Никогда больше

Минуту спустя после того, как Кристина вошла в комнату, она поняла, что что-то не так. Что-то в комнате было необычно. Не хватало света и мебели. Кристина взглянула в зеркало и не узнала себя, одетую в одежду десятилетней давности: в обтягивающих ушитых несколько раз джинсах, куртке и на высоком каблуке. Волосы у отражения отливали красным. Снова, как тогда. Она слышала пустоту, и это пугало. Попытавшись обнаружить кого-либо, поняла, что квартира пуста. Ручка двери не поддавалась. Вдруг Кристина осознала, что слышит чей-то негромкий плач. Она осторожно заглянула за занавески, закрывающие дверной проход, в комнату, которая секунду назад была пуста. Мать сидела в кресле, рыдая. «Она снова начала, Клаус», - прерываясь на всхлипываниях, рыдала она в трубку. «Нет, мам, - начала Кристина, проходя глубже в комнату. – Я больше не завишу. Не волнуйся». Но женщина не откликалась. Кристина вышла на улицу, открыв без ключа запертую дверь. Её старые друзья ждали её и держали в руках свёрнутый кусочек фольги. «Нет», - подумала Кристина, но рука предательски потянулась к блестящей бумажке. Секунду спустя в её вене торчала игла, а в голове - ни единой оставшейся мысли. Кристина села на кровати, глубоко дыша. Она знала, что находится не в квартире. Поднявшись, взглянула в зеркало. Ей снова было двадцать четыре. Она была не в Берлине. Её старых друзей у неё больше не было. Её мать не рыдала этой ночью. Это был лишь кошмарный сон, тревожное прошлое. Конечно, ведь она никогда больше не опустится до игловой.