I See Fire

Огонь... Небольшая искра, только зажечь сигарету, но ей хватало и меньшего для перемещения. Он ведь обычно не курит и не имеет привычек нарушать порядки гостиниц, но сегодня тот день, когда хочется выпустить пар и почувствовать облегчение перед концертом. А для нее и вспышки от костра достаточно, чтобы появиться там, где пожелает. Он опустил на стол портсигар, откинулся в кресле, легко затянулся, и в клубах дыма ему показался силуэт. Девушка в сером — мираж и только, затуманенный мозг обманывается. Еще одна затяжка, дым и то же виденье. Нужно завязывать пить по утрам, так к вечеру не успеваешь трезветь. Он закрыл глаза и потер пальцами переносицу. Каштановые кудри упали на лоб, невольно хотелось спать, только бы отработать еще одну ночь и можно будет выспаться. — Эй, разве тебя не учили, что нельзя курить в помещениях. Он резко подскочил от неожиданности, едва не уронив зажженную сигарету. Пепельно-серые глаза девушки из дыма смотрели на него, ярко красное платье и мягкие русые волосы до плеч контрастировали с дымчатым цветом выразительных глаз. Она не отпускала его взглядом, пристально вглядываясь в каждую деталь. — Как ты здесь оказалась? Откуда ты взялась? — он пытался придать голосу уверенность, но нотки дрожи все же проскальзывали. — Боишься? Не стоит. Ты Гарри Стайлс? Хотел видеть меня и я здесь. — Я не хотел видеть никого. И ты не ответила мне. — Он снова опустился в кресло, приняв ее за прокравшуюся фанатку, лишь вопрос времени, когда он вызовет охрану, и эту дерзкую девушку уведут. Он был напуган неожиданностью, но ему не в первый раз приходится общаться с незнакомками в номерах. Хотя эта все же особенно непредсказуемая. — Обычные фокусы с огнем, могу показать. — Буду признателен. — Он взъерошил волосы одной рукой, а другой попросил незнакомку располагаться на соседнем кресле. Она осталась недвижима, только уголки ее губ от такого жеста гостеприимства к совершенно чужому человеку чуть приподнялись в едва уловимой улыбке. — Если тебе не сложно принеси стакан горячего чая, пожалуйста. — Пожалуйста. — Он встал, медленной походкой пересек комнату в направлении стойки бара, наклонился за фарфоровой чашкой и, наполнив чайник, поставил его на плиту. Четыре минуты они молчали, изучая друг друга настойчивыми взглядами. Ни один не видел смысла начинать разговор: она в холодной дерзости, он в спокойном интересе к происходящему. Наконец он взял чайник и заварил чай, протягивая ей чашку с напитком. — Выпей. — Она повторила приказ, еще раз встретив ответом недоумительный взгляд. — Хм, ну ладно. — Что можешь сказать? — О чем? — Он не переставал удивляться этой уникальной особе. — О температуре. — Ее голос не дрогнул. — Горячий. Она взмахнула рукой над чашкой. Ему осталось только поднимать брови в изумленном взгляде. — Пей теперь. Он сделал еще глоток и отшатнулся, мгновенно протрезвев от утреннего виски. Она смотрела на него как фокусник, осознающий, что публика поражена, и, безусловно, уверенна в отсутствии какого-либо подвоха, а он как кролик, вынутый только что из шляпы и представленный на суд зрителя, верить фокуснику или нет? — Как? Как ты сделала это? — Холодная? Да? Я же говорила обычные — фокусы с огнем. Он может давать тепло, это так банально, но забирать тепло тоже может. Веселый фокус, правда? Пока это стакан чая, а не твое сердце. Да ладно, я же шучу. — Не очень похоже. Ладно, отличные фокусы, но что ты тут делаешь вообще? — Теперь он немного побаивался ее, но кровь все еще пульсировала в венах, и сердце билось, что было, безусловно, неплохой приметой. — Ты нуждался во мне, Гарри Стайлс. Ты хотел видеть меня, и я здесь. — Это не ответ. — Ответ в тебе. Пойдем. — Она протянула ему руку, приглашая проследовать за ней. — Я не знаю тебя. И не вижу резона следовать за какой-то одержимой. Кто ты? И с какой целью пришла? — Я не одержимая и не собираюсь отчитываться. Или идешь со мной, или продолжай пить по утрам и курить перед концертами. Все, что хочешь узнать в тебе, выбор за тобой. — На ее лице промелькнула усталость, она не собиралась продолжать уговоры и могла исчезнуть также внезапно, как и появилась. — Если опоздаю к концерту, пеняй на себя. — Он разбавил чай чем-то из фляги и выпил ледяной остаток залпом. Она улыбнулась в ответ его словам и, развернувшись, уверенно шагнула в сторону камина. Гарри, не успев схватить новую приятельницу за локоть, почувствовал жар, исходящий от огня, и, не отскочив от камина, был охвачен им и вскружен вспышками огненных языков.

* * *

— Не собираешься объясниться? — Они стояли на крыше здания Эмпаер Стей Билдинг и смотрели вниз на угасающий день. — Нет. Смотри. — Она протянула руку, из которой вырвался язык пламени. В нем отразилась панорама происходящего, только их там не было, он был там один. — Это ты 24 ноября, прыгаешь. — Я вижу. — Почему ты злишься на меня, я же не стою и не толкаю тебя вниз. Он обернулся и резко оттолкнул протянутую руку девушки. Вид исчез. — Ты ничего не объясняешь и показываешь мое самоубийство, есть причины, почему я не должен злиться? — Он подошел к ней в упор и наклонился над лицом, вглядываясь в пепельно-серые глаза. — Если еще раз скажешь, что ответы во мне, я спрыгну сейчас. — Если ты хочешь умереть через три дня, я ухожу. — Она повернулась и решительно шагнула вниз к обрыву. Он успел дотронуться до ее плеча, но тут же одернул руку, почувствовав жар. Она исчезла, и вместе с ней огни вечернего Нью-Йорка. * * * Он сидел в кресле в номере гостиницы, зажженная сигарета тоненько дымила. Кто-то настойчиво стучал в дверь. Он встал, затуманенным взглядом оглядел комнату и отворил дверь. — Ты идешь, Гарри? Все ждут только тебя. — Да-да иду. — Он вышел и последовал за охранником, все еще пошатываясь. Сцена. Свет. Музыка. Обычное, знакомое дело, идеальная жизнь. Кто захочет расставаться с такой? Только пепельно-серые глаза все еще светились перед ним. Через три дня он стоял на крыше Эмпаер Стей Билдинг, в том месте, где они стояли с ней в последней раз. Ожог на руке почти зажил, только рубец, наверно, останется. Он шагнул к пропасти, как сделала она, прежде чем почувствовал руку на левом плече и едва уловимый шепот: — Я же говорила — веселый фокус, когда остывает стакан чая, а не твое сердце. Он услышал, как она улыбается, и повернулся, встретив огненный поцелуй, она толкнула его навстречу темным улицам, и он снова чувствовал языки пламени. Ее объятья.