чувств. — Твоим страхам не суждено сбыться, — Северус поднялся на ноги, забирая у Гарри чашку и отставляя её на столик. Он протянул парню руку и, когда тот положил свою ладонь сверху, притянул его к себе. — Магия не терпит лжи, так что если бы я не мог помочь, то, равно как и все желающие, увидел бы заколоченную дверь.       Гарри не мог думать достаточно связно, он только ощущал, что сейчас ему хорошо. Невероятно хорошо. Он прижат к человеку, о котором даже думать боялся, и тот сам обнимает его. Он может чувствовать тепло ладоней на своей спине, рассмотреть маленькую родинку под подбородком; его голова лежит на плече мужчины, и значит, он может сам, в конце концов, обнять этого самого мужчину за поясницу. — Только вот я увидел экран и себя на нём, — парень в его руках напрягся, но не делал попыток отстраниться. — И я забрал тебя оттуда, вызвал мисс Грейнджер и предпринимал малоуспешные попытки твоего лечения. — Почему малоуспешные? — робко спросил парень, не решаясь поднять глаза. — Тебе виделись кошмары, стоило мне только покинуть комнату. Ты кричал так, словно тебя пытали. — Сегодня мне снились не только кошмары. — Гарри крепко прижался к мужчине и зашептал быстро-быстро куда-то в шею: — Скажи, что это не сон, что ты настоящий, что я небезразличен тебе и тобой движет не только чувство долга. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.       Гарри дрожал от переизбытка эмоций, мало того, что он перешел на формальное обращение, так ещё и заговорил о чувствах. Всё. Назад дороги нет. Либо его сейчас пошлют, либо это всё окажется просто хорошим сном, который с минуты на минуту закончится и нужно будет возвращаться к реальности, заканчивать очередной сложный артефакт и делать вид, что Северус Снейп для него только коллега, а вовсе не человек, по которому он сходит с ума столько лет.       Северус поцеловал его, впервые не зная, что нужно сказать и сделать. Он чувствовал, что парень тянется к нему всеми фибрами души, но очень боится разрушить то умиротворение, которое царило вокруг. Считает всё происходящее нереальным и вообще маловозможным, боится поверить в то, что всё на самом деле. Поцелуй оказался верным решением, тело парня расслабилось, и он ответил робко, касаясь языком чужого языка. Да, он был готов отпрянуть в любую секунду, но крепкие мужские руки не позволяли и думать об этом.       Увлечённые друг другом, они не заметили, как вспыхнул камин и в нём появилась женская фигура. Гермиона, взглянув на представшую картину, зажала ладонью рот, чтобы не ахнуть и не засмеяться. Похоже ей предстояло посылать сову в Отдел Тайн с больничным не только для героя. Как только она потянулась за дымолётным порошком, чтобы переместиться, пара оторвалась друг от друга и вновь, как пару дней назад, она оказалась под прицелом палочки зельевара. — Добрый вечер мистер Снейп, Гарри, — она вышла из камина, чтобы хозяин дома мог увидеть, кто к нему пожаловал, хотя лимонная мантия говорила сама за себя. — Чем обязаны, мисс Грейнджер? — мужчина отпустил палочку, делая шаг вперёд. Гарри за его спиной издал какой-то странный звук и сел в кресло пряча лицо в ладонях. — Хотела узнать, каково состояние Гарри, но на вашем доме защита, так что моя сова вернулась с письмом обратно, вот я и подумала, что вы могли не заблокировать камин, — ведьма вежливо улыбнулась, стараясь скрыть смешинки в глазах, — вижу, что у вас всё хорошо, так что спешу вернуться к работе. Если вам потребуется больничный, то пришлите сову или патронуса, извещение в отдел для Гарри я уже отправила. — Если у вас есть такая возможность, дайте нам две недели. Приглашаю вас поужинать завтра с нами, если у вас нет других планов, — Северус улыбнулся Гермионе, тем самым показывая, что с Поттером всё хорошо и основная угроза миновала. — С удовольствием приму это приглашение, а сейчас, прошу меня извинить, в больнице действительно много работы.       Появление Гермионы дало Гарри время для того, чтобы немного прийти в себя. В голове бродили странные и абсолютно не связанные друг с другом мысли. В основном всё сходилось к вопросу: как всё это возможно? Он посмотрел на подошедшего к нему человека и увидел совершенно не то, к чему привык. Образ Северуса Снейпа в его голове постоянно менялся, но таким он предстал впервые. Когда-то Северус был для него мрачным профессором, который пугал своей строгостью и внимательным взглядом, но этот образ дал трещину внезапной обеспокоенностью о его, Гарри, судьбе, когда он долго слушал тихий баритон, находясь между сном и явью. Воспоминания, отданные в момент смертельной опасности, сказали Гарри очень простую и между тем сложную вещь: Северус Снейп тоже был ребёнком со своими страхами и мечтами, был подростком, который, как и все, сомневался абсолютно во всём. Он любил, ненавидел и был неоднократно предан, в его жизни творилась странная круговерть событий, чем-то напоминающая Гарри его собственную жизнь.       После трёх лет обучения, в течение которых он старался вообще не вспоминать об этом человеке, что естественно получалось плохо, он увидел совершенно другую картину: мужчина, внутри которого улеглись страхи и сомнения. Профессионал своего дела, который привлекает к себе очень многих людей. Отсутствие давления и опасности преображают — это Гарри знал из собственного опыта.       Сейчас, глядя снизу вверх в карие глаза, Гарри видел до странности родного человека, который смотрит тепло и всё ещё обеспокоенно. Будто они с Гарри уже давно вместе и не было и нет места никакому страху. Так, будто это в порядке вещей приглашать Гермиону на ужин и просить её о больничном на двоих. Если делать так не слишком часто, то начальство ничего не скажет своим самым квалифицированным работникам. Просто ему приснился очень дурной сон, который длился несколько лет, но Северус сумел его разбудить.       И когда Гарри поднимается и целует Северуса, почему-то кажется, что так было всегда. Что он и раньше чувствовал тепло ладоней, скользящих по спине, терпкий аромат духов, который можно уловить, только прижавшись вплотную, но который потом ещё долго ощущаешь на себе, сладкий запах чая, в который Северус добавляет бессмертник и златоцветку, хотя считается, что их лучше не смешивать. И то, что шёпот «Я люблю тебя» отдаётся таким же шёпотом, тоже чувствуется чем-то родным и знакомым.