Овощи и никаких извращений

– Джеанна, дорогая, я прошу тебя... – Брион Халдейн в последний раз попробовал воззвать к благоразумию новоиспеченной супруги. - Вспомни хотя бы о долге перед государством, если тебя не трогают мои мольбы. – Ну уж нет! – Рыжеволосая королева выглядела весьма решительно сжимая в руках в качестве последней защиты маленький женский тапочек, расшитый бусинами и королевскими львами. Нанести этим предметом туалета хоть какой-нибудь урон, кроме урона мужской гордости супруга, было бы сложно, но в ее руках он почему-то выглядел устрашающе. - Я все знаю, и я слишком молода, чтобы умереть! Брион почему-то почувствовал себя ужасно глупо. Возможно потому, что, будучи одетым в одни кружевные панталоны, откровенно вздымающиеся на самом интересном месте и открывающие взору все сомнительное благородство его намерений, было очень сложно давать отпор разъяренной девственнице, почему-то решившей, что первая брачная ночь станет для нее последней. – Я все знаю! – Повторила Джеанна, сделав еще один шаг назад и отгораживаясь от мужа кроватью и тапочком. – Кхм... И что же ты знаешь? – На смену возмущению таким безобразным поведением супруги пришло любопытство. В конце концов, ничего подобного с королем, имевшим весьма обширный опыт по части женских прелестей и всего остального, еще не случалось. Все дамы, которых он одаривал своей благосклонностью, были согласны на все и даже больше. Правда, ни одна из них не была его женой, и, тем более, девственницей. – Все! Я сегодня слышала, как моя горничная говорила судомойке, что у тебя есть хрен, размером с локоть и ни каплей меньше. Брион судорожно попытался вспомнить, о какой горничной идет речь. Должно быть, о той полненькой блондинке с большой грудью. Кажется, она и ему что-то подобное говорила, видимо считая это изысканным комплиментом. Король вздрогнул, вспомнив еще несколько эпитетов из тех, что прелестница расточала в сторону его мужской гордости. Оставалось надеяться, что Джеанна их не слышала, потому что по сравнению с «ослиным хером» и «по самые гланды», хрен размером с локоть покажется невинной шуткой. – … я хочу, чтобы у нас все было как у людей, и овощам, пусть и таких размеров, в супружеской постели не место! – меж тем продолжала распаляться маленькая королева. – Я не потерплю никаких извращений. К тому же, моя мать говорила, что в первый раз это всегда больно, а потом идет кровь. – Да, так и есть. – Брион покладисто кивнул головой, сделав мысленную пометку в список «Что я знаю о лишении девственности. Теория и практика». – Но от этого еще никто не умирал... – Он мужественно не добавил «Я надеюсь», поскольку не стоило пугать девушку еще больше. – А Джессика сказала, что она чуть не умерла! «Джессика... Точно, Джессика.» Брион невпопад кивнул, делая еще одно замечание – перевести говорливую горничную подальше от королевских покоев. Куда-нибудь сильно подальше. – Хорошо, дорогая. Никакого хрена, я даю тебе королевское слово. Ты мне веришь? Джеанна нерешительно кивнула, слегка опустив тапочек и нервно одернув сорочку. – Тебя устроит... – Он нервно перебирал в памяти названия, гадая, которое из них могла использовать мать Джеанны в напутственном разговоре перед брачной ночью. – Тебя устроит, скажем, мужская плоть? Да? Королева явно расслабилась. – Да, мама мне говорила, что так и будет. – Ну вот и отлично. – Брион облегченно вздохнул и развязал завязки на панталонах. Наутро молоденькая горничная новой королевы, водившая близкую дружбу почти со всей дворцовой стражей и невозбранно полночи подслушивавшая под дверью в королевскую опочивальню, поражала слуг и младших придворных совершенно невообразимой историей. Ей, конечно, никто не верил, а уточнять у самого короля, поражавшего своих приближенных хмурой миной, не вязавшейся с его обычным расположением духа, самоубийц не нашлось. … – Дорогой, а хрен, он вкусный? – Очень, милая, тебе понравится. – Тогда я хочу, чтоб его завтра подали на ужин, в соусе из трав. Почему ты так на меня смотришь?! Ты любишь свой овощ больше чем меня?!