После уроков

      В классе было тихо. Шел дождь. Тяжелые капли барабанили по стеклу, передавая тихую мелодию поздней осени. Учиха Мадара сидел за учительским столом и проверял тетради, изредка прикрывая глаза для того, чтобы насладиться шумом потока воды за окном. Почему вдруг доктор физико-математических наук пошел работать в школу? Все просто. Он также преподавал в университете, и уровень подготовки студентов по физике его огорчал и злил. Собственно, поэтому мужчина и решил преподавать в школе около его дома. И за три года работы ни разу не пожалел о своем выборе. Сегодня по плану была контрольная работа, поэтому склонившись над заданиями, ученики старательно применяли полученные знания на практике. Правда, не у всех это получалось. Кто-то осторожно пытался списать у соседа, кто-то не совсем умело прятал шпаргалки в рукавах. Мадара усмехнулся. Физика всегда вызывает у учеников большие трудности. Взгляд прошелся по кабинету. Телефонов нет – хорошо. За год, что Учиха работал с этим классом, его подопечные уяснили, что их сенсей терпит шпаргалки, но уж если увидит гаджет во время самостоятельной работы, то все, пиши пропало: двойку поставят и после уроков заставят переписывать. И только в одиночестве сидящий за первой партой у окна мальчик, отложив ручку и задумавшись о чем-то, следил за узором, отраженным на столешнице от окна. В том, что паренек уже давно все сделал, никаких сомнений не было. Для своих четырнадцати лет он был необыкновенно усидчив. Парень не был выскочкой, но и серой мышкой его назвать было невозможно. Прекрасные ответы на занятиях, отличные результаты написания проверочных и контрольных работ подтверждали звание лучшего ученика. Превосходное воспитание, ум и красота делали его объектом фантазий многих девочек, однако, особого интереса к ним он не проявлял . Да, парень был необычайно привлекателен: стройное тело, лишенное подростковой мягкости очертаний, длинные угольные волосы, собранные в низкий хвост, темные, практически черные глаза и природная грация. Итачи Учиха. Некоторые учителя подчеркивали схожесть Мадары с этим мальчиком. Родственники? Может быть, но родителей этого парня он не знал.       Мальчик поднял глаза на учителя и, встретившись со взглядом мужчины тут же потупился. Мадара улыбнулся про себя. Этот парень еще вряд ли осознает, насколько он соблазнителен. Соблазнителен в своей робости перед преподавателем. В своей прилежности и покладистости. Мадара хотел его. Нет, он не собирался порочить это тело, не хотел брать то, что ему не дозволено. Ему было достаточно лишь смотреть в эти глаза, иногда как бы невзначай касаться его руки, делиться своими знаниями и опытом, и просто знать, что с мальчиком все хорошо. Итачи – необычный подросток. Морально он был гораздо старше своих одноклассников, словно ему не четырнадцать, а тридцать лет. Иногда мальчик заходил после уроков к учителю, задавал интересующие его вопросы по пройденным темам или просто вытирал доску и помогал навести порядок в лаборантской. Они разговаривали. Разговаривали много, и оба наслаждались общением друг с другом. Взгляды на многие вещи у ученика и его сенсея совпадали, и поэтому темы для разговоров всплывали сами собой. Никогда не было напряженного молчания или неловких пауз. Пару раз физик даже запирал кабинет на ключ, чтобы никто не мог помешать им. Эти моменты Мадара бережно хранил в памяти: скромные улыбки мальчика, когда преподаватель хвалил того за успехи, румянец, покрывающий щеки паренька, как только их взгляды пересекались... Может подросток испытывал какие-то чувства к мужчине? А может это просто скромность? Мадара не знал ответа, но все-таки надеялся на верность второго варианта. Ведь ему уже давно не тринадцать, он не спермотоксикозный подросток, и поэтому прекрасно осознает, чем чревата любовь взрослого мужчины и ребенка. Хотя, чего уж таить, в голове как-то раз проскользнула шальная мысль об алкоголе, а затем стонущем под ним мальчике… - Что ж, осталось десять минут до конца урока. Можете сдавать работы, - тишину нарушил голос учителя. Зашелестели листы, заскрипели стулья и челюсти тех, кто еще не успел решить все задания. Итачи отдал тетрадь преподавателю, и вернувшись на место, опять опустил глаза на парту. Пробежавшись глазами по работе подростка, Мадара изогнул бровь. - Итачи, подойдите, пожалуйста, ко мне после урока, - мальчик вздрогнул. Что-то не так? Сегодня он даже не стал перепроверять свои записи, потому что работа ему показалась простой. Ну вот, разочаровал сенсея. Глубоко вздохнув, он привстал. - Да, Мадара-сама, - едва слышно. Вскоре и остальные потянулись к кафедре. На углу стола образовалась стопка тетрадей. Ученики нервничали: если сам Учиха допустил ошибку, то что же будет с остальными? Прозвенел звонок. Мадара кивнул, и все начали собираться на выход. Итачи так и остался за партой. Неприятное чувство стыда за свою оплошность комом подступила к горлу. Когда последний ученик вышел за дверь, мужчина склонился над журналом посещаемости и, указав на доску, начал что-то заполнять. Мальчик, стараясь создавать как можно меньше шума, подошел к ней, взял губку и начал стирать формулы, оставшиеся еще с позапрошлого урока. - Итачи, - хриплый голос сенсея заставляет пробежать по телу стаю мурашек. Юный гений оборачивается в сторону преподавательского стола. Мадара встал. Шаг. Второй. Ученик не знает, куда себя деть. Подходит так близко, что Итачи ощущает тепло исходящее от тела преподавателя. Парень забывает, как нужно дышать. Сердце готово выскочить из груди. Кровь приливает к щекам, заставляя лицо вспыхнуть, голова опускается и, прикрываясь челкой, мальчик пытается спрятаться от пронзительных глаз своего сенсея. Руки слабеют и губка падает. Хмыкнув, Мадара наклоняется ближе к раскрасневшемуся лицу. - Ты какой-то рассеянный – шепот около уха. Итачи не может двинуться. Сколько раз он фантазировал о том, как учитель зажмет его где-нибудь в классе? И вообще, когда он успел влюбиться в этого человека? Нет, не человека – бога. Наверное, в тот самый момент, когда год назад дверь в класс распахнулась, и в кабинет вошел высокий мужчина лет тридцати пяти с длинными темными волосами, обрамляющими тонкие жесткие черты лица. Итачи помнил, как все в классе притихли, уставившись на нового преподавателя физики, как девочки мило хлопали ресничками и одергивали юбки. Или когда он впервые услышал этот голос? А может быть это произошло во время их первой беседы после урока? - В сегодняшней работе ты допустил глупейшую ошибку. Смотри, – рука учителя скользит за спину Итачи, тонкие длинные пальцы легко поднимают мел и аккуратным подчерком выводят формулу. - А теперь вырази отсюда квадрат расстояния между осями, - все так же шепотом. Итачи трясет. С трудом уняв дрожь, он берет мел из холодных рук физика, отворачивается и выписывает следствие. - Правильно. А теперь поднимай губку, и можешь идти - с улыбкой, - постарайся не допускать в дальнейшем таких ошибок. Мадара потрепал по волосам мальчика и вернулся на свое место, оставляя паренька бездумно смотреть на доску.

***

      Дома пахло чем-то безумно вкусным. Мама Итачи – Микото была кардиологом в городской больнице. Возвращалась она обычно поздно, но все-таки находила силы на приготовление ужина, несмотря на смертельную усталость. Отец работал в полиции, и сегодня он уехал куда-то по делам, пообещав вернуться только через неделю. Это радовало. Нет, мальчик любил отца, но и в то же время боялся его. Фугаку был человеком жестким и требовательным. Любая оплошность со стороны мальчика – и вот на семейном совете старший Учиха сверлит сына взглядом холодных глаз. Фугаку может очень долго беседовать с Итачи, хотя беседой это сложно назвать. Это скорее похоже на лекцию о правилах поведения в этой семье, и подростку дозволено лишь кивать, терпеливо дожидаясь того момента, когда отец устало произнесет «Свободен». Разуваясь, Итачи услышал топот босых ног, стремительно приближающийся к парню. Миг - и на шее парня повис младший брат. - Нии-сан вернулся! - Старший улыбнулся и, обхватив мелкого одной рукой и закинув на плечо, потащил заливисто смеющегося Саске на кухню. Усадив братца за стол и щелкнув того напоследок по лбу, мальчик пошел к себе наверх, сославшись на плохое самочувствие. А чувствовал он себя действительно нехорошо: в голове была каша. Что произошло час назад? Почему учитель так повел себя? Неужели он догадался о чувствах мальчика? Пытаясь хоть как-то отвлечься, Итачи достал учебник истории, лег на кровать и погрузился в чтение... Звук удара книги о пол разбудил его. Двенадцать часов? Просто отлично. Чертыхнувшись, парень убрал несчастную книгу, разделся и, приняв душ, забрался под одеяло. Спать не хотелось совершенно, и поэтому в юношескую голову лезли не совсем детские мысли. «Дурак! На что надеялся? Чего ждал? Но этот шепот…» воспоминания вновь и вновь прокручиваются в голове, возбуждая, заставляя прикрыть глаза и отдаться запретным фантазиям. Руки сами тянутся вниз, осторожно поглаживая бедра, поднимаются к груди, легко царапают живот. Дыхание учащается. Реальность тает, и вместо собственных рук по телу уже бродят ладони учителя. И вот Итачи снова стоит перед классной доской, Мадара-сан прижимается к нему, трогает его и шепчет, шепчет, шепчет. Одна рука забирается под ткань брюк, вторая легко сжимает сосок, сухие губы касаются шеи, и горячие пальцы размазывают выступившую смазку. Мадара-сама ухмыляется и еле слышно говорит о развратности мальчика, о том, как Итачи возбуждает его. Вскоре слова превращаются в урчанье, а мальчик не замечает, как он уже буквально выкручивает соски, а большой палец с силой натирает головку. Больше нет сил терпеть. Первый толчок – учитель резко впивается в губы страстным поцелуем. Второй, третий, четвертый – разворачивает ученика спиной к себе, нажимая на поясницу и заставляя прогнуться. Итачи встает на колени, широко их разведя, опирается левой рукой на подушку и выгибается в спине, покачиваясь в такт правой. Толчки усиливаются. Лбом он прижимается к предплечью. Еще чуть-чуть… Мальчик закатывает глаза и рвано дышит, из приоткрытого рта стекает слюна, капая вниз и пропитывая горячую подушку. Далее воображение отказывается рисовать картину, образ испаряется, оставив мальчика наедине с собой. Больше ничего не нужно. Главное – лишь получить желанную разрядку. Утолить свой голод по невозможной любви учителя и ученика. - Мадара-сан, - легкий вскрик. Перепугавшись, Итачи закусил губу и уткнулся лицом в подушку. Главное, чтобы никто ничего не услышал. Внезапно раздается стук в дверь. - Итачи, ты еще не спишь? С тобой все хорошо? – послышался приглушенный голос матери. Парень затаил дыхание, широко распахнув глаза. «Сейчас откроет». Судорожно натянув одеяло до макушки и пытаясь отдышаться, он постарался сделать вид, то только что проснулся. Скрипнула дверь и в проеме показалась Микото. - Что такое, мам? – голос неровный, все еще не может привести дыхание в норму. Женщина вздохнула. - Ну и душно же тут у тебя. Я оставлю дверь открытой. Спокойной ночи, дорогой. – немного постояв в проеме и выключив свет, она удаляется, а мальчик чуть ли не воет от отвращения к самому себе. Возбуждение спало, оставив лишь горький вкус разочарования. До чего же он жалок. До чего же он противен себе. До чего же он докатился?