Голос совести

— Я знаю, что ты задумал. Коннор не оборачивается. Ему знаком этот голос, он помнит его — пытается забыть — уже несколько веков. — Это подло, — продолжает призрак резко и осуждающе. — Ты Маклауд, неужели ты способен запятнать честь клана? — Мой клан отказался от меня. — Но ты не отказался от своего клана. Подумай о мальчике, на что ты его обречешь, если он убьет тебя, исполняя твою волю. — Ему нужна моя сила, чтобы справиться с Келлом. — Чушь. — Все ещё веришь в Божье правосудие? Ты же мертва. В тоне Коннора горечь (старая боль), в ответе Хизер уверенность (сочувствие): — Дункан одолеет Келла, потому что правда на его стороне. А я, где бы я не находилась, всегда с тобой, Коннор. — Хизер, не надо. Ты не приходила несколько месяцев. Почему сейчас? — Ты в отчаянии и ищешь смерти. Планируешь убить себя руками Дункана. Я не могу этого допустить, Дункан не заслужил подобного груза на своей совести. — Дело не только в нём, верно? — Верно. Если ты осуществишь задуманное, мы не увидимся больше. Самоубийцы попадают в Ад. Коннор вздрагивает, подавляя желание повернуться. И всё равно краем глаза видит непокорные светлые локоны. — У меня нет другого способа умереть, Хизер. Я устал. — Тогда подожди ещё немного. Если ты до сих пор жив, значит, так надо. Кто ты такой, чтобы спорить с высшими силами? — Я — Коннор Маклауд. — Вот именно. Тот Коннор, что любил меня, был благороден и добр. Я не верю, что с той поры он изменился. — Замолчи. — Вспомни Рамиреса. Ты винишь себя в его гибели, хотя тебя там даже не было. — Не было. Но если бы был, Кургану никогда… — Ему не удалось отнять у нас того, что действительно имеет значение. А вот ты готов отнять всё это у Дункана. Пощади его, он достаточно настрадался. И тогда мы встретимся с тобою в Раю. — Я бессмертен. — Умирает всё, кроме надежды. И твой час однажды наступит, если ты сумеешь его дождаться. С этими словами Хизер — наваждение — исчезает, а Коннор опускается на стул. Он по-прежнему не может обернуться – не смеет. Часы на стене продолжают тикать. Громко, навязчиво. На то, чтобы решить свою судьбу и судьбу Дункана, у Коннора осталось два часа. Он сидит неподвижно и молится, чтобы этот рассвет не наступал никогда, а речи Хизер не переставали эхом гулять по комнате. Больше всего на свете Коннор боится услышать подступающую тишину.