I'd Give My Heart

На ветках деревьев у их подножия везде лежал снег. Колючий ветер обдувал лицо, заставляя нос краснеть. Тяжело проваливаясь, мужчина брел в понятном лишь ему направлении. Искал что-то. Вот только что? Он и сам не мог точно ответить на этот вопрос, просто чуял, там, в лесу он найдет смысл, разгадку его душевных терзаний. Когда ноги стали замерзать, будто тысячей иголок пронзенные, он заметил фигуру. Она приближалась. Удивительно быстро, будто парила над заснеженной землей. Это была женщина. Длинные черные волосы и белое платье, которое могло затмить своей белизной снег, оно было похоже на средневековые одеяния. Удивительно, но женщина не мерзла. Ее кожа оставалась бледно-фарфоровой, ни намека на морозный румянец. Губы не отливали синевой. Тело не дрожало. Она спокойно приближалась к мужчине, и когда до нее можно было дотронуться, просто протяни руку, резко остановилась. Смотрела на него, удивленно-удивленно, будто новое чудо света открыла, и неожиданно расплакалась. Он запаниковал, попытался похлопать по плечу, но…Рука рассекла воздух. Женщина открыла рот, что-то говорила, вот только он не понимал ее речей, не слышал ее голоса. Будто перед ним ожившая актриса немого кино. Однако самое странное заключалось в том, что он не испугался, некой бесплотности женщины, хотя любой другой конечно бы отшатнулся и попытался убежать от нее, но мужчина стоял на месте, у него в душе поднялась настоящая буря различных эмоций. Возможно, ли что она пробудила их одним лишь своим присутствием? Женщина все так же пыталась сказать ему что-то, активно жестикулируя, указывая на левую сторону его груди, и будто ледяными шипами проникает внутрь. Знакомо. Когда-то было, но когда? И с ним ли? Мужчина говорит: «Кто ты? Мы встречались раньше?», женщина указывает на себя и пожимает плечами, указывает на него и кивает. Она понимает его, только ответить не может. Лучше чем ничего, но тоже мало. Решившись, задает вопрос: «Ты призрак, да?», женщина грустно кивает и снова пытается что-то сказать. Прикладывает бесплотную руку к его груди, плачет, уже молчит, но ей явно есть, что сказать. И так хочется взять ее за изящную, маленькую руку, но пальцы смыкаются на пустоте. Это были страшные, не экранные ужасы кровавых войн. Все живое тонуло в ало-металлических реках. Крики несчастных растворялись в тяжелом, душном воздухе, который пропах гарью и гнилью. И было страшно, не так, когда выключают свет, а так, будто тело сковали толстые, железные путы, и двинутся, не можешь. В этом земном Аду он видит ту самую женщину. В тех самых одеждах. Она бежит сквозь стену огня и стрел, бежит к нему, а он ничего понять не может. Где он? Что с ним? Она кричит, отчаянно, даже яростно: «Сражайся! Во имя нашей мечты!», он слышит голос, свой, будто издалека, совершенно чужой ему: - Наша мечта давно умерла. – Каждое слово пронизано нитями боли, горечи и разочарования. Она подбегает к нему, холодные руку касаются его пылающего лица. Только сейчас он понимает, что плачет, так как плачут те, кто потеряли все на свете и не вернут ничего. - Не плачь. Даже если это правда, я останусь с тобой до конца. – Она вытирает соленые дорожки на его лице и улыбается. Больно, слишком, смотреть на эту улыбку, надтреснутую, обреченную. Он отстраняется, вынимает из ножен тяжелый меч, померкшая сталь впитала много крови. - Я знаю. Тогда смотри, надежда еще живет, пусть она загорится в тебе! – Это все конечно бред, какая тут надежда, когда умерла мечта? Просто до трясучки хочется понять, в чем он смысл его жизни? В нескончаемом одиночестве на поле боя? Или спасение шкуры от старухи с косой? Или в том, что бы умереть за мечту? А может, остаться с этой женщиной, что готова идти за ним куда угодно? Черт, это все слишком сложно для него, да и смерть дышит в спину, он понимает, и женщина в белых одеждах тоже знает это. Но будь он проклят, для него важен этот дурацкий вопрос, о смысле жизни! Цена не имеет значения, он готов вырезать сердце, лишь бы приоткрыть тяжелую завесу. Последний раз оборачивается и пытается запомнить каждую черточку ее лица, облика, что бы пронести через века и бесконечность забвения ее образ, который впечатается в сердце, словно раскаленное железо. Не забывать. - Мы еще встретимся, Джиллиан! – Она кричит ему вслед. Все погибло. Осталось лишь пепелище, горечь утрат и разрушенные мечты. Он тоже умирает, медленно, мучительно, чувствует, как раз за разом дух покидает уже немощное, истекаемое кровью тело. Она все же рядом с ним. Не плачет, молчит, да и к чему слова, когда с минуты на минуту уйдешь бесследно из этого мира? Лишь держит его руку, а потом поднимает голову к небу и кричит, молит о чем-то, а слова эхом разлетаются по пустынному небу: - Я взываю к вам, жестокие боги судьбы! Прошу поменять нас, я хочу принять его смерть! – Женщина медленно становиться размывчатой, а раны так и не прекращают болеть, дух покидает его. Последние слова женщины, будто выжглись в бредовом сознании, замученном предсмертными муками. - Прости, Джиллиан. Я обрекла тебя на вечное одиночество, но я приду к тебе. Просто ищи меня и жди. Он очнулся на холодном, обжигающем кожу, снегу. Но обморожения не было, было тепло, и как-то странно. Будто он что-то видел, что-то важное, дорогое, но оно улетучилось, оставив лишь ощущение благодарной обреченности. Ужасное сочетание, но именно это он и испытывал. А вокруг было пусто, ни души. Он встал, отряхнулся и медленно побрел дальше, понимая, что он нашел то, что искал, но оно исчезло, поэтому он не остановиться, найдет ответ, на главный вопрос, где он, его смысл жизни. - Сколько бы ни прошло времен года, сколько бы ни разрушилось королевств, знай, Джиллиан, я найду тебя в череде перерождений!