Он разочаровался, как ребенок...

Он разочаровался, как ребенок, С усмешкой грустной он на нас смотрел. Не думал он, что хватит нам силенок Порвать все связи с ним. Он не успел. Едва моргнул, а мир – уже не райский, И люди убивают просто так, И заповеди, плюнув, растоптали, Лишь сделав оправданием греха. Но он еще надеялся и верил, Что мы найдем свой путь в его земле. Что, край достигнув, путник несомненно Опомнится, поймет и все простит. Но годы шли, века и сотни тысяч, А мы, венцы творенья, все дурней… И, опустивши голову на плечи, Он сверху на нас больше не смотрел. Он понял, что ему уже не рады, Ему никто не верит… А за что? И вот она, людская благодарность – Мы растоптали Рай, что он нашел. И он ушел в далекий край Вселенной, Где в одиночестве он думал о себе: «Зачем я создал тех высокомерных, Распущенных и мелочных зверей? Неужто так я должен быть наказан? Я сына им послал – они на крест. Не воспитал – и в этом моя слабость. Не углядел – и все. Грядет конец. Никто уже не верит в райский сад мой, Никто не хочет ангела узреть. Никто уже не молится украдкой. И незачем им в небеса глядеть. Как больно знать, что кто-то тебя предал! Особенно, когда твое дитя, Что ты взлелеял вкруг любви и веры… А сам теперь обижен на себя. Ах, если б только мог я с новой силой Вернуть надежду, веру и любовь! Как жаль, что меня дети отравили Своей скупой и жадною душой». И сидя так годами, он вдруг понял: Пора урок детишкам преподать. И если уж они не верят в Бога, То Бог их перестанет уважать. Не будет ни чудес, ни воскрешений, Пусть дальше себя судят, как хотят. Пускай живут, слепы, в своих пещерах! Пусть знают – Бог не станет защищать. Он их любил – они лишь предавали, И отвернулся вдаль Господний взор. Он больше не вернется, не прощает Он то, что Дьявол подарил им свой закон. И он устал, и ангельские девы, С собою унеся Отцовский глас, Оставили послание на двери: «Ваш Бог уже давно не верит в вас».