Взрыв

Резкий толчок жестоко и безжалостно пробивает тонкую оболочку и несется дальше, в самые сокровенные глубины твоего естества. Ты отчаянно и горько вскрикиваешь, до боли вжимая в мои плечи тонкие пальчики с аккуратными ноготками и невольно сминая тонкий шелк дорогой дизайнерской рубахи. Плевать… На рубаху, на этот короткий перерыв между съемками, на разрывающийся вибрацией мобильный телефон, нервно и отчаянно раздирающий глубокий карман валяющегося на диване пиджака. Не плевать лишь на тебя, на твое тело, ловко поддерживаемое мной на весу, пока мой одеревеневший до боли член яростно и неистово врывается в твои распаленные страстью "губки". - Что, такое, Могами-сан? – Мои губы искривляет жестокая, садистская улыбка, пока вставший колом орган в очередной раз с чавкающим звуком вонзается внутрь тебя. Неужели я могу так улыбаться ТЕБЕ? Той, которая всегда была светом в окошке, спустившимся с небес ангелом, самим воплощением скромности и неприкосновенности для меня… Видимо, могу. Я устал, Кеко… Я слишком долго не смел тебя желать, чтобы вот так просто отказать тебе в твоей маленькой и, казалось бы, невинной просьбе, робко прозвучавшей в застывшей патокой пустоте гримерной. «Займитесь со мной сексом…» Господи, зачем?! Зачем ТЕБЕ, маленькому светлому существу, могло понадобиться такое?! Со мной все ясно, я давно люблю тебя и до одури хочу тебя трахнуть, но ты?.. Откуда, какими нелепыми путями родилась эта нелепая просьба?.. – Больно?.. Больно, вижу, что да. В твоих испуганных, расширенных от боли глазах немой вопрос – как?.. Как добрый, мудрый, справедливый семпай может вот так грубо и жестоко… брать, с силой вбивая каменную плоть, и даже не поморщиться от того, что сейчас тебе так больно?.. Однако, ты не права. Мне больно, очень больно видеть тебя такой и я прекрасно осознаю, что потом не посмею взглянуть тебе в глаза, попросту сгорев от стыда и чувства вины за то, что сделал с тобой, моим ангелом, но сейчас… Сейчас я просто не могу и не хочу останавливаться, хрипло постанывая и вот-вот грозя обильно излиться прямо в… тебя. О презервативах не было и речи, так что успеть бы… – Рен… - Я испуганно замираю то ли от мягкого голоса, то ли от нежного прикосновения, пока ты осторожно убираешь с моих глаз прядь волос и спускаешься ладонью по щеке. В твоих глазах неприкрытая нежность, лишь на ресницах виднеются осколки недавних слез, отчего сердце вновь сжимается до пустоты. – А можно… помедленнее?.. Чуть-чуть… А то… - щечки окрашивает едва заметный румянец, - у меня на попе синяк будет… Я невольно перевожу взгляд тебе за спину и вздрагиваю – стена серая, бетонная, колючая, с острыми краями недавно отскобленной побелки. В сердце внезапно острием врезается осознание, что же я наделал… Ладонь… Мягкая, нежная, она почти невесомо стирает со щек солоноватую влагу, которая все равно продолжает течь, и время от времени попадает на искусанные в кровь губы, отчего те тут же начинает щипать. В горле предательски пересохло, и вместо слов вырывается хриплый гортанный стон. – П… прости… Прости меня… – Не надо… – Ты бережно стираешь новые капли и осторожно прикасаешься губами к моим губам, кажется, собирая капельки и оттуда, отчего губам мгновенно становится горячо. – Продолжим?..