Осень в Дубровнике

Тупая стучащаяся в виски боль мешала уснуть. Ребра нестерпимо сдавливала тугая повязка – каждый вдох давался через силу. В окно барабанил сильный косой дождь. Нынешняя осень в Мостаре отвратительна – постоянные дожди и рано облетевшие деревья, серые небеса и непрерывный стук подкованных военных сапог. Рен с отвращением отворачивается от окна и, закрыв глаза, пытается заснуть. Кажется, завтра снова в атаку? Надоело. Надоело быть одному, надоело постоянно хмуриться, надоела эта очередная человеческая война. Сколько таких уже было в его длинной жизни? Две? Три? Или больше? Он уже устал считать – раз за разом человечество вгрызается в свою собственную плоть, отрывает неряшливые куски, а потом рыдает о потерях. Она вошла для него незаметно – только прикрыл глаза, а она уже сидит рядом на краю постели и задумчиво смотрит на его лицо. - Ты не мог поаккуратнее? - прохладная, пахнущая дождем ладонь касается его лба, и он, не выдержав, вытаскивает руку из-под одеяла, и притягивает за талию поближе к себе. Просто потому что хочется убедиться, она настоящая, живая, здесь рядом, смотрит на него и улыбается одними глазами. Чудными шальными глазами. - Какое уж тут «аккуратнее»? – трется щекой об ее бедро, - ты не так часто приходишь ко мне, кошка гуляющая сама по себе. Так и тянет напороться на очередную амбразуру, чтобы ты осчастливила меня своим присутствием. Мара только тихо фыркнула и положила голову на его грудь: - Уедем? - Что? – Рен слегка приподнял голову и внимательно посмотрел на нее, близоруко щуря раскосые глаза. Словно не поверил, что не ослышался. - Уедем отсюда. Я устала. Устала от этой войны, устала от этого запаха смерти, устала от твоих солдат. Сегодня они грабили город. Они мародеры, Рен. Варвары, разрушившие мир этого города, они врывались в дома, забирали понравившиеся им вещи, отбирали еду, насиловали женщин и били детей…это отвратительно, Рен. - Я знаю. Это война, Мара, человеческая война. Здесь нет ни одного человека, только животные. - Животные ведут себя человечнее, - девушка ощутимо напряглась, в голосе скользнули металлические нотки, - уедем, Рен. - Хорошо, уедем. Завтра. - Нет, Рен, сегодня же. Пожалуйста. За окном снова истошно завопила сирена. Собачий лай, отрывистые выстрелы и судорожная тишина, нарушаемая дождем и переругиванием часовых. На полдень была назначена атака. *** Серым утром с взлетного поля взвился в небо старый, пыхтящий Юнкерс - единственный самолет, не ушедший в атаку на Советский союз. Из-за многочисленных ремонтов непригодный к ведению боевых действий, он оказался счастливым билетом в мирный, практически не раненый войной Дубровник – городок на окраине союзнической Хорватии. Как только они сошли с шаткого трапа, их сразу окутал тот неповторимый осенний запах дождя и мокрой желтой листвы. Легкие сразу стиснуло счастье, мешая выдохнуть влажный воздух. Здесь пахло миром. Война больше не вернется в этот игрушечный город-крепость, на это маленькое взлетное поле. Хроника тоски и разлуки теперь пишется о других местах, другими руками.